Искренне возбужденный от встречи со старым другом, Корвин хотел пожать его протянутую руку. Но привлекательная женщина втиснулась между ними.
— Привет, — сказала она. — Я с Кейтаном. А вы кто?
— Вау, профессор! — Корвин улыбнулся, но осекся, когда заметил мрачное, почти пугающее выражение лица Кейтана. Женщина изучала его; он был уверен, что она его оценивает, и не с лучшей стороны.
— Прошу прощения. Мое имя — лейтенант Корвин Лирс из флота Федерации. Когда-то я не раз проделывал путь от Халма до Люминэра только для того, чтобы прослушать его лекции в Университете Республики. Я — энтузиаст истории, а профессор Юн владеет совершенно
— Что ж, это очень мило, — рассеянно сказала она. — Рада была познакомиться, но… милый, ты обратил внимание, который час? — завлекательно обратилась она к Кейтану. — Ты обещал… что мы проведем вместе еще некоторое время, помнишь?
У Корвина челюсть оказалась на полпути к ботинкам от того, как Кейтан на нее глянул. Все в их отношениях было неправильным, и для галленте стало очевидно, что это игра. Профессор отступил от нее в сторону, хотя она не отводила взгляда.
— Корвин, — сказал он, взяв за руку высокого лейтенанта. — Флот для вас превосходно подходит. Ваша семья привила вам правильные ценности, и у вас доброе сердце. Но примите совет: забудьте все, чему я вас когда-либо учил.
— Что?
Кейтан решительно покачал головой:
— Отриньте это, вычеркните из памяти, выбросите из мыслей — и навсегда.
Пилот-галленте был ошеломлен.
— Профессор, что случилось?
— Я потерял всю мою веру в демократические учреждения Республики. Все это обман, ложь, пустословие… Я чувствую себя дураком из-за того, что верил в них все эти годы.
— Вы не можете говорить серьезно…
— Я никогда не был более серьезен за всю свою жизнь. Теперь я изменился и ожесточился. Я не виню вас за идеализм, фактически я был таким же… Но больше — нет. Если вы меня слушаете, запомните еще один совет, если хотите сохранить то, что вам дорого: грядут решительные перемены, и если вы хотите поступать правильно, вам следует доверять своим инстинктам и избегать пути зла.
— Хм… — Амелина игриво обхватила Кейтана за талию. — Малыш, нам нужно идти.
Выражение лица профессора не изменилось, в то время как замешательство Корвина только усугубилось.
— Берегите себя, лейтенант, — сказал Кейтан, когда они двинулись к лифту. — Рад был повидать вас.
— Подождите! — взмолился Корвин. — Что вы имели в виду?
Поскольку двери закрылись, какой-то пьяный брутор разразился хохотом.
— Она любит мужчин, не галленте!
— Пошел на хрен, — пробормотал Корвин, уходя прочь. Вечер загублен. Слова Кейтана не шли у него из памяти, и он ограничился тем, что направился в ближайший зал. Когда он занял место и заказал выпивку, его внимание привлек выпуск новостей на одном из экранов гигантских головизоров в зале.
Там что-то сообщали относительно Альянса Калдари, а конкретно — о корпорации «Калдари констракшнс» и ее только что назначенном генеральном исполнительном администраторе, бывшем операторе МТАКа по имени Тибус Хет.
Часть вторая
СМЕРТЬ НЕВИННОСТИ
17
Сознание Фалека Грейнджа искажали сцены насилия, всплывающие в памяти знакомые места и лица, шептавшие о прошлом, которого он не мог знать.
— Успокойтесь, — сказал женский голос. — Я привела вас в сознание.
Фалек почувствовал, как жало яркого света вонзается в его глаза.
— Кто вы? — выдохнул он. — Не мучайте меня больше… пожалуйста…
— Никто вас не мучает, — раздраженно проворчала женщина. — Я осматриваю ваши травмы.
— Где я? — спросил он. Пульсирующая боль терзала каждый дюйм его тела. Хуже всего приходилось затылку, и это вернуло видение убийцы и его зловещего жезла. — Почему тот человек пытался меня убить?
— Ничего про это не знаю, — фыркнула она. — Я собираюсь протестировать вашу нервную систему. Сообщите, где вы чувствуете боль.
— Кто я? — спросил Фалек. — У меня есть имя?
— Вы Джон хренов Доу,[4] — бросила она, пока колола иглой его ноги. — Чувствуете что-нибудь?
— Да! Мои ноги!
— Обе?
— Да!
Он почувствовал, как игла погружается в его бицепс.
— Как теперь?
— Ох! Правая рука!
Небольшая пауза, и затем более глубокий укол.
— Как насчет левой руки?
— Нет! Только правая, — ответил Фалек. Боль в бицепсе исчезла, и снова пульсация чувств вернулась во все тело. Голова словно собиралась взорваться.
— Черт, — тихо пробормотала она. — Что я пропустила?
Перед ним возникло лицо, и он впервые увидел лицо женщины, которой принадлежал голос: карие глаза; песочного оттенка волосы; довольно молодая, вероятно, лет за тридцать, но глаза у нее были старые. Когда-то в них была юность, решил Фалек, гадая, какие испытания и предательства изгнали из них то, что должно было стать красотой покоя.
С каталки свисали зажимы, из которых высвободили его руки и ноги. Она взяла его левую руку, но та болталась мертвым грузом.
На ее лице выразилось беспокойство. Впервые за его краткую жизнь кто-то выказал к нему
