– Пока не знаю, – поджал губы дед. Он не любил, когда его перебивали. – Мне продолжать?
– Валяй, – печально сказал Береславский. «Что-то делаешь, на что-то рассчитываешь, а потом… Воистину мы – предполагаем, а бог – располагает».
– Аля сидела рядом со Светланой.
– Кто такая? – не понял Ефим.
– Стриптизерша. Бывшая подруга Али.
– А где был Сергей?
– Поднялся наверх, к хозяину заведения.
– К Вепреву?
– Нет, Вепрев встречал новых гостей. Из-за них все и приключилось. Крутой мужик решил снять девчонку, и ему понравилась Аля.
– Значит, она все-таки не сама умерла? – не выдержал Береславский.
– С тобой вместе хорошо дерьмо есть, – разозлился старик. – Ты всегда вперед забегаешь.
– Ладно, говори, – смирился Ефим.
– Мужик уехал в пансионат, а его друг заставил Алю поехать с ним.
– Как заставил?
– Пока не знаю. Все подтверждают, что она пошла за ним сама. Никто ее за руки не тащил.
– Может, они с Серегой поссорились? – предположил до этого молчавший Орлов, вошедший в кабинет вместе с Ивлиевым.
– Вряд ли, – подумав, ответил тот.
– А почему сама пошла? – тоже усомнился Береславский.
– Не знаю почему, – отрезал Ивлиев. – Пока не знаю. Но насилия не было. Более того, через полчаса, когда ее привезли к Глинскому…
– К кому? – снова не выдержал Ефим. – К Николаю Мефодьевичу?
– А ты его откуда знаешь? – теперь уже удивился старик.
– Знаю, – не стал долго объяснять Береславский. – Он не кажется мне подходящим на роль насильника.
– А он и не стал никого насиловать. Коли дал ей позвонить Сереге с личного сотового. Судя по логике событий, наверняка предложил отвезти обратно. Она почему-то отказалась.
– Ясно почему, – мрачно сказал Ефим. – Потому что боялась ехать с его охраной. Глинский же не сам ее собирался везти.
– Иногда соображаешь, – своеобразно поощрил шефа Ивлиев. – А почему она поехала? Чем ее сманили?
– Да ничем, – закончил свои домыслы Береславский. – Небось пригрозили, что разделаются с Серегой. Кстати, куда делся Глинский?
– Уехал к себе на Урал. А насчет ее странного поведения, – задумчиво сказал старик, – может, ты и прав.
– Мне другое непонятно, – сказал Ефим. – Первое: при делах ли наш друг Вепрев? И второе: не мог Глинский сначала угрожать, а потом отпускать. Я вообще сомневаюсь, что он мог подло угрожать девчонке.
– Да, это пока в тумане, – согласился старик. Орлов вообще сидел тихо: в отличие от бухгалтерии, которую он знал досконально, криминальные истории были для него совершенно темными. Если бы дело не было столь печальным и не касалось своих, просто бы ушел: работы – по горло.
– А где сейчас Велегуров? – спохватился Ефим.
– В госпитале. Ему еще в «Змее» стало плохо. Что-то с головой. Перенапрягся от волнения. В Купавинский госпиталь привезли без сознания.
– Ты устроил? – спросил Береславский.
– Я, – согласился дед. – Там и подлечат. И попридержат, если у него возникнут какие-нибудь неправильные идеи.
– А у него возникнут, – подтвердил Ефим. – Слушай, давай ему сейчас позвоним.
– У него все нормализуется. Ночью уже пришел в себя. Вовчик, друг его, сейчас повез передачу.
– Давай наберем, – уже встревоженно повторил Береславский. Он сам набрал номер двух последних мобильников Сереги, и оба раза женский голос объяснил ему, что абонент либо выключил телефон, либо находится вне пределов досягаемости.
– Василий Федорович, звони в Купавну, – попросил Ефим. – У тебя ж там какие-нибудь чекисты знакомые есть?
– Босяк, – не удостоил его ответом дед. Но старенькую записную книжку вынул и номер набрал.
После короткого разговора и долгого ожидания Ивлиев получил новость, которая не особо удивила Береславского, хотя расстроила здорово.
– Он сбежал, – сказал дед. – Рано утром.
– Велегуров знает, кто увез Алю?
– Номер остался в его телефоне. С его связями определить Глинского – два-три часа.
Ефим, прервав беседу, позвонил сам, не прибегая к услугам Марины Ивановны.
– Егор, – сказал он, когда на том конце провода сняли трубку. – Не сочти за труд: подойди к моему сараю и осмотри входную дверь мастерской. Потом позвони мне. Да, ты утром никого на моей даче не видел?
Ему что-то ответили. Потом Береславский довольно долго ждал, пока неведомый Ивлиеву и Орлову Егор вернется к телефону.
– Понял, – наконец ответил невидимому собеседнику Береславский. – Спасибо. – И повесил трубку. – Серега побывал на даче, – сообщил он окружающим. – На бывшей моей «девятке». Замок мастерской взломан.
– Зачем ему взламывать замок? – удивился Ивлиев.
– Теперь он с винтовкой, – объяснил Ефим. – А Глинский – почти покойник.
– Ты «В-94» на даче хранил? – ужаснулся старик, уже наслышанный об их приключениях.
– А что мне ее, в офис, что ли, везти? – огрызнулся тот.
– Что собираешься делать? – спросил Орлов.
– Я еду к нему. К Глинскому то есть.
– Когда? – Это уже дед интересуется.
– Сейчас. Чаю выпью и поеду. Все равно я его обгоню.
– Я с тобой, – сказал Ивлиев.
– Извини, Василий Федорович. Здесь нужен только я. Глинский – человек непростой. И Серега тоже. Я все постараюсь уладить.
– Смотри сам на пулю не нарвись, – обиженно сказал старик.
– Постараюсь, – повторил Ефим.
Компания разошлась, прямо скажем, невеселая. Ну да что теперь поделать?
Не прошло и часа, как нос заряженной «аудюхи» Береславского уже смотрел на восток. А тем, кто его любил, снова оставалось только ждать и надеяться на лучшее.
31. Велегуров
Москва, Урал
Я очнулся ранним утром. По больничному запаху понял – в госпитале. А по тени охранника за полупрозрачной дверью одиночной палаты сделал выводы: либо я чего-то сделал, либо со мной чего-то сделали.
И тут я все вспомнил.
Не смог сдержаться, застонал. Дверь тут же открылась, вошел сначала боец, потом – красивая девушка, видимо, медсестра.
– Что-нибудь болит, Сергей Григорьевич? – спросила девушка.
– Ничего, – ответил я.
– Не стесняйтесь, вызывайте, если нужно. – Она показала на красную кнопку вызова на стенке у кровати, под моей левой рукой. – Я ваш лечащий врач, и ничего от меня не таите, хорошо? – улыбнулась
