Век эмпирей

комбинате.

По правде говоря, он перечитывал речь перед нацией Хета раз десять. Одна фраза казалась президенту более зловещей, чем любая другая:

«Галленте, с момента первого контакта, отравляли наше существование…»

«Явный этнический, националистический подтекст, — думал Фойритан, — от человека, выступающего перед международной аудиторией». Он недоверчиво покачал головой, рассматривая возникшие мрачные перспективы. Не прочитав ни единого слова о прошлом Тибуса Хета, он интуитивно подозревал, что тот способен на чудовищные действия. Но враждебность в его словах не нуждалась в интуитивной интерпретации. «Это заявление тирана, — заключил Фойритан, вдыхая сладкий запах цветов, поскольку процессоры атмосферы прогнали по окрестности мягкий бриз. — И сколь великое удовлетворение бы я ни получил, унизив его, есть миллионы экспатриантов галленте, благосостоянию которых только что угрожали».

— Господин президент, — сообщил один из дронов, — все гости поднялись на борт. Ваш транспорт готов к отлету.

— Хорошо, — ответил он, чтобы проследовать за своими спутниками к космодрому. Представители Сенатской комиссии по иностранным делам, флота Федерации и внешней разведки собирались вместе, чтобы выработать стратегию потенциальных действий в ответ на преступные намерения Хета.

Президент Фойритан был уверен, что они не разделяют его мнения поданному вопросу.

— Оливковая ветвь мира? — недоверчиво спросил гранд-адмирал флота Федерации Анвент Этеррер. — Позвольте мне удостовериться, что я правильно понял… политикан Альянса угрожает нам перед международной аудиторией, и вы хотите предложить ему помощь?

— Почему бы сразу не послать ему деньги? — съязвила глава разведки Ариэль Орвинуар. — И ящик шампанского заодно.

— Вы ничего не продумали, — возразил глава Сенатской комиссии по иностранным делам Олмонт Меис. — Есть множество галленте, живущих в пространстве Альянса и рядом с ним, включая области глубокого космоса. И мы не можем дать жесткого ответа, не имея плана, как их защитить.

Президент Фойритан хмурился, сутулясь в кресле, слушая, как обсуждается его предложение.

— Но разве этот акт финансовой помощи не оскорбит их? — воззвала Ариэль. — Смотрите сами — наши предприниматели там преуспевают, потому что калдари предпочитают наши товары и услуги своим собственным. Это просто честное соревнование.

— Я едва ли назову его честным, — усмехнулась Вадис Чен, министр экономики Федерации. — Единственная причина, по которой они вообще могут позволить себе покупать наши товары, состоит в том, что мы субсидируем наших собственных продавцов. Мы даже покрываем их убытки, которые они терпят при обмене, принимая валюту Альянса. Если мы остановим эту программу и будем проводить все трансакции в галактических кредитах…

— Мы не остановим программу субсидирования, — высказался, наконец, Фойритан. — Мы собираемся увеличить ее. Мне нужна плавающая норма, регулируемая типами продукции. Удерживайте цены на товары длительного потребления выше или ниже аналогов из Альянса, но удостоверьтесь, что цены на товары краткосрочного пользования — ниже.

Выпрямившись, он подался вперед.

— Затем я хочу, чтоб вы исключили поставщиков из Федерации. С этого времени все предприятия галленте, работающие в пространстве Альянса, приобретают товары и сырье исключительно у продавцов-калдари.

Присутствующие обменялись обеспокоенными взглядами, кто-то, возившийся с наладонником, уронил его на стол.

— Господин президент, — осторожно сказала Вадис, — это изгонит из бизнеса наших собственных экспатриантов…

Президент опустил взгляд.

— Нет, потому что мы собираемся также субсидировать потери поставщиков. Мы компенсируем предприятиям потери в бизнесе налоговыми льготами или, возможно, даже, дополнительно покупая их товары напрямую.

— Прямо как я говорила раньше, — пробормотала Ариэль. — Почему бы сразу непосредственно не послать им деньги?

Ропот прошел по комнате, пока президент Фойритан окинул каждого невозмутимым взглядом.

— То, что вы говорите, — взмолилась Вадис, проявляя больше отчаяния, чем заинтересованности, — выглядит так, будто вы ходите поддержать всю их экономику, устанавливая цены и полностью удаляя соревнование с их рынков, фактически играя в то же самое экономическое планирование, которое привело их к краху. Это полностью противоречит всем принципам свободной торговой политики, выдвинутым за всю историю Федерации.

Президент Фойритан сжал зубы.

— Как вы сами же указали, риторика относительно «свободного рынка» всегда была полным дерьмом, пока мы субсидировали предприятия галленте, — прорычал он, позволив своему темпераменту вырваться наружу. — Я могу справиться с этим политически, а Федерация может справиться с этим экономически.

— Понятия не имею, — парировала Вадис. — Это может обойтись действительно дорого…

— Меня не заботит, сколько это будет стоить, — с нажимом произнес президент Фойритан. — Я принял обязательство защищать граждан Федерации, которые рассеяны по сотням миров. Это означает, что у меня есть полномочия использовать для достижения этого любые средства, имеющиеся в моем распоряжении. Этот финансовый пакет — лучший выбор, какой я могу сделать. Никаких пушек. Никаких жестких ответов. Но оливковая ветвь… — он уставился на адмирала, затем перевел взгляд на Ариэль. — И много денег.

— Господин президент, со всем должным уважением, почему вы действуете столь осторожно? — спросил адмирал Этеррер. — Я понимаю ценность сильных экономических связей, но в свете всего, что случилось, возможно, мы слишком остро реагируем? «Калдари констракшнс» — даже не мегакорпорация. Почему нас должен так беспокоить Хет?

— Меня волнует не Хет. — Фойритан резко поднялся. — И все мегакорпорации Альянса вместе взятые. Народ калдари — вот что меня пугает.

— Думаю, это немного… — начала Ариэль, но президент отмахнулся от нее.

— Друзья, мы выиграли войну. Независимо от того, что историки пишут о тупике, в котором мы оказались сотни лет назад, неоспоримый факт — то, что с тех пор мы надрали им задницы экономически, и главным образом потому, что жадность их собственных мегакорпораций облегчала нам эту задачу.

Президент нагнулся над столом, упершись костяшками пальцев в полированную деревянную столешницу.

— Но теперь их приперли к стене, и вы просто не знаете, на что они окажутся способны. Кто-нибудь из вас понимает, насколько там все плохо? Как много калдари технически живет в бедности? Хет использует их несчастье как оружие, и признаюсь честно, это меня пугает. Сильно. Эти люди хотят, чтобы он получил власть. И он говорит им все, что они желают слышать. Разве вы не видели по всем международным каналам, как он бежит через грязь с подстреленным парнем на спине?

Он повысил голос на несколько децибел.

— Что ж, теперь они скандируют его имя, как имя героя. И если я дам ему жесткий ответ, это сыграет прямо ему на руку. Но если я пошлю ему этот пакет, это сыграет на руку нам. Разве вы не видите? Началась игра на управление восприятием. Пропаганда. Пиар. Из-за Хета я не могу защитить своих соотечественников от того, что приписывают им калдари. Если он вдохнет в них достаточно ненависти, если он сможет серьезно усилить свою позицию, обратившись непосредственно к неоконсерваторам и обвинив Федерацию во всех страданиях, или, что еще хуже, получит поддержку проклятых капсулиров, в большой опасности окажемся мы все, не только