Илиада (пер. Н.М.Минского)

Сам он согнулся и лег. И ногою на грудь наступая,
Снял Менелай все доспехи и слово сказал, похваляясь:
'Так отпадете и вы от судов аргивян быстроногих,

13-620

О, ненасытные в битве, надменные дети троянцев!
Вам не придется еще мне обиду нанесть иль бесчестье,
Как уже раз нанесли, о, презренные псы, когда в сердце
Не убоялись тяжелого гнева гремящего Зевса
Гостеприимца, кто скоро высокий ваш город разрушит.

13-625

Вы у меня и супругу законную, вы и богатства,
Тайно бежав, увезли, хоть радушно ей приняты были.
Ныне вы страстно хотите во внутрь судов мореходных
Гибельный бросить огонь и убить всех героев ахейских.
Но, и отвагой горя, вы, быть может, покинете битву.

13-630

Отче Зевес! Утверждают, что мудростью ты превосходишь
Всех и богов и мужей. Между тем ты виною всех бедствий,
Ибо открыто мирволишь сим воинам наглым — троянцам,
В ком и отвага преступна всегда, оттого что не могут
Шумом насытиться битвы, для всех одинаково страшной.

13-635

Всем насыщаются люди: и сном, и любовью отрадной,
И песнопением сладким, и стройным движениям пляски,
Хоть насладиться всем этим мы больше хотим, чем войною.
Только троянцы одни ненасытно сражения алчут'.
Так говоря, Менелай беспорочный с убитого мужа

13-640

Снял обагренные кровью доспехи и отдал дружине.
Сам же, вернувшись, с бойцами передними снова смешался.
Сын Пилемена царя той порой на него устремился,
Гарпалион, кто отцу дорогому сопутствовал в Трою.
Но не вернулся обратно в любезную отчую землю.

13-645

Дротом в средину щита Менелая ударил он близко,
Но оказался не силах насквозь пронизать его медью
Быстро к толпе он друзей отступил, уклоняясь от Парки,
Вкруг озираясь из страха, не ранит ли кто его медью.
И Мерион, издалека стрелу в отступавшего бросив,

13-650

В правое ранил бедро, и, пройдя под седалищной костью,
Вышло с другой стороны острие, чрез пузырь пролетевши.
Вмиг он присел, а потом на руках у товарищей милых
Дух испустил и лежал, словно червь, по земле распростертый.
Черная кровь вытекала струею, песок орошая.

13-655

И Пафлагонцы, отвагой дыша, хлопотали вкруг тела,
На колесницу его положили, терзаемы грустью,
И в Илион отвезли. С ними шел и родитель, рыдая,
Видя, как мертвого сына покинуло жизни дыханье.
Сильно разгневался в сердце Парис из-за смерти героя,