остающимися в живых бандитами.
— Думаете, они теперь попрутся на нас? — Аркадий стал чертить пяткой ботинка круги на дне окопа.
— Припрутся, обязательно припрутся, а иначе, зачем было затеваться? Столько сил, и всё зря? Нет, раз тут у них уже намечена определенная цель, то они постараются её достигнуть. Так что ждём.
— Скоро?
— Скоро. Поэтому, раз вы всё поняли, нечего рассусоливать. Пока есть время и возможность — собрать всё оружие, перезарядить, выложить под руку. Уйти у нас не получится. — По глазам бойцов было видно, что они знают это не хуже него, но он всё же счёл за лучшее пояснить, чтобы уж была полная определённость: — Справа в лесу наверняка засели те, кто уцелел после подрыва мин — заныкались и лежат, ждут; сзади, сами видите, открытая местность. Уходить влево? Нагонят… и всё, хандец, к тому же дальше — редколесье. Так что будем держать оборону здесь, — определил Ефимов, и словно сбрасывая с себя наброшенную неизвестно кем паутину: — Всё, работаем! — Сергей замолчал, рывком поднялся и вместе с бойцами отправился на поиски и сбор чеховского арсенала.
Вскоре всё оружие, все боеприпасы — и противника, и раненых бойцов, и майора Фадеева были собраны и тут же разложены по позициям так, чтобы всё время находиться у обороняющихся под рукой. Вялая перестрелка продолжалась, но Ефимов уже готовился к началу второго «раунда».
Ибрагим некоторое время стоял, пытаясь унять внезапно налетевшее на него раздражение: двадцать отборных Шамилевских моджахедов не смогли смять и уничтожить группу русских. Келоев был уверен, что вина за это полностью лежит на Махамеде, но вот как ещё на это посмотрит сам Шамиль… Теперь, чтобы оправдаться перед Басаевым, следовало во что бы то ни стало добить спецов. Добить, чтобы явить миру… да какой, к шайтану, мир… явить их отрубленные головы Шамилю Басаеву.
— Лечо, Ваха, Ильяз! — поднеся радиостанцию к лицу, он окликнул своих ближайших помощников. — Вы всё слышали?
— Да, командир! — ответили боевики, соблюдая заранее оговорённую очерёдность.
— Лечо, оставишь здесь троих.
— Понял, командир!
— Тогда вперёд! — команда, как отмашка рукой. — Пленных не брать! — как дополнительное ободрение, как намёк на неизбежную победу.
— Вперёд! — повторил кто-то из боевиков, но Ибрагим не разобрал кто именно, а рядом уже начали подниматься и устремляться в сторону доносящихся выстрелов боевики группы Ильяза и Вахи, а на противоположной стороне, медленно растягиваясь, расползаясь в разные стороны, пробирались моджахеды Лечо.
Спеша добить русских, старший Келоев бросил в бой все свои силы. Почти сорок моджахедов должны были в пять минут задавить и уничтожить остатки всё ещё каким-то чудом сопротивляющегося противника.
Закончив собирать разбросанное оружие противника, Сергей удивился отсутствию у боевиков пулемётов, старенький РПКС в расчёт можно было не брать. РПГ оказался только один, зато выстрелов к нему нашлось более чем достаточно.
А вот то, что у моджахедов хватало и пулемётов, Сергею стало ясно, как только к месту боя подтянулись основные силы противника. Что это именно основные силы, а не остатки находившегося на базе отряда, подтвердило и многоголосое, слаженное «А-аллах Акбар», и тут же последовавший за этим нарастающий рокот автоматического оружия, прижавшего обороняющихся разведчиков к земле. Правда, прежде чем раздались эти крики, Сергей вычленил сухой щелчок Кудиновской винтовки и короткий стук Тушинского пулемёта. Судя по всему, каким-то излишне торопливым воякам не повезло оказаться в поле зрения засевших на левом фланге спецназовцев.
Вал огня смёл буквально всё — в считанные секунды перед позициями разведчиков оказались вырублены последние остатки кустарников, и сбиты, повалены на землю ветки орешника, воткнутые в неё для пущей маскировки. Пространство, и без того не слишком изобилующее кустарниковой растительностью, оказалось окончательно выкошено тысячами летящих смертоносных жал. Пули врезались в деревья, пролетали над головой, буравили глиняный бруствер, закидывая сидевших на дне окопов разведчиков комьями глины и мелкой песчаной крошкой. Сергей попробовал приподняться и тут же понял: поднимись он хоть на сантиметр выше бруствера, и неизменно угодит под пулю. А противник начал наступление, и следовало срочно что-либо предпринять.
— ВОГами! — он принял, как ему казалось, единственное возможное в данной ситуации решение, способное если не остановить, то, во всяком случае, задержать, охладить пыл начавшего наступление противника. — Навесным, двести! — командовал Сергей, одновременно в микрофон и голосом, стараясь перекрыть шум вражеского оружия. — Беглый огонь!
И выстрелил первым, тут же зарядил следующий ВОГ и вновь выстрелил, и ещё, и ещё, — благо вместе с захваченными трофеями ни в ГП-25, ни в боеприпасах к ним проблем не было. Выстрелы со стороны противника начали постепенно стихать.
— Дальность двести пятьдесят! — Сергей решил перенести огонь в глубину занимаемых противником позиций. Новые ВОГи полетели в сторону чехов, и Ефимов, пользуясь ослаблением огня, приподнялся над бруствером. Противник отходил, и грех было этим не воспользоваться. Взяв лежавший тут же, готовый к бою гранатомёт и уложив его на плечо, Сергей отправил к противнику очередной, заранее приготовленный подарок. Разрыв, чёрный клуб и тонкий дымный след, потянувшийся за улетающей ввысь частью гранаты. И новый выстрел, мгновенный нырок стреляющего на дно окопа и ещё один выстрел с уже новой позиции. Справа заработал пулемёт Тушина. Пару раз громыхнула СВДешка Кудинова. В центре ожил Юдин. Вячин пока молчал, видимо выбирая или не видя цели. Пальба со стороны противника значительно уменьшилась и возобновляться с той же мощью пока не спешила. Похоже, не добившиеся победы первым рывком, чехи подтягивали оставшиеся, ещё не введённые в бой, силы.
Ибрагим не сомневался, что четыре десятка его моджахедов легко сомнут остатки спецназовской группы, он даже не удосужился подтянуть всех своих боевиков, чтобы ударить одновременно. Поэтому, когда моджахеды Ильяза и Вахи при поддержке имеющихся у них пулемётов пошли в атаку, группа Лечо ещё только — только подтягивалась из глубины занимаемых позиций. Вначале всё шло, как по — писанному: длинные очереди из ПКа и автоматов прижали русских и заставили их затаиться за брустверами окопов. Ободрённые успехом, боевики устремились вперёд, и тут спецы открыли бешеный огонь из подствольных гранатомётов.
Разрывы загремели с частотой летнего града.
— А-а-а, — заорал на левом фланге Бикмирзоев, которому осколками ударившегося о ствол дерева ВОГа посекло лицо и, судя по его беспорядочным метаниям, выбыло глаза. Наконец, продолжая выть, он упал, и к нему тут же бросился кто-то из его братьев. Ибрагим помнил, что Бикмирзоевых в его отряде было трое. Но взгляд уже скользил дальше. Вот осыпавшимися с кроны осколками выбило пулемёт из рук безрассудно сунувшегося вперёд Карима. Вот, припадая на левую ногу, начал отбегать к лесу вездесущий, вечно неунывающий Мирза. И новые разрывы, и новые крики ошеломлённых столь массивным огнём моджахедов. Ибрагим не отзывал продолжающих атаку воинов только по одной причине, что ждал: вот-вот у русских кончатся ВОГи. А они почему-то никак не желали заканчиваться. И вдруг он вспомнил о тех двух цинках с ВОГами, что притащил с собой Махамед Ахмадов.
ВОГи продолжали рваться, а разлетающиеся от них во все стороны осколки свистеть и осыпать кроны. Очередной всплеск взрывов. Прямое попадание опрокинуло стрелявшего с колена боевика, и почти тотчас со стороны русских ударили пулемёты. Прилетели и разорвались гранатомётные выстрелы. Один из них угодил в окоп, вышвырнув оттуда вжавшегося в землю Дагу — одного из последних боевиков Ахмадова. К тому же и ВОГи, хоть теперь и реже, но всё ещё продолжали падать.
— Отходи! — закричал Ибрагим, поняв всю тщетность своей попытки взять русских лобовой атакой.
— Отходи! — повторяя его команду, понеслось по рядам боевиков, но не все успели — тёмными
