— Мы… уже выходим. Только я… не одна.
— Будто не знаю! Приди ты без Китеныша, хорошо бы я тебя встретила!
— Я… не о Никите.
Таня раскашлялась: не одна — ничего себе! Сауле торопливо воскликнула:
— Ты меня не так поняла! Я не… — Она замялась.
Таня нехорошо молчала, и Сауле твердо произнесла:
— Это просто хороший знакомый, мне с ним спокойнее идти по улицам. Это не… тот, о ком мы говорили на кухне.
— Знако-омый всего лишь, — разочарованно протянула Таня. — А я-то губу раскатала…
— Мы минут через десять приедем.
— Давно пора, гости почти все на месте, вас ждем. — И Таня с большим подозрением спросила: — Надеюсь, ты не в хламиде своей притащишься? Учти, натянешь блеклые тряпки, затащу в свою комнату и лично переодену!
— Ну… я же не одна, — смущенно прошептала Сауле. — Я… в платье сегодня.
— В сером?! — ахнула Таня.
Она мгновенно представила подругу среди нарядных гостей в мешковатом старомодном светло-сером платье с длинными рукавами, воротничком-стоечкой и поморщилась: наивная Саулешка искренне считала его приличным!
— Нет, в новом.
— Цвет какой?!
— Синий. И белая окантовка. Ну, шнур шелковый пущен по подолу, по воротничку, по манжетам, по поясу…
— А рукава?!
— Три четверти, — рассмеялась Сауле и, помедлив, добавила: — Это новое платье, не волнуйся. Специально купила к твоему дню рождения.
— А почему без меня выбирала? — ревниво поинтересовалась Таня.
— Потому что только сегодня решилась. Утром. До этого действительно хотела надеть серое.
— А обувь?!
— Босоножки купила. Тоже сегодня. Не на шпильках, но достаточно модные, честное слово.
— Уф-ф-ф… Ну ладно. Жду. Кстати, с кем ты придешь, я не поняла?
— А это сюрприз.
— Хочешь сказать, я его знаю?
— Тань, что за детский сад? Через десять минут все сама увидишь!
Сауле положила трубку, и Таня озабоченно прикусила нижнюю губу, пытаясь прикинуть, с кем могла пойти в гости застенчивая сверх меры Саулешка. Да еще, если Таня правильно поняла, она знала этого типа хотя бы в лицо.
Таня пожала плечами: может, кто из соседей? Дядя Петя с третьего этажа, например. Он вечно Саулешке с кранами помогает, хороший старик, Сауле вполне могла его уговорить.
«Тоже мне — сюрприз!»
Таня осторожно обогнула Кешку, он распластался прямо на пороге ее комнаты. Лежал, уронив тяжелую морду на скрещенные лапы, и громко сопел — дремал.
Таня бросила взгляд на горку подарков на письменном столе. Придирчиво оглядела знакомые с детства вещи и невольно фыркнула: Лизавета задумчиво стояла перед зеркалом. В белом нарядном платье, пояс завязан огромным бантом на спине, такие же, только капроновые банты в коротких толстых косичках, белые колготки и белые туфельки…
Почти королевна!
Пока стоит закрыв рот.
— Не страдай, сейчас придет Сауле, так что тебе будет чем заняться. Дом только не переверните на пару с Китенышем, у нас гости все-таки, — сухо сказала Таня.
— Я раньше не носила платьев. — Лизавета будто не слышала ее. — Никогда.
— Хочешь сказать, первый раз в жизни надела? — не поверила Таня.
— Да.
— С ума сойти! И как?
— Не знаю.
Лизавета приподняла подол двумя пальчиками. Осторожно потрогала пышную оборку и неохотно сказала:
— Красиво, наверно.
— Наверно?
— В джинсах удобнее.
— Это точно, — хмыкнула Таня. Она стояла за спиной Лизаветы и почти сочувственно рассматривала чересчур серьезное тощее личико и хмурые глаза. — Могла бы в них остаться, если платье не нравится. Я не в претензии, честно. Хочешь, переоденься.
— Меня… твоя мама попросила. — Эти слова Лизавета произнесла так, будто точку поставила.
Таня гулко сглотнула, но с ответом не нашлась. Что-то в тоне девчонки было такое…
Выручил звонок в дверь, Таня суетливо бросилась к прихожей. Перепрыгнула через Кешку, лениво приоткрывшего один глаз, и преувеличенно радостно воскликнула:
— А вот и Саулешка с Китенышем!
Шла открывать дверь и мрачно думала, что она-то никогда маму за Бога не держала. И принимала как должное суету вокруг себя. И ее любовь тоже как должное принимала.
Векшегонов довольно ухмыльнулся: военные действия если и начнутся, то не в эту секунду, враг — и какой враг! — полностью деморализован и ни на что серьезное не способен.
Открывшая дверь Татьяна стояла перед ними приоткрыв рот. Голубые глаза — круглые, непонимающие, может, она надеется, что это галлюцинации? Вернее, он, Векшегонов, галлюцинация. Эдакий симпатичный глюник в новом сером костюме, белоснежной рубашке и серебристом галстуке в нежно-синюю полоску!
Да, а букет лучших в городе роз, что он прятал за спиной? Цветы эта вредная девица уж точно должна оценить!
Таня стояла статуей, так что Векшегонов решил действовать сам. По-гусарски склонил голову и даже шаркнул ножкой, демонстрируя избыток вежливости.
Сауле смущенно пробормотала:
— С днем рождения.
Таня зловеще промолчала.
Никита увидел в коридоре Лизавету с Кешкой. Весело гикнул и проскочил под Таниным локтем. В спину крикнул:
— Теть Тань, я тоже поздравляю! Я тебе открытку нарисовал, мама отдаст! Я играть, ладно?
Коротко взвыл Кешка, ему наступили на хвост, и троица исчезла, как не было.
Векшегонов помахал ладонью перед застывшим Таниным лицом и сказал Сауле:
— Я же говорил — она мне обрадуется.
Сауле испуганно хихикнула. Векшегонов озабоченно признал:
— Правда, не подозревал, насколько сильно.
Таня до скрипа стиснула зубы. Сауле сунула ей в руки пакет с подарками — Таня не сопротивлялась — и лукаво шепнула:
— Хороший сюрприз?
Танино лицо перекосилось, подходящих случаю слов у нее по-прежнему не находилось.
— Я тоже должен поздравить!
Векшегонов осторожно отстранил в сторону встревоженную Сауле — поведение Татьяны озадачивало — и водрузил поверх ее пакета дорогой букет бархатисто-красных роз на длинных стеблях.
Таня вздрогнула и попятилась. Векшегонов бесшабашно воскликнул:
