Доложив о трупах, но, не имея подтверждения их наличия, Ефимов ждал довольно неприятную процедуру «общения с вышестоящим начальством». Даже захваченные в ходе боя автоматные стволы (пулемет покоился на дне речушки, и его еще было необходимо найти) не давали полной уверенности, что все обойдется благополучно. Нет подтверждения – нет результата. Фотоаппарат безнадежно промок, так что на руках у старшего прапорщика не было даже тех плохо получившихся снимков развороченной головы убитого снайпером боевика. В общем, настроение его было средней паршивости. Утешало лишь то, что все разведчики живы и относительно здоровы. Хотелось спать, но он никак не мог согреться. А в полночь пошел дождь.
Наутро, прямо по руслу ручья, к месту боя прибыла эвакуационная колонна. Ефимов, промокший до нитки, был зол как черт – мало того что вымокшую с вечера одежду так и не удалось просушить, так еще все утро ему пришлось нырять, пытаясь в бурных и мутных потоках разлившейся от ночного дождя реки выловить злополучный пулемет. Счастье улыбнулось, лишь когда он совсем было собирался махнуть на это дело рукой. Последний нырок в центр русла – и правая рука старшего прапорщика коснулась вожделенного предмета. «ПК», отнесенный неумолимым течением на десяток метров вниз, попал между двух валунов и намертво зацепился за них коробом. Поняв, что ему несказанно повезло, Сергей выдрал пулемет из камней и вынырнул на поверхность. Дело было сделано, но теперь его бил жесточайший озноб и, в предчувствии неминуемого насморка, прапорщик материл и злосчастную чеченскую погоду, и реку, так некстати вышедшую из берегов, и гребаный пулемет, что не мог зацепиться где-нибудь пораньше и поближе к берегу. Даже относительное тепло гостеприимно распахнутой кабины не смогло вернуть ему благостного настроения. А тут еще так некстати оказавшийся в ПВД гэрэушный начальник. Сергей, едва узнав о его появлении, решил, что все, хандец, не видать ему скорой баньки. И, как следствие к насморку, добавится еще и часто высыпавшая у него на нижней губе простуда. Но, вопреки опасениям, помыться ему дали, а вот сразу же после этого вызвали в палатку командира батальона.
– Говоришь, у «чехов» как минимум двое убитых? – Подполковник Остапенко, поздоровавшись с вошедшим прапорщиком за руку, сразу же взял быка за рога.
– Я видел двоих; бойцы уверяют, что был еще третий, раненый. Да и потом трое в русле лежали, но были они убиты или нет, не знаю, – Сергей горько усмехнулся, – не проверял.
– И фото не получилось? – ехидно спросил сидевший тут же в глубине палатки комбат. Он прекрасно знал, что случилось с фотоаппаратом (теперь его сушили-чистили местные Кулибины), но он-то уже огреб свое за неподтвержденные результаты, так что в какой-то мере имел моральное право отыграться на не удержавшем результат, то бишь трупы, группнике.
Ефимов зло зыркнул на командира, хотел сказать в ответ что-то резкое и… промолчал.
– Ты лица убитых запомнил? – гэрэушник не обратил на вопрос Трясунова ни малейшего внимания.
– Возможно, да, – неопределенно пожал плечами Ефимов. – Одного, пожалуй, точно.
– Тогда подходи сюда, – Остапенко шагнул в сторону от стола, освобождая Ефимову проход к стоявшему на нем монитору компьютера и тем не менее оставляя мышку у себя под рукой. Когда же прапорщик приблизился, он, быстро щелкнув кнопкой, открыл первую фотографию.
– Нет, – Сергей отрицательно покачал головой.
Щелчок и – новое фото, и снова отрицательный ответ; и так далее и так далее.
– Подождите, – старший прапорщик сделал движение рукой, словно собираясь перехватить уже готовый ударить по мышке палец. – По-моему, он.
– Точно? – гэрэушник выглядел озадаченным.
– Похож. – Сергей попытался соотнести обезображенное смертью лицо убитого с этим жизнерадостно улыбающимся молодым человеком, одетым в цивильный гражданский костюм. – Очень похож, – добавил он после минутного молчания.
– А если так. – Подполковник несколько раз подряд щелкнул кнопкой, и на экране появилось то же лицо, но уже с оружием и в камуфлированной одежде.
– Почти наверняка он. – Ефимов уже не сомневался. – Я его потому и запомнил, что очень уж он на тувинца смахивал. Я, когда срочку служил, то в соседней роте были два тувинца. Только те небольшого роста оба, но крепкие, коренастые. А этот выше среднего…
– Может, на бурята? – осторожно уточнил гэрэушник.
– Может, и на бурята, только я и тувинцев всего двоих за всю жизнь видел, а бурятов и вовсе ни одного. Разве что по телевизору. Во всяком случае, на чеченца он не похож вовсе.
– Значит, Бурят, – подполковник уставился на растянувшуюся во весь экран фотографию. Затем, словно вспомнил о стоявшем рядом старшем прапорщике: – Спасибо. – И неожиданно перешел на «вы»: – Все, вы можете идти, – сказав, шагнул к Ефимову, пожал ему руку и снова повернулся к мерцающему прямоугольнику экрана.
В голову поползли нехорошие мысли. Начатый кем-то пасьянс начал стремительно раскладываться…
Уже к середине следующего дня подполковник Остапенко входил в кабинет своего шефа с внеочередным докладом.
– …Командир группы опознал в одном из убитых небезызвестного нам Бурята.
– А он разве еще жив? – теперь вынужден был удивиться полковник Черных.
– Получается, до позавчерашнего дня да.
– Итак, – главный гэрэушник задумался, – что мы имеем? Три недели назад его видели в Панкийском ущелье. Но потом ходили слухи, что он был уничтожен при попытке перехода границы. Вроде бы имелись даже подтверждающие этот факт фотографии. Значит, не убит. – Полковник левой рукой обхватил скулу и прошелся ладонью по второй день не бритому подбородку. – Интересно, интересно, интересно.
– Я, конечно, мог бы посомневаться в точности опознания. – Остапенко решил не ждать, когда у шефа сформируется мнение, а высказать свое собственное, – но уж больно характерная внешность, не каждый день встретишь чеченца с такими запоминающимися чертами лица. К тому же Бурят являлся правой рукой именно амира…нского района, где и произошло данное боестолкновение.
– Кстати, – перебил подчиненного полковник Черных, – ты в курсе, что, по сведениям нашей агентуры, в этой перестрелке убито семь «чехов»?
– Восемь, – лениво отмахнулся Остапенко.
– ???
– Один умер по пути в больницу.
– Понятно… – Полковник не стал интересоваться, в какую именно больницу везли раненого бандита, это был вопрос не его компетенции. – Так какие будут выводы?
– Судя по тому, сколь много сил было затрачено на создание легенды о гибели Бурята… А я думаю, погранцам специально подбросили похожий на него труп.
– Согласен, – кивнул Черных.
– Так вот, судя по этому, «ПЗРК» уже давно находятся на территории Чечни.
– Знать бы еще, что они собираются с ними делать, когда и где.
– Но мы не знаем, – невесело согласился с мыслью шефа подполковник, – следовательно, наша задача – сделать все возможное, чтобы не допустить провоза этого оружия на территорию других регионов…
– Кстати, – Черных снова перебил так и не успевшего до конца высказаться подполковника, – фээсбэшники подтвердили факт закупки ваххабитами двух переносных зенитно-ракетных комплексов «Игла».
– Тогда все подтверждается и запланированный «сюрприз» напрямую связан с этими комплексами.
– Да, похоже, так и есть. Следовательно, бери телефон и звони Трясунову. Пусть его группы днюют и ночуют в лесу, пусть сам ходит на боевые задания, но если «ПЗРК» покинут его зону ответственности… – он не договорил. И без этого было понятно, что в этом случае подполковника Трясунова не ждет ничего хорошего.
– Пошел звонить. – Остапенко поднялся и решительной походкой вышел из комнаты, оставив своего начальника сидеть в полной задумчивости.
В отличие от подполковника, его шеф не был полностью уверен, что запланированный террористический акт должен быть совершен за пределами Чечни, и от этой неуверенности по спине полковника бежали мелкие бисеринки стекающего к пояснице пота…
