которой вы служите, а не бездоказательном потенциале.
Лично я не возьму ни единого кредита из корпоративных сейфов, пока не заработаю право на это.
Обращаюсь к клиентам «Калдари констракшнс»: дела будут идти как обычно. Обязательства будут приниматься, заказы исполняться, и долги будут выплачены. Вы увидите, как повысится эффективность производства этой корпорации. Поймите, что я — справедливый человек. Любые попытки разрушить, обмануть или манипулировать действиями этой компании будут рассмотрены мной как личное нападение на тех, кого я обязан защищать.
К прочим моим товарищам — соотечественникам: вы должны требовать не меньшего от ваших лидеров, которые
Согласно законам мегакорпораций, здесь и сейчас я совершил множество преступлений. Но ни одно из них…
Мое имя — Тибус Хет, и я — патриот Альянса. Возрождение достоинства нашей нации начинается
Он продолжал смотреть на темные линзы камер перед собой. Когда свет мигнул красным и погас, Хет сделал тяжкий выдох и покрылся потом.
Брокер связался с ним немедленно.
— Браво, мистер Хет. Отлично сделано.
Тибус едва удерживал наладонник возле уха.
— Думаешь, это сработало? — выдохнул он, стараясь понизить голос, чтобы не слышали окружающие.
— Думаю, ты развернул события в правильном направлении, — ответил Брокер. — Власть восхитительна, Тибус. Посмотри — они все теперь у твоих ног.
Когда он отключился, Тибус повернулся к своей исполнительной команде и был встречен бурными аплодисментами. Возглавлял их Янус, недавно самоназначенный главный оперативный менеджер. Половина лиц в правлении были знакомы — это были люди, недавно принадлежавшие к самым низам общества, последние в иерархии корпорации, безразличной к их существованию.
Знакомые или нет, все они аплодировали, обнимались, и слезы вдохновения и надежды струились из их глаз.
Тишины, охватившей Альянс, больше не было, приветствия преобразились в хриплые хоровые выкрики:
— Хет! Хет! Хет!
Ненависть пробудилась в Альянсе Калдари, и Брокер собирался позаботиться, чтобы она никогда не уснула вновь.
25
«Что за абсолютно сумасшедший», — думал Кейтан Юн, выключая проекционный экран. Международный выпуск новостей транслировал выступление Тибуса Хета на национальном канале, которое вызвало осуждение у всех, за исключением большинства рабочего класса Альянса Калдари.
«Одержимый, фанатичный, бесноватый психопат. Любой нормальный лидер призвал бы к спокойствию. Вместо этого он воззвал непосредственно к их ярости, разжег пламя… но зачем? Чтобы позволить мятежам шириться? Изменить баланс сил в Альянсе Калдари? И ради чьих целей? Своих собственных?
Коротышка, — себиестор хмыкнул. — Его драматичное изображение борьбы труженика-калдари просто оскорбительно. Мы, минматары, кое-что знаем о жизни в страхе… Независимо от его иллюзий относительно корпоративного давления, калдари и понятия не имеют о том, что такое — проводить под гнетом всю свою жизнь».
Кейтан позволил себе испытать укол гнева. «Этот самоуверенный дурак, обличающий галленте с национальной трибуны, он что, считает, что калдари серьезно отнесутся к его бреду? Что малейшее отклонение от его принципов недопустимо? Это многое бы сказало об их характере и национальной идентичности… если Хет — действительно тот человек, которого они хотят видеть своим представителем».
Он отбросил эту безумную мысль, вспомнив свою сверхъестественную встречу со Старшими. Находясь в более уютном и вдохновляющем окружении, он постарался собраться и сосредоточиться. Его офис казался меньше, чем был на самом деле, отчасти из-за его собственной неряшливости, но главным образом из-за обилия академических артефактов. Университетские награды, модели исторических военных кораблей Республики, фотографии в рамках, запечатлевшие его встречи с известными международными политиками — все это было в беспорядке разбросано по офису. Но больше всего места занимало, и доминировало над остальным, его собрание исторических книг — исключительных раритетов, единственное, на что он позволял себе тратить деньги. Он приписывал свою любовь к книгам — помимо освежающего запаха печатных страниц и гладкой текстуры кожаных переплетов — потребности собственного «я» придерживаться своих интеллектуальных корней. Они служили напоминанием обо всем, что он узнал за эти годы, являли для него материальное свидетельство того, что исторические события, зафиксированные на их страницах, действительно происходили.
Такова была мотивация его ухода от чистой науки в политику: быть советчиком нынешних знаковых фигур, напоминать им, как при сходных обстоятельствах складывалась судьба их предшественников. История повторялась во все эпохи с тревожным постоянством, и, судя по тому, что он видел, она грозила повториться вновь — с разрушительными результатами.
Амелина стояла рядом, задумчиво листая книгу, которую взяла, не выбирая. Она не обратила внимания на раздраженный взгляд Кейтана, который не любил, когда кто-либо трогал его личные вещи, не говоря уж о тех, что были ему особенно дороги. Но ему не оставили выбора. Действительно, судя по последним словам Старших, оставалось не так уж много решений, которые ему предстоит принять самому.
Присутствие красавицы-старкманирки служило мрачным напоминанием о том, как серьезно обстоят дела. Он призван безвозвратно; и теперь несет то же бремя, что персонажи на страницах его книг, те, чьи действия решительно изменили ход человеческой истории. И подобно большинству из них, он жалел, что вынужден нести это невыносимое бремя. Намерения Старших были реальны, и его путешествие через комплекс таккеров доказывало, что у них имелись средства достичь своих целей. Роль Кейтана была маленькой, но значительной: он должен быть эмиссаром последней надежды, пророком, через посредство которого прозвучит последнее мирное предупреждение перед шквалом неслыханных бедствий.
«Но как мне, предположительно, это сделать?» — спрашивал он себя. Он уже отвергнут Ассамблеей, и вряд ли премьер-министр Карин Мидулар в обозримое время позволит ему подняться на трибуну. «Даже если бы я мог получить доступ к общественности, что бы я сказал? Как предупредить нацию об опасности, когда ты — посмешище в глазах международных политиков?»
Он выругался вслух, ударив по столу маленьким кулаком. «Обращаться с угрозами в адрес санкционированного протектората Нового Эдема — исключительно глупо! Но… учитывая обстоятельства, что
