отвлеченно подумал он о себе в третьем лице. И значит, эта глупость все-таки будет сделана.
– Пошли уже, – торопила его Галина, бережно неся драгоценную, почти невесомую ношу. – К вечеру совсем приморозит.
Но Бакенщик не дал себя уговорить, пока не зашел в расположенный там же отдел внутренних дел, такой же крошечный, как вокзальчик, да и как сам поселок.
– У вас нет заявлений о пропаже детей? – в лоб спросил он тоже сонного немолодого лейтенанта.
Тот хоть не близко, но Ивана Григорьевича знал.
– Вы что там, на реке, совсем одичали? – улыбнулся он. – Когда это у нас дети пропадали?
– Младенец, – уточнил Бакенщик. – Грудничок. Месяца два.
– Ты всерьез, что ли, Григорьич? – удивился лейтенант. – Сейчас Катьке позвоню, узнаю.
Его жена (очень удобно) была единственной паспортисткой поселка.
– Кать, у нас младенцы не пропадали? – спросил лейтенант без разгона.
И отставил трубку от уха, потому что оттуда такое рвануло!
– Опять нажрались с Михалычем? – вопила трубка. – Тебе еще дров три телеги колоть! Воду таскать! А вам бы все ханку жрать!
– Кать, это не я, это Бакенщик интересуется.
– Бакенщик? – на том конце провода затихли. – Не ври. Дай ему трубку.
– Иван Григорьич, скажи ей, – взмолился лейтенант, явно опасавшийся своей боевой подруги.
– Это Кузнецов, – сказал Бакенщик. – Детки в поселке все на своих местах? Груднички, я имею в виду.
– Да нет у нас в поселке грудничков, – уже без ора грустно сказала фамильная милиционерка. – С полгода уже никто не рожал. Садик закрыли, скоро и школу небось закроют – все равно ходить некому.
– Понятно, – нейтрально сказал Бакенщик, чтобы закончить разговор. – А кто, кроме нас, с поезда сошел? – поинтересовался он у лейтенанта.
– А сам не видел? – удивился дежурный. – Витька Нефедов со своей бабой и бригадир леспромхозный – не со своей.
– И все? – усомнился Бакенщик.
– И все, – отчеканил мент. – У меня ж техника!
Он самодовольно показал на довольно большой черно-белый монитор, экран которого был поделен поровну. Левая половина показывала перрон, правая – привокзальную площадь. И там, и там – пусто, не считая Галки со свертком.
– А это чудо твое с записью или только показывает? – спросил Кузнецов.
– Вообще-то с записью, – честно сказал милиционер. – Нас учили, как включать. Но я забыл.
– Понятно, – улыбнулся Бакенщик.
Может, вот такое и есть оно, чудо? Чего не бывает на свете!
– А что твоя в руках держит? – теперь поинтересовался дежурный, впрочем, безо всяких подозрений.
– Куклу везем. В Святове заказывали. Внучка к ним летом приедет.
– Предусмотрительные, – снова ухмыльнулся милиционер. – До лета еще пилить и пилить.
– Да уж, – закончил беседу Бакенщик, попрощался и вышел к явно нервничавшей жене.
В итоге пошли к одному из хозяев лошадей, к старику Зауру. Его дом был совсем покосившимся, но в нем было тепло и удивительно по-летнему пахло травами.
Почему к Зауру? Только значительно позже Бакенщик вспомнил, что про Заура ему говорил отец. Мол, будет нужда, иди к Зауру. Так за эти годы ни разу и не зашел – нужды не было. Да и какая нужда может заставить степенного серьезного человека идти в гости к городскому сумасшедшему?
Заур встретил их без удивления. Как будто через день заглядывали. Совсем старик, раза в два старше Бакенщика.
– Значит, началось, – вот все, что сказал.
Что началось, зачем началось, а также когда и чем кончится, предоставил догадываться самим. Зато угостил травяным чаем и медом. Вот в этом Бакенщик хорошо разбирался – хороший мед был у старика.
– Боимся ребенка заморозить, – прервал затянувшуюся паузу Бакенщик.
– Не бойтесь, – буркнул дед. – Это дитя не замерзнет.
– Какое это? – спросил Бакенщик.
Ответа не дождался. Только чая ему подлили горячего.
– Чем же его кормить? – заволновалась Галина: на дедовой «кухне» ничего детского не наблюдалось.
– Грудью, – односложно ответил Заур.
– Как это? – удивилась она.
– Разденься и корми, – буркнул старик. – На меня не смотри. Я уже не мужик.
Галка очумело посмотрела на мужа. А чем он ей мог помочь?
Она подошла к рукомойнику, ополоснула пальцы, залезла себе под кофту. Выдохнула:
– О-ох!
Через некоторое время младенец удовлетворенно зачмокал у ее груди.
Бакенщик почему-то не удивился. Он вообще теперь мало чему удивлялся. Единственно, может, тому, что младенец оказался девочкой. Интересно, слово «первенец» может относиться к девочке?
Утром Заур запряг маленькую, местной породы, лошадь. Набросал в сани соломы и сена, дал два огромных, небось еще его деда, тулупа.
– Ну, давайте, – своеобразно попрощался он с гостями. Сам лезть в сани дед явно не собирался.
Жена с младенцем уже сидела в санях, но Бакенщик на минуту задержался. Подошел к старику близко. Совсем вплотную.
– Будь ты человеком! Объясни, что происходит?
Как с валуном поговорил замшелым. Никакого эффекта.
– Когда отец умирал, сказал, в случае чего идти к тебе.
Валун ответил:
– Ну, ты и пришел.
– А дальше что?!
– Не знаю. Дальше уже без меня будет. Умру я на той неделе, а первенца у меня нет.
Бакенщик, ошарашенный, стоял перед стариком.
– Лошадь себе оставь. Там на них не ездят, – закончил свою речь Заур.
Бакенщик поднял лицо, посмотрел на Заура. Глаза старика улыбались. Не смеялись, а именно улыбались, довольно и весело.
«Началось», – вспомнил Иван Григорьевич.
…А две длинные, узкие, как индейские пироги, лодки плыли тем временем по измелевшей и подзаросшей Реке. У дома Бакенщика встали, высунув носы на пологий песчаный берег.
Мужики выскочили на сушу, еще немного продернули лодки из воды и крепко принайтовили их нейлоновым шнуром к торчавшей из земли коряжине.
– Все, приплыли, – сказал Бакенщик гостю. – Пошли в дом.
– Пошли, – весело согласился Валентин Сергеевич, держа в одной руке свой рюкзак, а в другой – сумку с подарками.
Галина вышла на порог. Обычно она очень тепло относилась к питерцу, но в этот раз повела себя как-то странно: встала практически на пути мужчин и, кроме радушного приветствия, Валентин Сергеевич от нее ничего не услышал.
– Может, на улице позавтракаем? – предложила хозяйка.
Да, так гостей здесь раньше не встречали.
– Мать, он в курсе про ребенка, – усмехнувшись, сказал Бакенщик.
Галина застыла, не зная, что сказать.
– Да уж, – с обидой сказал питерец. – Полностью в курсе. Даже не знаю кто, мальчик или
