— Похоже на то, значит, есть вероятность, что база где-то здесь, рядом. Становитесь в строй, топаем дальше, передать по цепочке внимательность и ещё раз внимательность. Топаем.
Повинуясь приказу командира, группа продолжила поиск.
Рядовой Дубляков обогнул лежавшее на пути бревно и наступил на сухой сучок. Громкий треск пронесся по лесу, заставив невольно бойца вздрогнуть, а Соколова мысленно выругаться. Появилось непреодолимое желание сказать ему пару ласковых, но Андрей сдержался.
Через некоторое время, спустившись ниже по хребту, они увидели, что довольно-таки пологий склон резко переходил в крутой обрыв высотой метров в пятнадцать, внизу которого журчал небольшой ручей. Группа вытянулась на десятки метров, но редко росшие здесь деревья позволяли Андрею видеть, как Царьков неспешно продвигаясь вперёд, высматривает место для удобного спуска вниз. Но впереди ничего подходящего для этого не было.
— Чи, — окликнул Андрей, и идущий впереди Дубляков обернулся. Тогда Соколов знаками передал приказ: «спускаемся».
— Чи, — теперь уже в свою очередь Дубляков окликнул впереди идущего, тот следующего и так пока команда не дошла до двигавшегося первым Царькова. А тот, получив команду, лишь пожал плечами и начал неторопливый спуск. Уже перед самым обрывом Царьков остановился и, пристроившись за стволом молодого бука, сел на землю. Подняв ствол, он настороженно озирался по сторонам и внимательно прислушивался к доносившимся звукам. За спиной раздался шорох приближающихся шагов. Царьков оглянулся и увидел спускающегося к нему командира группы, рядом с которым семенил рядовой Дубляков, державший в руках большой моток белой верёвки. Царьков хмыкнул и, отвернувшись, посмотрел вниз, на дно ручья, размывающего подножье возвышающегося над ним хребта. Обрывистый склон в этом месте был не таким уж и обрывистым, как казалось вначале, он просто круто уходил вниз, и только метрах в трех от каменистого русла реки становился полностью отвесным, но всё равно спускаться по нему без страховки было делом гибельным. Зато с другой стороны в склоне виднелся широкий разлом, по которому можно было легко выбраться наверх на относительно пологий участок следующей хребтины.
— Одно плохо, долго проваландаемся! — присев на корточки рядом со своим заместителем, Соколов теребил в руках кончик взятой у Дублякова верёвки. Его шепот сливался с шелестом висевших над головой и шевелимых ветром листьев.
— Угу, — едва слышно согласился Царьков. Путных мыслей о том, как преодолеть этот участок побыстрее, у него не было.
— Смотри, — Андрей ткнул пальцем на вершину противоположного хребта, — со своей тройкой выбираешься вон туда. И ждёшь нас. Постарайся подняться побыстрее, но слишком не торопись, повнимательней и поосторожней. — Пока Андрей всё это говорил, его руки сами собой распутали верёвку, концом которой он быстро обмотал и привязал Царькова. Затем, также быстро обведя верёвку вокруг дерева, дал команду на спуск.
Головной дозор группы взобрался на противоположный хребет без происшествий и теперь, когда вся группа преодолела обрывистый участок, Царьков, выполняя приказ командира, двинулся дальше.
— Чи, — шедший в головной тройке разведчик-автоматчик Степанов застыл в настороженной позе, — чи.
Царьков, сперва не услышавший сигнала товарища, замер с приподнятой ногой и, обернувшись, вопросительно вздернул подбородком. «Ты чего?»
Вместо ответа Степанов приложил палец к губам и, медленно повернув шею, прислушался.
«Голоса», — наконец показал он знаками и снова насторожился, вслушиваясь в доносившиеся до него звуки.
Царьков повертел головой из стороны в сторону и, ничего не услышав, развёл руками.
«Ничего».
Степанов снова приложил палец к губам и ткнул пальцем в правую от них сторону. Сержант снова прислушался. На этот раз ему показалось, что и он что-то услышал, но послушав еще некоторое время решил, что ему это только показалось. Он уже было хотел, не обращая на яростную жестикуляцию Степанова, идти дальше, когда до его слуха чётко донеслась человеческая речь. Уже не раздумывая, Царьков быстро опустился на одно колено.
«Садись, блин», — жестом приказал он напряжённо всматривающемуся вперёд Степанову. В тот же момент шедший третьим Иванов моментально распластался на земле и, юркнув в сторону, застыл между двух небольших бугорков. Степанов же немного помедлил, но подгоняемый яростной жестикуляцией сержанта, припал к земле и, задрав голову вверх, снова обратился в слух. Теперь голоса слышались совершенно отчётливо, превратившись в непрекращающееся бормотание. «Молитва»? — Царьков вслушался в доносящиеся звуки, пытаясь определить их источник. — «Лесорубы?» — очередная пришедшая в голову мысль показалась абсурдной. С другой стороны, допустить то, что «чехи» настолько обнаглели, что ведут себя, словно абсолютно уверены в своей безопасности, было не менее абсурдно, но как ни странно, это предположение было более вероятным.
Англичанин сел на корточки и, не выпуская из рук автомата, едва слышно запел. Певец он был никакой, вместо веселого мотивчика у него получалось чёрт — те что. Но никто на это не обращал внимания. Покой, тишина, скука. Хотелось чего-нибудь такого, чего-нибудь… Разнообразия, что ли? Рядом с ним, прислонившийся к тонкому деревцу, закрыл глаза чеченец Ваха. Кажется, он дремал, во всяком случае, не выказывал своего недовольства вокальными упражнениями англичанина. Их время на посту почти закончилось, через пятнадцать минут придёт смена. Что может случиться за оставшиеся пятнадцать минут? Англичанин не боялся появления русских. Все подходы к базе минированы, никто не сумеет подойти к ним незаметно, если только по воздуху. Продолжая напевать, англичанин улыбнулся, срок контракта заканчивался, и он не собирался заключить новый. Перетерпеть, переждать до весны, а там…там будет видно.
— Чи, — сержант поманил застывшего в неподвижности Степанова. — Давай по-тихому к нашим. Скажешь, здесь «чехи». Понял? Дуй, — его шёпот сливался с шелестом листьев, но всё равно, казалось, что говорит он слишком громко.
Степанов кивнул и осторожно пятясь, двинулся в обратную сторону. Через несколько минут рядом с Царьковым на землю опустился напряженно дышащий Соколов.
— Где?
Сержант молча ткнул пальцем в направлении доносящихся голосов. Андрей прислушался. Сомнений не возникало. Говоривших было несколько. Слов разобрать было нельзя, но язык, на котором они говорили, был не русским. Лейтенант, осторожно привстав, осмотрел местность.
«За мной», — скорее по губам поняв приказ командира, Царьков, согнувшись, двинулся вслед за ним. Тем временем Андрей осторожно пробрался сквозь закрывавшее обзор мелколесье и, распластавшись на земле, медленно, очень медленно пополз вперёд.
«Чехи, неужели чехи?» — необъяснимая радость наполнила учащенно бившееся сердце. Андрей прополз ещё несколько метров и, буквально слившись с землёй, осторожно раздвинул руками ветви ежевики, застилавшие ему обзор. Сзади послышался легкий шорох ползущего Царькова. Соколов предостерегающе приподнял руку, тот замер. Андрей снова прислушался. Казалось, голоса звучали совсем рядом. Вот под ногой одного из говоривших треснул сучок, и тут же Андрей смог их увидеть. Их было двое. Сидевшие на небольшом взгорке бандиты, одетые в маскировочные халаты и окруженные со всех сторон небольшими деревцами, сливались, размазывались на окружающем фоне. Но лишь только глаз Андрея смог зафиксировать их положение. Фигуры людей сразу же стали отчетливо видны. В руках у одного чернел ствол.
«Наблюдатели? Если да, то рядом должна быть база, только где именно? Как далеко она удалена? — Андрей попробовал вспомнить уже виденную с хребта местность. Если база была, то совсем близко. Удобное для её размещения место было лишь одно. Он уже разглядывал это место в бинокль, но тогда ничего подозрительного не заметил, — «Значит, если здесь база, то она хорошо замаскирована или вообще врыта
