тысячелетий до н. э. Высохнув на солнце, глина становилась твердой, как камень. Впрочем, таблички с наиболее важными записями подвергали специальному обжигу. Клинописные знаки Вавилона находят также на дереве, камне, металле, слоновой кости. Примерно к XIV веку до н. э. появляются и вощеные дощечки.
Жанровое разнообразие письменных текстов, запечатленных на глине, поражает воображение: космогонические трактаты, географические карты, календари со знаками зодиака, законодательные кодексы, словари, лечебники, справочные математические таблицы.
Литературные памятники ограничены небольшим форматом глиняных дощечек. Как правило, это произведения, написанные в стихотворной форме. Относительная дороговизна писчего материала диктует еще одно важное отличительное качество тогдашней литературы: произведения, судя по всему, создавались не для индивидуального чтения, а произносились вслух (возможно, пелись) группе собравшихся слушателей. В текстах использовались раз и навсегда заданные, всем известные сюжеты. Впрочем, нечто подобное происходило и много веков спустя, когда по дорогам Эллады странствовал гениальный Гомер и другие аэды эпохи классической античности.
Даже те крохи, которые дошли до нас, позволяют сделать вывод, что аккадский эпос Старо-Вавилонских времен был чрезвычайно разработан и выразителен. По мнению некоторых специалистов, в этот период уже появилась любовная лирика. Среди культовых произведений значительно увеличивается доля молитв и исповедальных песнопений. Впрочем, строгого разграничения светской и культовой литературы, конечно же, не было, что вообще характерно для любой литературной традиции времен своего становления.
Основой традиционного образования Вавилона становится обучение в светской школе писцов, где на первой ступени ученики овладевали основами грамотности и счета. На этом для большинства учение заканчивалось. Писец, окончивший «начальную школу» с трудом мог одолеть не сложный текст. Зато те, кто прошел полный курс учебы, становились в полном смысле этого слова энциклопедистами своего времени. Они не только свободно писали, читали, переводили с шумерского и других языков, но и умели руководить хором, знали тайнопись и математику. Навыки перевода на мертвый шумерский язык были совершенно необходимы, поскольку он все еще продолжал использоваться в качестве культового. Соответственно, в обществе имелась значительная потребность в знаниях по лексикологии и лексикографии – составлению грамматик и словарей шумерского языка.
Считается, что математики древнего Вавилона умели решать квадратные уравнения и некоторые задачи по стереометрии, приблизительно вычислили число «П» и знали теорему о свойствах прямоугольного треугольника за полторы тысячи лет до Пифагора. Исходя из потребностей земледелия и астрологии, в результате тщательных наблюдений, была составлена карта видимой части звездного неба, а также календарь, еще, конечно, очень несовершенный. Интересно, что историографические труды виделись их авторам как некие приложения к звездным картам, подтверждавшие правильность астрологических предсказаний. Географами древнего Вавилона была составлена карта мира, где земля изображалась плавающим в океане островом, по размерам ненамного превосходящим Месопотамию. Однако, как считается, вавилонские купцы пользовались морским путем в Индию, в последствии забытым. Они знали о стране Куш – Эфиопии и даже о стране Тартесс – Испании.
Семитская генеалогия Бытия сообщает следующие сведения о рождении Аврама: «Нахор жил двадцать девять лет и родил Тераха. И жил Нахор по рождении им Тераха сто девятнадцать лет и родил сынов и дочерей. А Терах жил семьдесят лет и родил Аврама, Нахора, Арана» (Б.11:24–25).
Собственно, фактом рождения Авраама смысл Семитской генеалогии исчерпан.
Далее следует небольшая предыстория, своеобразное введение в сагу об Аврааме, в котором ввиду их особой важности дублируются сведения о рождении патриарха. Она начинается словами: «А вот родословная Тераха: Терах родил Аврама, Нахора и Арана, а Аран родил Лота» (Б.11:27). Лот – единственный из внуков Тераха, который станет важным действующим лицом последующих событий, и нас спешат познакомить с ним.
«И умер Аран при Тераха, отце своем, в земле рождение своего, в Ур-Касдим» (Б.11:28). Нигде не сказано прямо, что Аврам родился в Уре; сказано лишь, что в Уре родился Аран. Однако логика текста подсказывает, что именно в Уре происходили некоторые решающие для будущего повествования события…
«И Аврам и Нахор взяли себе жен; имя жены Аврама Сарай, а имя жены Нахора Милка, дочь Арана, отца Милки и отца Иски» (Б.11:29). Для разъяснения этого на первый взгляд мало понятного стиха обратимся к комментариям Бориса Бермана: «Братья берут в жены своих племянниц, дочерей умершего брата Арана… Иска (другое имя Сарай) – „помазанная“ (на царство) и видящая пророческим духом; Иска – провидица».[34]
Далее следует стих, в котором отражены сведения, чрезвычайно важные для дальнейшего повествования, ибо многие происшедшие через десятки лет события будут иметь в основании этот простой житейский факт: «И Сарай была бесплодна, не было у нее дитяти» (Б.11:30). Точнее – по Берману – «она без детей».[35]
За последующим сообщением о переселении Тераха с семьей чувствуется эхо каких-то значительных событий, разразившихся в Уре. «И взял Терах Аврама, сына своего, и Лота, сына Арана, внука своего, и Сарай, невестку свою, жену Аврама, сына своего, и вышли вместе из Ур-Касдима, чтобы идти в землю Кнаанскую, и дошли они до Харана, и поселились там» (Б.11:31). Есть ощущение какого-то поспешного бегства, не вполне добровольного. Кажется, что инициатива переселения принадлежала не столько самому Тераху, сколько неким грозным обстоятельствам, нависшим над ним и его семьей. Б. Берман пишет: «Терах был вельможей у Нимрода, который с некоторых пор преследовал его. В конце концов, Тераху пришлось уйти из Ур Касдим, где он жил».[36]
Обратим внимание: Терах направился в Ханаан, но почему-то оказался в Харане, в Северной Месопотамии, где осел вместе со своими домочадцами и прожил долгую жизнь. «И был век Тераха двести пять лет, и умер Терах в Харане» (Б.11:32).
Вот, собственно, и вся информация, которую Автор Писания посчитал нужным сообщить нам в качестве предыстории. Дальнейшие события, описанные в Пятикнижии, относятся к тому времени, когда Авраму было уже 75 лет.
История Авраама подробно излагается в еще одном чрезвычайно интересном и важном древнем источнике, принадлежащем к так называемым апокрифам[37] – «Книге Юбилеев, или Малом Бытии», который, по разным оценкам, датируется от III до I века до н. э. Заметим, что сочинение это дошло до нас в двух версиях: эфиопском, наиболее полном, и латинском переводах, как полагают, выполненных с греческого источника, от которого, в свою очередь, сохранились отдельные цитаты в трудах античных авторов. Греческий текст, как оказалось, тоже представляет собой перевод с оригинала, написанного на иврите.
Библейская история, изложенная в книге, интересна наличием легендарных датировок и представляет собой своеобразное дополнение к Пятикнижию. Она разделена на сорокодевятилетия, семь «седмин» по семь лет, плюс пятидесятый, юбилейный год, т. е. тот год, который по старинной традиции возвещался трублением в бараний рог.
Трудно понять, зачем автору (или авторам) понадобилось столь скрупулезная псевдоисторическая датировка со времен Адама, но, вероятно, такое понимание мифологической истории имело чрезвычайно древнюю мотивацию.
Итак, в «Книге Юбилеев, или Малом Бытии» о рождении Аврама сообщается следующее: «И в тридцать девятый юбилей, во вторую седмину, в первый год взял себе Терах (имена в цитатах даны в единой транскрипции) жену по имени Эдна, дочь Арама, сестрину дочь отца, себе в жены. И в седьмой год этой седмины она родила сына, и он нарек ему имя Аврам, по имени отца его матери…».[38]
В этом фрагменте имеется очень важная информация, отсутствующая в Бытии. Во-первых, дата рождения Аврама указана совершенно определенно: простой арифметический расчет свидетельствует о том, что, по данным авторов «Книги Юбилеев», он родился в 1876 году от с. м. или в 1884 году до н. э.[39]
Во-вторых, здесь уточняются некоторые сведения о родословной Аврама: названо имя его матери, Эдны, и определены ее родственные связи с семей Тераха. Она из рода Арама, одного из сыновей Шема,
