Так и ты побежишь, трус, запыхавшийся:
Не такой, как с Еленою!
Пусть отсрочит конец Трои и жен ее
Гнев Ахилла и флот, битвы с врагом прервав, —
Все ж, когда протечет ряд неизбежных зим,
Греки град Илион сожгут».
О дочь, красою мать превзошедшая,
Сама придумай казнь надлежащую
Моим, злословья полным, ямбам:
В волнах морских иль в огне, — где хочешь!
Ни Диндимена в древнем святилище,
Ни Феб, ни Либер не потрясают так
Души жрецов, ни корибанты
Так не грохочут гремящей медью,
Как духи Гнева, коим не страшны ведь
Ни ярый пламень, ни Юпитер,
С грохотом страшным разящий с неба.
Ведь Прометей, лепя человечий род,
С людскою глиной глину звериную
Смешал, и в недра нашей груди
Злобы вложил и безумья львиных.
Лишь духи Гнева лютую вызвали
Судьбу Фиеста. Гнев был причиною,
Что города бесследно гибли,
Надменный недруг землю распахивал
Уйми же гнев свой! В дни моей юности
Ведь и меня лишь пыл сердечный
В злобе толкнул написать поспешно
Те ямбы. Ныне горечь прошедшего
Стремлюсь сменить я дружбой и кротостью.
Мою вину мне в новых песнях
Дай искупить и верни мне душу!
Гостит охотно в рощах Лукретила
Сильван проворный, друг моих козочек.
Он бережет их от палящих
Солнца лучей и ветров осенних.
Беспечно бродят жены пахучего
Супруга, в чаще скрытые ягоды
Спокойно ищут, — не страшат их
Жала змеиные, зубы волчьи,
Когда в окрестных долах и в узеньких,
Звучат божественной цевницы
Полные сладостных чар напевы.
Богам любезен я благочестием
И даром песен. О Тиндарида, здесь
Найдешь ты сельских благ обилье
И насладишься привольной негой.
Уйдя от зноя в уединенную
Ложбину, будешь петь на теосский лад
Про Пенелопу и Цирцею,
В саду тенистом будешь потягивать
Со мной за кубком кубок — лесбийское
С его небуйным, легким хмелем,
И опасаться тебе не надо,
Что Кир в припадке яростном ревности
С тебя руками нетерпеливыми
Сорвет венок и растерзает
Ткань неповинной твоей одежды.
Вар, дерев никаких ты не сажай раньше священных лоз
В рыхлой почве, вблизи Тибура рощ, подле стен Катила;
Трудным делает Вакх тем, кто не пьет, жизненный путь; нельзя
Едких сердца тревог прочь отогнать, кроме вина, ничем.