Вязальщик
Конечно, вы удивитесь. Потому что я мальчик… Но не в этом дело. Дело в том, что я вязать умею. Меня бабушка научила. Я сам себе шапочку для катка связал.
Так вот. Надо мной все смеются: «Эх ты, девчонка! Это только девчонки вяжут! А мальчишки не вяжут! Эх ты!»
Очень мне неприятно было. Кому приятно, когда тебя дразнят. Я пробовал даже отказываться. Уверял, что не умею вязать. Ну чуть не плачу! Но Шурик видел, как я вязал. Он ко мне приходил и видел. Он мне говорит:
— Не ври! Я видел!
Стали меня звать вязальщиком.
— Вон вязальщик пришёл!.. Эй, вязальщик! Вязальщик пришёл!..
Представляете, какой ужас?!
Но я вязать продолжал. Всё равно ведь дразнят! Лучше уж продолжать вязать. И бабушка говорит:
— Ты вяжи, вяжи, а то тебя зазря дразнят.
Связал я себе свитер. Такой жёлтый свитер с полосками. Полоски зелёные. Очень красиво. Правда, бабушка помогла. Но в основном я всё сам связал.
Прихожу в этом свитере в класс.
Ребята увидели свитер. И не дразнят. А только смотрят. Потом Шурик вдруг говорит:
— Вот это свитер!..
И Мишка тоже:
— Вот это свитер!..
Я не выдержал, говорю:
— Сам связал!
— Да ну? — удивились ребята.
— Уж что-что, — говорю, — а вязать я умею.
Смотрят ребята на свитер. Нравится им свитер.
Никто уж не дразнит, конечно. Чего уж тут дразнить. Вязальщиком быть совсем не плохо. Это всем стало ясно.
Пароход и лошадь
Когда я ходил в школу, в первый класс, я любил рисовать пароходы. Я всем хвалился: вот какие замечательные пароходы я могу рисовать!
И вот однажды я спросил одного мальчишку, может ли он нарисовать такой же замечательный пароход. Я тут же нарисовал большой пароход с трубами, всё как полагается. Потом я подрисовал море синим карандашом, а красным карандашом — флаг на мачте, и получилось совсем хорошо: плывёт по морю пароход, а на мачте у него развевается красный флаг.
Мальчишке понравился мой корабль, но он мне сказал:
— Я могу лошадь нарисовать.
И он нарисовал лошадь.
Эта лошадь была так хорошо нарисована, что я больше не хвалился своими пароходами, потому что такую лошадь я не сумел бы нарисовать никогда!
В любом деле нужно уметь работать
У нас в школе открылась секция бокса. Туда записывали самых смелых. Подающих надежды. Я сейчас же пошёл записаться, потому что давно подавал надежды. Так все ребята считали. После того как я хотел Мишку стукнуть и промахнулся. И кулаком попал в стенку. И кусок штукатурки отбил. Все тогда удивились. «Вот так дал! — говорят. — Вот это удар!» Я всё ходил с распухшей рукой и всем показывал:
— Видишь? Вот у меня удар какой! Не выдерживает рука. А то я, пожалуй, и стенку пробил бы!
— Насквозь? — удивлялись ребята.
С тех пор за мной пошла слава сильнейшего. Даже после того, как рука прошла. И показывать было нечего.
И вот я пришёл первым в секцию. И записался. И ещё ребята пришли. И Мишка тоже записался.
Начались занятия.
Я думал, нам сразу наденут перчатки и мы будем драться друг с другом. Я всем дам нокаут. Все скажут: «Вот это боксёр!» А тренер скажет: «Эге, да ты чемпионом будешь! Надо тебе шоколад больше есть. Мы попросим у государства, чтоб государство тебя бесплатно кормило. Шоколадом и разными там сладостями. Раз такой редкий талант появился».
Но тренер не дал перчаток. Он выстроил нас по росту. Сказал:
— Бокс — дело серьёзное. Пусть все об этом подумают. А если кто из вас по-другому думает, то есть что бокс несерьёзное дело, пусть тот спокойно покинет зал.
Зал никто не покинул. Построились в пары. Как будто бы не на бокс пришли, а на урок физкультуры. Потом разучивали два удара. Махали руками по воздуху. Иногда тренер нас останавливал. Говорил, мы неправильно делаем. И начиналось сначала. Один раз тренер сказал кому-то:
— Вон там, в широченных штанах, что ты делаешь?
Я вовсе не думал, что это мне, а тренер ко мне подошёл и сказал, что я бью левой рукой вместо правой, в то время как все бьют только правой, и неужели нельзя быть внимательней.
Я обиделся и не пришёл больше. Очень мне нужно, думал я, заниматься какой-то глупостью. С моим- то ударом! Когда я стенку могу пробить. Очень мне всё это нужно! Пусть Мишка там занимается. И другие. А я приду, когда будут драться. Когда наденут перчатки. И тогда мы посмотрим. Очень мне нужно просто руками махать! Это прямо смешно.
Я перестал ходить в секцию. Только Мишку спрашивал:
— Каково? Всё руками машете?
Я всё смеялся над Мишкой. Дразнил его. И всё спрашивал:
— Ну, каково?
А Мишка молчал. Иногда говорил:
— Никаково.
Однажды он мне говорит:
— Завтра спарринг.
— Чего? — говорю.
— Приходи, — говорит, — сам увидишь. Спарринг — это учебный бой. Мы, в общем, драться будем. То есть работать. По-нашему так.
— Ну работай, работай, — я говорю. — Зайду завтра к вам, поработаем.
Захожу в секцию на другой день.
Тренер спрашивает:
— Ты откуда?
— Я, — говорю, — здесь записан.
— Ах, вот оно что!
— Я в спарринг хочу.
— Ну! — сказал тренер.
— Ну да! — сказал я.
