неимоверно трудно, ибо справа от него шёл бой, и каждый его выстрел, каждая его пуля, убившие врага, могли спасти кого-то из своих. Но он задавил в себе желание произвести выстрел немедленно. Что толку от выпущенной в молоко пули?
Решив, что успокоился уже достаточно, Аркадий начал приближать лицо к окуляру винтовки, и вдруг слева от себя не далее чем в пятидесяти метрах заметил какое-то движение. Взгляд метнулся в сторону.
Сергей осторожно очистил бойницу от насыпавшейся в неё почвы, положил на неё ствол автомата и, стараясь держать голову как можно ниже, вперился в прорезь прицела.
— Наблюдать! — скомандовал он, и внезапно пожалев, что не взял вторую СВД, вдруг вспомнил о «Винторезе» Кудинова. Расстояние, разделяющее противников, было невелико, так что Винтовка Снайперская Специальная вполне могла заменить более дальнобойную СВДешку.
— Третий, приём.
— На приёме, — тут же послышался голос Баранова.
— Давай Гаврилюка на старт, и пусть дует за «Винторезом» Кудинова, — отдавая приказ, Сергей не забывал всматриваться вдаль.
— Уже, — ответил старший первой тройки ядра, и Сергей удивлённо поднял брови. Когда только успели? Наверное, когда бинтовали раненых. Другого времени у них не было.
— Тогда местность под прицел, и всякого, кто высунется, на ноль. Только пусть сам… — Ефимов хотел сказать «не подставляется», но не стал, не первый раз, знает.
— Уже, — всё тем же тоном ответил Баранов, и Сергей довольно улыбнулся: растут ребята, растут. И поглядев в сторону противника, мысленно бросил: хрен вы нас возьмёте, хрен! — и в этот момент из глубины леса ударила длинная пулемётная очередь. И тут же ей вслед завторили другие, в ответ огрызнулся и смолк пулемёт Вячина, нерешительно заработал ПКМ Юдина, находившийся на левом фланге Тушин пока молчал. Сергей ждал, пули били рядом, но он лишь морщился и не отрывался от прицела. Внезапно ожил весь правый фланг противника. Затарахтели пулемёты, затрещали автоматы, но все стрелки находились в глубине леса — в тени, и Сергею никак не удавалось вычленить какую-нибудь чересчур нерасторопную фигурку. Естественно, он не мог слышать, но он почему-то был уверен, что несколько раз подряд щёлкнула затвором ВСС Гаврилюка. Продолжал рявкать пулемёт Вячина. Казалось, что времени прошло много, на самом деле с начала атаки пробежало каких-то несколько десятков секунд. Сергей уже пощекотал нервы одному слишком шустро бежавшему бандиту и теперь готовился пальнуть в следующего, но тут его взгляд уловил движение в центре чеховских порядков — вперёд выдвинулись вражеские гранатомётчики. Автомат Ефимова и пулемёт Тушина загромыхали одновременно. Один из гранатомётчиков упал, двое других поспешно кинулись в разные стороны. Сергей повёл ствол автомата вправо, метя в убегающего бандита, и тут же его щёку обожгло щипающей болью. Он, непроизвольно дёрнувшись, вновь взял прицел и несколько поспешно нажал на спуск. Очередь легла гораздо правее, чем следовало. И следом за этим вторая вражеская пуля, зацепив стенку бойницы и обдав лицо Ефимова крошкой рассыпавшейся под её напором земли, пролетела мимо.
«Снайпер»! — этой уверенности Сергею хватило для того, чтобы сползти вниз и, сдернув автомат, начать менять позицию. Над головой просвистело, и позади окопов раздались грохоты взрывов. Нос забило гарью — вражеским гранатомётчикам удалось сделать первые выстрелы. Огонь со стороны обороняющихся значительно ослаб, и дальше чехи уже «развлекались» — разрывы гремели по нарастающей. Сергей стрелял, менял позиции, то же делали его бойцы, но лавина вражеского огня не стихала. Противник, не прекращая вести огонь, постепенно подкатывался всё ближе. Сергей приготовился отдать команду на применение последних оставшихся у них ВОГов, и в этот момент в эфир ворвался взволнованный шёпот ушедшего на левый фланг Кудинова…
Низко пригнувшись, перебегая от дерева к дереву, один за другим, в его сторону, обходя группу с фланга, двигались четыре человеческие фигуры, нет, уже пять, — Аркадий не уловил момента её появления, но теперь бандитов было пятеро. Они передвигались крадучись, низко пригнувшись. Иногда шедший первым даже ложился, внимательно осматривался и лишь затем двигался дальше.
Аркадий выругался, СВД тихо опустилась на ветки ежевики, рука сама нащупала лежащий на земле «Вал».
— Командир, нас обходят, слева! — слова, сказанные в микрофон одними губами, на фоне гранатомётных разрывов были едва слышны, но их услышали.
— Понял! — немедленно отозвался Ефимов. — Иду. — И тут же Тушину: — Слева противник!
— Слышал! — хрипло отозвался только что скатившийся на дно окопа пулемётчик и, отложив в сторону чеховский автомат, потянулся к своему родному ПКМчику.
А Аркадий в этот момент целился в одного из бегущих, правда, было их уже семеро — семеро бандитов, двигавшихся в его сторону. Теперь он, наконец, понял, почему так неожиданно и внезапно, а главное, незаметно для остальных разведчиков появились здесь эти окружающие группу моджахеды — вдоль противоположной опушки шла то ли старая забытая канава, то ли обычная в этих местах неровность — складка местности.
До ближайшего бандита оставалось метров тридцать. Теперь, выйдя во фланг, они шли, практически не скрываясь, уверенные, что их прозевали и теперь уж точно не заметят.
Вдруг шедший впереди бандит остановился и махнул рукой. Повинуясь его команде, остальные стали расходиться в разные стороны и одновременно с этим подтягиваться, выползая на одну линию. Больше медлить было нельзя. Аркадий прицелился и нажал на спусковой крючок. Плевка девятимиллиметровой пулей за грохотом боя никто не заметил, лишь кравшийся одним из последних бандит нелепо взмахнул руками и, выронив оружие, начал пятиться к стоявшему за спиной дереву. Наконец сиплый звук, вырвавшийся из его горла, привлёк внимание остальных. Тут же, шедший первым моджахед, резко развернулся… и получил пулю в спину. Выстреливший по нему Аркадий резко сместил ствол вправо и полоснул очередью следующего, уже метнувшегося за укрытие бандита. Слева резанула ответная автоматная очередь, жалобно застонало, принимая в себя пронёсшиеся над головой Кудинова пули, стоявшее за его спиной дерево. Аркадий перевернулся на бок и придавил оставшимися в магазине патронами тех, кто слева. Мгновенно извернулся, заграбастал в ладонь обе приготовленные гранаты и одну за другой отправил их в сторону противника. Чем-то ощутимо ожгло спину. Краем уха Кудинов услышал, как затарахтел пулемёт Тушина. В глубине леса, там, куда улетели брошенные ЭФки, поднялись клубы дыма, и шлепок разрывов слился с автоматной очередью вынырнувшего из-за деревьев группника. Аркадий попробовал приподняться на локтях и не смог. Затем ему слышались новые выстрелы, ругательства, время от времени срывавшиеся с губ ввязавшегося в бой командира группы, шуршание ответных пуль, чьи-то стоны — возможно, его собственные. Затем раздалось ещё два гранатных разрыва и на какое-то время всё стихло. Очнулся Аркадий от тряски, и сразу же услышал голос Ефимова, матерившего какого-то бугая за то, что тот «слишком много» ест. Слова очень сильно напомнили фразу из мультика про Вини — Пуха, и потому, несмотря на терзавшую боль, Аркадий улыбнулся. А может, этих слов вовсе и не было? И они ему только мнились? Аркадий ощущал себя плывущим в лодке по бескрайнему, обволакивающему разум туману. Наконец, он понял, что его, перекинув через плечо, куда-то тащат, затем последовал толчок, падение, сваливание вниз и, наконец, Аркадий почувствовал себя лежащим на дне окопа.
Шамилю уже доложили о начале боя, и теперь он в радостном предвкушении потирал руки и наслаждался мечтами:
«И пусть русские сколь угодно много будут спорить и доказывать обратное, но после этих кадров весь мир будет знать, кто истинный хозяин в Чеченских горах. Мир наконец-то перестанет считать, что это мы подобно жалким шакалам прячемся от русского спецназа. Мир поймёт, что мы живём в нашем лесу так, как желаем жить, и никакие русские собаки не в состоянии противостоять нам в нашем лесу. — Шамиль репетировал свою будущую речь. Он даже встал, придерживаясь края стола и пристально вглядываясь в размещенное у стены большое зеркало. — Мир поймёт, что никакие силы русских не смогут сломить нашего сопротивления. — Шамиль улыбался, радость переполняла его грудь, он чувствовал себя так, как будто намеченные им планы были уже исполнены. С другой стороны, разве что-то могло помешать его планам? И
