– Я хочу его для себя, – произнесла она, опуская меню на столик.
– Ну так бери его, Сандрина, – великодушно изрекла Сью-Би. – Ради Бога, ведь затея эта твоя.
– Затея моя, но для тебя! – обиженно осадила ее Сандрина.
– Не считай меня неблагодарной, Сандрина, – сказала Сью-Би, аккуратно расправляя свою салфетку и кладя ее на колени. – Я просто хотела сказать, что если он тебя интересует, я от него отказываюсь. Это то малое, что я могу для тебя сделать.
Пока они болтали, Сью-Би обозревала зал. Мужчина по-прежнему неотрывно смотрел на нее. От яркого света люминесцентной лампы волосы его казались голубовато-белыми, зато менее освещенное лицо – миловидное, с высокими скулами – выглядело более молодо. Сью-Би нравился его пухлый, чувственный рот, обрамленный ямочками, сильно углублявшимися, когда он улыбался или смеялся.
Он все смотрел и смотрел на нее. Она опустила глаза, чувствуя, как краска стыда начинает заливать ей щеки и шею.
– Ты смотрела на него, – прошептала Сандрина уголком рта, когда ее приятельница перешла к другому столику.
– Ничего не могу с собой поделать, – опуская голову, прошептала в ответ Сью-Би.
– Завтра, – сказала Сандрина. – Завтра Чарльз отработает свои деньги.
Черный Джек Эйлер спешил. У него было заседание совета директоров, и он опаздывал.
У парадного подъезда его городского особняка Джека ожидал лакей с портфелем под мышкой и пальто на руке.
– Доброе утро, сэр, – сказал он. – Вам передали информацию. Только что.
– Неужели? – сказал Эйлер, хмуря брови.
– Звонил Чарльз из «Твенти Уан»; просил передать, чтобы с половины десятого до десяти вы находились у входа на площадь Бетесды со стороны Центрального Парка. Сказал, вы поймете.
– О, это прекрасно, благодарю, благодарю вас, – заулыбавшись, сказал Эйлер и, стремительно развернувшись, быстрым шагом поспешил обратно к своей машине. Черт с ним, с заседанием.
Перед самым въездом в Центральный Парк со стороны Пятьдесят Девятой улицы поток солнечного света, проникавший сквозь заднее окно в салон, ласково согрел плечи Джека. Его чувства были до предела обострены, как всегда, когда он выходил на охоту.
Автомобиль медленно въехал в парк, и Джек велел шоферу остановиться против лестницы, которая спускалась к площади Бетесды, и ждать.
Через несколько минут две прекрасные молодые женщины верхом на красивых арабских кобылах пересекли улицу прямо под носом, у машины. Джек наклонился вперед. Его сердце колотилось в груди точно птица, рвущаяся на волю из клетки. Девушка на гнедой кобыле явно с ней не справлялась. Лошадь испуганно шарахалась в сторону, игнорируя стремление неопытной наездницы обуздать ее. Обе они находились всего метрах в двух от капота лимузина.
Это была она! Блондинка из-за столика номер один! Ухватившись за верх перегородки, он прильнул грудью к бархатной спинке переднего сиденья.
– Поезжай за этой лошадью! – скомандовал он, сразу же почувствовав, какую банальность произнес. – Где эти наездницы могут выехать из парка?
– Кататься здесь можно лишь по верховой тропе. Но если они уже возвращаются в конюшню, то выезд только в районе Девяносто Третьей улицы.
– Тогда поезжай к конюшням и остановись там.
Шофер кивнул:
– Слушаюсь, сэр.
Довольно скоро Джек увидел двух женщин, выходящих из обшарпанной конюшни. Они повернули направо и двинулись к Колумбус-авеню.
На его техасском ангеле были плотно облегающие бежевые бриджи, высокие блестящие черные сапоги и узкий, черного цвета, бархатный жакет. Блестящие белокурые волосы сзади низко перехватывал черный бархатный бант. Идя бок о бок с брюнеткой, она время от времени постукивала хлыстом по голенищам кожаных сапог.
Джек откинулся на спинку сиденья. Он заслужил это зрелище. Заслужил.
– Не упусти, – приказал он своему шоферу, когда брюнетка подняла руку, чтобы остановить такси.
Лимузин Джека следовал за такси, пока оно не остановилось у тротуара на Пятьдесят Пятой улице перед жилым зданием цвета жеваной жевательной резинки.
– Как ты думаешь, кому в этой трущобе мог бы принадлежать лимузин? – спросила Сью-Би, выглядывая из окна гостиной, выходящей на Пятьдесят Пятую улицу.
Уже не первый раз на этой неделе она видела напротив их дома огромный серого цвета лимузин, припаркованный во втором ряду.
Дверь ванной была открыта, и она видела Сандрину, которая сидела по подбородок в пене. Глаза ее были прикрыты пластиковой полумаской, а голова опиралась на надувную подушечку. При каждом движении Сандрины пена выплескивалась через край и медленно стекала вниз.
– Откуда ж мне знать, Сью-Би, – играя в невинность, произнесла она. – Может, у какого-нибудь гангстера живет тут девушка. Везучая!
– Разве гангстеры пишут свое имя на номерном знаке? – удивилась Сью-Би. – Отсюда можно разглядеть Ч. Д. Э. Нетрудно запомнить. Знаешь что, Сандрина? В прошлую пятницу я видела эту машину у выхода из
