плоды они пожирали с деревьев. Только с великим трудом можно было… спасти кое-что от всех плодов земли».[51] Речь, как видим, идет о серьезном экологическом бедствии, впрочем, вполне понятном. Регуляция численности ворон и некоторых других видов птиц, живущих рядом с человек, и сегодня является серьезной проблемой. Нетрудно представить, какие сложности могли возникнуть в те стародавние времена, когда человек не знал ни огнестрельного оружия, ни эффективных средств химического воздействия на окружающую среду.
За дело взялся четырнадцатилетний Авраам. Вместе со всеми он вышел стеречь уже посеянные в землю семена. «И налетело облако (стая) воронов, чтобы пожирать семена, и сказал: „Не смейте спускаться, воротитесь в то место, откуда прилетели!“ И они воротились». Точно так же поступил Авраам с другими стаями птиц, досаждавших земледельцам. После этих событий имя его стало известным всей стране. В течение посевной люди приходили к нему, и он ходил с ними по полям, прогоняя стаи птиц. «И они засеяли свою землю и собрали в том году хлеб, так что ели и были сыты».[52]
«Книга Юбилеев» приписывает молодому Авраму революционное изобретение в области сельскохозяйственной техники; он сконструировал специальное устройство «против деревянной дуги плуга, чтобы класть на него семена и выбрасывать их оттуда в семенную борозду, чтобы скрывались в земле… И они засеяли и обработали всю страну так, как им велел Авраам; и они не боялись более воронов».[53] В ту пору Авраму было уже около тридцати лет.
Интересно, что эти сведения из книги, написанной, возможно, около двух тысяч лет назад, хорошо согласуются с данными современной исторической науки, которые свидетельствуют, что именно во времена Хамураппи, которого Устная традиция отождествляет с царем Нимродом, скорее всего, появились новые усовершенствованные сельскохозяйственные орудия. «Возможно, именно во времена Старо-Вавилонского царства стал широко применяться плуг усложненной конструкции. Он был оснащен специальной воронкой, куда засыпалось зерно, и трубкой, через которую семена попадали в борозду».[54]
В 1958 году от с. м. (1802 году до н. э.), т. е. в тот самый года, когда десятилетний Аврам поселился у своего пращура Шема, в семье его брата Арана родилась девочка, которую назвали Сарай. В книге Люкимсона и Абрамовича указан и точный возраст Арана: в ту пору ему было 42 года. Данные, надо сказать, весьма спорные: источники дают разные сведения о возрасте сыновей Тераха. «Согласно неписаным семейным традициям, – пишут авторы, – девочка должна быть выдана за своего двоюродного брата».[55] Уже к десяти годам красота юной Сарай расцвела необыкновенно, и Аран, страстно любивший свою дочь, всеми силами пытался оттянуть замужество. Только в 1983 году от с. м. отец согласился отпустить двадцатипятилетнюю невесту к Аврааму. «Молодые супруги стали жить в доме Шема, помогая ему управляться со стадами и служить Всевышнему».[56] Вот, собственно, и вся информация, которую представляют нам скупые на подробности источники.
Однако и этого достаточно, чтобы придти к некоторым любопытным заключениям. По преданию убежище Шема размещалось на горе Мория, на том самом месте, где в последствии будет построен город Иерусалим, в восточной части Ханаана. Стало быть, Аврам прожил в Ханаане долгие годы, около сорока лет, создал семью, утвердился в своих теософских воззрениях. Впрочем, жил он, вероятно, уединенно, и вряд ли входил в контакты с местными жителями за пределами фактории Шема.
В 1996 году от с. м. (т. е. 1764 году до н. э. – датировка Люкимсона и Абрамовича) трагически закончилась дерзкая и бессмысленная авантюра царя Нимрода со строительством Вавилонской башни и началась война «между потомками Куша». Вскоре после этого, когда Авраму было уже около пятидесяти лет, патриарх решил вернуться в Ур, надеясь, что зловещие предзнаменования, связанные с его рождением, давно забыты царем, а военные действия окончательно похоронили память о событиях полувековой давности.
Пришло, наконец, время посмотреть, что представлял собой великий город Ур, один из центров мировой цивилизации первой трети второго тысячелетия до н. э. И для этого нам придется вернуться к холму Тель-Мукайар, где в 1923 году начала свою работу англо-американская археологическая экспедиция во главе с выдающимся археологом Леонардом Вулли. В результате длительных раскопок археологи обнаружили храмовый комплекс с остатками пяти зданий, выстроившихся полукругом рядом с зиккуратом царя Ур-Намму. Самый большой из храмов, посвященный, как выяснилось, богу луны Нанне, имел площадь около 5500 квадратных метров. У каждого храмового строения был внутренний двор и толстые «крепостные» стены. Сохранился древний фонтан с заасфальтированным желобом для стока воды. На огромном столе, сложенном из кирпича, остались следы от острых ножей, которыми убивали жертвенных животных. В целости сохранились и печи храмовых кухонь. Археологом удалось разжечь в них огонь и растопить дрова… спустя 4000 лет.
Оказалось, что храмовая территория предназначалась отнюдь не только для почитания богов, а представляла собой своеобразный деловой центр. Жреческая канцелярия занималась сбором налогов. Писцы не просто фиксировали результаты на глиняных табличках, но и, как водится, составляли еженедельные, ежемесячные и годовые отчеты. В храмовых мастерских было налажено производство некоторых товаров. В прядильнях, например, производилось до двенадцати видов различных тканей. В одном из административных «офисов» обнаружены даже копии судебных приговоров, аккуратно сложенные стопками.
Но все это, как говорится, цветочки. После трех сезонов кропотливой археологической работы за пределами храмового комплекса, к югу от зиккурата, перед учеными открылся древний городской квартал: фасады и стены домов сохранились иногда до высоты трех метров. Несомненно, это был древний Ур, «Ур Касдим», город, который исследователи Библии считали родиной Аврама. Ученые были буквально сражены величественным обликом этого города, его красивыми и удобными жилищами, в которых жили современники, а возможно, и родственники библейского патриарха.
«По сравнению с ними, – пишет Вернер Келлер, – древние жилые дома, которые сохранились в Вавилоне, скромны и поистине убоги. Во время немецкой экспедиции начала нашего века (XX – Л. Г.) профессор Колдвей не обнаружил ничего, кроме трех-четырехкомнатных одноэтажных сооружений из кирпича-сырца, окруженных открытым двором. Вот так жили люди около 600 года до н. э. в столице Навуходоносора, которой восхищались и которую превозносили более всех других городов, – в великом Вавилоне. А за полторы тысячи лет до этого горожане Ура жили в больших двухэтажных коттеджах, в которых было по тринадцать – четырнадцать комнат».[57]
Двухэтажные дома выходили в проулки глухими стенами, нижняя часть которых выкладывалась обоженным кирпичом, что предохраняло их от размыва водой. Внутренние стены и вторые этажи строились из кирпича-сырца. Под потолком находились небольшие окошки для циркуляции воздуха. Свет проникал в комнаты фактически только через дверной проем. Самым ценным имуществом в доме были деревянные двери и потолочные балки, которые в случае переезда хозяин забирал на новое место жительства. Крыши, конечно, нигде не сохранились, но, надо полагать, они были плоскими, сложенными из глины и тростника.
В домах состоятельных семей дверь с улицы вела в прихожую, где стоял кувшин с водой для омовения ног, а оттуда другая дверь – во внутренний дворик, мощеный кирпичом, с небольшим бассейном. На уровне второго этажа на внутренней стене дома, обращенной во дворик, часто строилась деревянная галерея. Со двора был ход в «людскую» – помещение для рабов, в кухню, где находился очаг, и в кладовую. В домах победнее ни комнаты для рабов, ни кухни не было, очаги для приготовления пищи устраивались прямо во дворе. Нечистоты выводились на улицу дренажными трубами. Парадная гостиная была в каждом доме, там, вероятно, праздновали торжественные семейные события. Из гостиной вел ход в еще один совсем небольшой дворик, недоступный для глаз посторонних, по-видимому, иногда имевший крытый навес. Здесь размещался домашний алтарь. На втором этаже располагались жилые помещения – спальни, вероятно, одна-две комнаты площадью до тридцати метров. Но об их устройстве не удалось составить четкого представления, поскольку до уровня второго этажа дома не сохранились.
Были в городе и дома меньшего размера, судя по всему, принадлежавшие людям более скромного достатка. Впрочем, и там имелись прихожая, внутренний дворик, небольшая горенка.
Вероятно, уже во второй половине III тысячелетия до н. э. в Уре начали использовать кровати, табуреты
