—Прекрасно. За вами подъехать?
—Нет, сама доберусь.
—Значит, завтра в восемь?
—Да.
—Счастливо оставаться и спасибо за звонок.
Тамара тупо смотрела на трубку, слушала длинные гудки и почему-то улыбалась. А потом спросила Крыса:
—О каком снимке он говорил?
ГЛАВА 8
Маша недоверчиво осмотрела старый пятиэтажный дом с давно облупившейся штукатуркой — ну и дыра! Может, она ошиблась? Сазонов мужик приличный, неплохо обеспеченный, одевается уж точно не на рынке. Маша не слепая — только итальянские туфли тысяч на шесть тянут. Что ему в этом бараке делать, дому лет сорок, не меньше.
Маша озадаченно вздохнула: или у Лешки в городе полно однофамильцев? А что — элементарно. Фамилия не из редких, а уж имя так вообще самое простенькое…
Ей еще повезло — в телефонном справочнике Сазоновых всего трое. А нужные инициалы вообще в единственном экземпляре, последний тупица ничего не напутает. Правда, если у Лешки нет телефона, ну, кроме сотового, тогда понятно — адрес не его. Инициалы же «А. М.» могут обозначать как Алексея Михайловича, так и Александра или какого-нибудь Автандила.
Маша с большим сомнением оглядела дом еще раз, но решила не сдаваться. Повернуть назад всегда успеет.
Она бросила взгляд на часы — начало восьмого. Самое время Лешке на работу отправляться. А ей — брать мужика на выходе еще тепленьким.
Маша поставила ногу на скамью. Нежно огладила ее, зачем-то поправила и без того безупречно сидящие колготки. Собственная ножка показалась Маше прелестной. Изумительно стройной, длинной, с узкой щиколоткой и высоким подъемом. Ножка стоила миллион! И уж поймать на нее Сазонова — раз плюнуть.
Маша фыркнула: само собой, если дурашка действительно расстался с Томкой. А если нет, она хотя бы пуганет его. Развлечется малость, пока муженек единственный, сокровище рыжее, в Москве делами занимается. Если не врет.
Маша сдвинула брови, до того поразила ее нечаянная мысль: а вдруг… Да нет, Ванька не посмеет! Он же… он же до сих пор в нее влюблен, ревнует как Отелло, вот-вот придушит из-за какой-нибудь мелочи, пусть масть и не та. С другой стороны…
Маша помрачнела и бессильно опустилась на скамью: третья командировка в этом месяце. Точно третья. Две в Питер, эта — в Москву. И все на два, на три дня. А раньше Ванька лишь на сутки мотался. Ночь туда, часов восемь рабочих, вечером уже в дверь вовсю трезвонил.
И не дай бог Маше чуть помедлить! Ванька все углы самолично обнюхивал, во все шкафы нос свой красный совал, портьеры с карнизов в сердцах срывал, с лоджии свешивался так, что у Маши сердце замирало — вот-вот вывалится. Соперника искал.
Как голова зачешется — мыться-то нужно не раз в неделю, а каждый вечер, но разве Ваньке вдолбишь? — Епифанцев с таким подозрением начинал на Машу посматривать, будто и впрямь ждал — вот-вот рога полезут. Орал, стекла в доме дребезжали — Машке, жене неверной, не жить, ежели что! При этом Ванька вращал глазками, брызгал слюной и наливался дурной кровью. Веснушки в лупу не рассмотришь, до того физиономия багровела.
Маша дрожала: рассвирепевший муженек запросто мог и кулаки в ход пустить. Потом, правда, месяц золотом осыпал бы, вину заглаживая. Такое уже случалось.
Маша поджала губы: если честно, она сама в тот раз прокололась. С охранником экспериментировала. Перестаралась, признает. И все равно — бить ее Ванька не имел никакого права.
Опять-таки, когда это было? Последнее время Маша жила смиренной праведницей, самой противно. Книги разные читала, порой едва продиралась сквозь текст, словно не на русском языке написаны.
Собственным образованием занялась! Женские романы позволяла себе лишь по субботам- воскресеньям. О большой и настоящей любви только ночами мечтала, когда муженек спать храпом мешал.
Почти решилась ребенка завести, драгоценную фигуру, свой единственный капитал, угробить. Уже распашонки и игрушки в детских магазинах присматривала. А Ванька, фантик плюшевый, значит, по командировкам наладился…
Маша разъяренно топнула ногой: ах он, таракан рыжий, морда бесстыжая, веснушка занюханая! Командировки у него! Дела срочные, неотложные, горящие, и жену никак с собой не прихватить, времени — ни секунды, людишки деловые и не из интеллигентных, зачем же Маше туда…
И она на ЭТО купилась?!
Лешка Сазонов в секунду потерял всю свою привлекательность. Рост, смазливая физиономия, умение одеваться, пользоваться носовым платком и держать себя как должно, даже его явная «интеллигентность» — Машу сейчас не прельщали. Ванькино нежданное предательство ударило в самое сердце!
Недавнее желание поразвлечься, пока Ванька в отъезде, пропало, как и не было. Маша презрительно фыркнула: на кой черт ей этот чистоплюй? Под тридцать парню, а он до сих пор, похоже, и одной девки не охомутал, в загс не затащил. Томка, мышь серая, и та пока на свободе. Кисель, каша манная, не мужик!
Маша сидела на скамье. Брови сурово сдвинуты, губки поджаты, зеленые глаза молнии мечут, молоденькая трава рядом тусклой кажется, личико угрюмое, кулаки стиснула… Все мысли о муженьке единственном и ненавистном, хоть бы его черти пожевали в той Москве как следует и выплюнули помятым, но целым. Маша их дело лично закончит, бессовестный Ванька еще пожалеет о собственном коварстве.
Ее обмануть! Да не родился еще на свете тот мужик!!!
Планы мести, один другого заманчивее, вертелись в буйной Машиной головушке. Ваньке в Москве непрестанно икалось. Под скамьей от плохо контролируемых Машей эмоций дрожал бродячий котенок. А в дверях подъезда застыл потрясенный Лешка Сазонов.
Он во все глаза рассматривал сидящую во дворе Машу Епифанцеву и не знал что и думать. Только вчера поставил на ней крест. Убедил себя — сумасшедшая девица к его неприятностям никакого отношения не имеет, самого Лешку не помнит, счастливо вышла замуж и вовсю транжирит мужнины денежки. А что теперь? И мордашка злющая, ручонки дергаются, Машка будто тряпки выкручивает, что это с ней?
Лешка на цыпочках спустился с крыльца, настороженно покосился на Машку и рванул за угол дома. Перевел дыхание, высунул голову и озадаченно крякнул: точно девица по его душу заявилась. Ишь, вскочила! И на подъезд так уставилась, будто поджечь готова.
С чего вдруг, а? Вечность не виделись, да и расстались относительно нормально. Пусть Машка замуж за него не вышла, зато гордость свою вдоволь потешила. Располосовала Лешке физиономию ногтями так, будто индейцем на тропу войны снаряжала. Не знал, что Томику или матери врать.
Неужели это Машка его квартиру почистила?!
Лешка хмыкнул: ага, и джип угнала. И парнишек подрядила, чтобы они ему нервишки пощекотали и от бумажника избавили, нечего карманы рвать.
«Не сходи с ума!»
Наверняка Машка в его двор по своим делам заявилась. Понять бы еще — что ей здесь нужно. В доме одна голытьба, девяносто процентов пенсионеры, девять — алкоголики, один — случайные жильцы, как сам Лешка. Нечего тут Машке ошиваться. Нечего ловить.
Может, она из-за Томки явилась? Адрес, например, ее забыла. Точно. А его адрес, который и не знала никогда, внезапно вспомнила.
Лешка тяжело вздохнул и медленно побрел к ближайшей автобусной остановке. Он чувствовал себя глубоко несчастным.
Во-первых, стал жалким пешеходом из автовладельца. Во-вторых, вместо того, чтобы нормально и плодотворно работать, он и сегодняшний день потратит на всякие глупости. Будет выяснять, кто же хозяин ЗАО «Консоль». И наверняка снова попадет пальцем в небо. Ведь никакой гарантии, что Лешкины неприятности на его совести. А тут еще и Машка воду мутит.
