– Он закутал тебя в такое количество одеял, что получился приличный кокон, а потом сам грог тебе варил… на спиртовке.
– На спиртовке? – Я попыталась представить это священнодействие и хихикнула. – В наперстке?
– В колбе. А потом по капельке, по ложечке тебе в рот вливал. И снова варил…
Меня что, опять напоили?
– А я это… не буянила?
– Ну мы тебя усмиряли, как могли…
Шутит или я и в самом деле плохо себя вела? И насколько плохо?
– Кто усмирял? – набычилась.
– Я, Сарториус и… Георг. Остальные ничего не знали и до сих пор не знают. Только Леда. Да и то лишь потому, что была в курсе, куда мы собирались. Алберт какой-то ерунды наплел про то, что ты ногу вывихнула и сознание от боли потеряла, а учитель тебя транспортирует для оказания первой помощи.
– А потом что?
– Когда?
– Когда первую помощь оказывали?! – начала я злиться по-настоящему.
– Он выгнал всех лишних отсюда.
– Кто выгнал? Кого выгнал?
– Вольфганг! – возмутилась моей непонятливости Хлоя. – Алберта и Леду! Сказал, что и без них обойдется!
– А вас, значит, оставил.
– Ему все равно помощники нужны были, а мы с тобой уже в контакте были. Еще с подземелья.
– Бред какой-то. Я и правда буянила?
– Петь, если бы ты буянила, мы бы счастливы были! А ты тихо и безропотно умирала. А я голову твою держала, пока Вольф горячим грогом поил. А потом мы с Георгом по очереди дыханием своим тебя отогревали, пока он новую порцию варил. – Мне показалось, что она чего-то недоговаривает, но вот чего?
– И сколько вы меня так оттаивали?
– Ну не знаю… Долго. Я спать пошла на рассвете.
Часов шесть, не меньше, прикинула я. И Сарториус все это время возился с моим хладным почти трупиком… Кармическая сила!
– Девочки, простите меня, – снова завела песню Леда.
– Да что бы это изменило? – почти рявкнула я на подругу.
– Может, я менталом бы его… того… – виноватый взгляд.
– Леда, я устала тебе повторять, – заученно забубнила Хлоя, – что это была отрицательная посмертная субстанция, состоящая из сгустка астрального тела! Менталом там и не пахло! Ты умеешь воздействовать на астрал человека?!
– Нет! Но я могла помочь… Ведь Георг что-то там делал! Руки ей растирал…
– Так. Все! – взбеленилась я. – Если вы будете муссировать эту тему, идите к себе! Я не хочу больше об этом слушать! – Подруги одинаково вытаращили на меня удивленные глаза. Уже мимику друг у друга перенимаем… Хлоя поругивается моими словами… – Лучше расскажите, что я надену на бал?
– Точно! – загорелись глаза у Леды. – Твое платье готово! Оно у меня в комнате! Сейчас принесу! Никуда не уходите!
– Что-то с ней не то, – выразила я терзавшую меня мысль, когда за Ледой закрылась дверь.
– Вольфганг, – отозвалась Хлоя.
– А при чем здесь учитель?
– Леда, когда увидела твое… состояние, набросилась на нас с руганью. Ну что мы кретины имбецильные, еще что-то про умственную отсталость кричала. Понимаешь, она в шоке была! Подумала, что ты все, доигралась! А он, профессор то есть, ТАК на нее посмотрел! Даже мне не по себе стало. А ведь он ей на самом деле нравится. После этого он с ней не разговаривает. Даже здоровается кивком. Представляешь?!
– Как все… переплелось сложно, хлор! И что теперь?
– Теперь она мучается. И меня изводит: с нами не пошла – виновата; ругала нас – виновата; профессор ее игнорирует – виновата! Дала бы ты ей валерьянки, что ли?
Я удивленно подняла брови. Хлор! Забыла, что маска на лице. Кожу стянуло так, что лоб заныл от напряжения. Бросилась в ванную умываться, на ходу бросив Хлое:
– А таблетки не помогают?
– Таблетки?! – потрясенно повторила подруга. – Хлор!
Смыв с лица маску, критически оценила результаты косметической процедуры и понадеялась на обещание Жоржа быть неузнанной на балу. Свеклой, что ли, натереться? Да где же ее найдешь, свеклу эту, да еще во дворце?
– У-у, – напугала саму себя.
В ванную ворвалась встревоженная Хлоя.
– Что? – выдохнула она со страхом.
– Что – что?!
– Петра, я так за тебя перепугалась, что теперь каждого звука боюсь! А ты тут кричишь! Или это не ты?
– Ты считаешь, что теперь ко мне, как магнитом, всю окрестную нежить тянуть будет?
– Кто тебя знает? Ты в истории вляпываешься с завидной регулярностью.
– Я знаю! Это моя карма за лень и безделье в прошлой жизни! А может, и в нынешней.
– Ну тебя… Бледная ты какая…
Спасибо за информацию, а то я сама не вижу, что зеленью отливаю.
– Ты не знаешь, тут солярий есть?
Хлоя уставилась на меня удивленно, потом до чего-то додумалась и поделилась со мной своей идеей:
– Петь, а если попросить тебя на пару часов к Джорджу на море отправить? Загоришь хоть чуть- чуть.
– Ты думаешь, красный цвет лица мне больше пойдет? – с серьезным видом покрутилась перед зеркалом.
– Почему красный? Крем возьми…
– Вы где? – раздался голос Леды из спальни.
– Тут.
Вышла из ванной, решая дилемму: плюнуть на бледный вид или упорствовать в своем преображении? Победила лень.
А платье мне Леда принесла шикарное. Серо-жемчужного цвета с благородным отливом. Вырез – лодочка, отделанный воздушным кружевом, переходящим на спине в довольно смелое декольте. Или так про вырез на спине не говорят? Крохотный обтягивающий рукав, строгий лиф, струящаяся юбка. Без излишеств. Только для меня.
– Спасибо, Леда.
Больше в этот день я никого не принимала по причине… богатырского сна, который свалил меня в полдень. Мне то ли приснилось, что заходил Вольфганг, лоб щупал. То ли это явь сквозь сон пробралась. А еще смутно вспомнилось, что Алберт молча смотрит из темноты, словно изучает.
Интересно, мне в какао ничего запрещенного не подсыпали?
С утра подруги готовились к балу, а мне вдруг захотелось прогуляться по парку, вдохнуть медовый запах трав, полюбоваться первыми желтыми листочками на деревьях. Лето заканчивается. Как быстро оно пролетело… Как много событий оно вместило в себя. Я буду вспоминать его с теплой грустью. Это лето изменило меня. Нет, не так. Это лето сделало меня старше… на три месяца… на жизнь… на любовь…
Вот об этом мне и хотелось поразмышлять в одиночестве.