весьма болезненно. Разинувшая пасть Матильда, затрудненно сглотнула и, приходя наконец в себя, искренне возмутилась:
— Что?! Лев?! Какой же вы лев?! Не оскорбляйте кошачьих, Вашество!
— Нет, лев! — стоял на своем монстр. — Раз папочка сказал — лев, значит — лев!
— И где же этот твой папочка? — вкрадчиво поинтересовалась Матильда, хвост которой с гораздо большим успехом справлялся со своими обязанностями и вот уже несколько секунд исправно выбивал пыль из ее длинной шерсти.
— Не твое дело! — сердито огрызнулось чудище и надулось.
Несколько секунд все удрученно молчали, затем чудище заморгало и жалобно пробулькало, по- прежнему глядя куда-то в сторону:
— Ну разве я не лев, а?
Дашке стало его жаль. А что? В конце концов, у каждого может быть свой комплекс! Вот, например, у самой Дашки — ее коса. Ну кто, скажите, ее носит в наше время?
— Понимаешь, — осторожно начала девочка, стараясь не встречаться взглядом с раздраженной Матильдой, — местами ты, конечно, почти лев…
— Какими местами? — жалобно потребовало определенности чудище.
— Двумя… — очень дипломатично ответила Дашка, — но существенными…
— Правда? — обрадовался псевдолев, и девочка окончательно поняла, как он несчастен. Еще бы! Быть неизвестно кем! Да еще такой страшилкой! Так и свихнуться недолго…
— Конечно! — авторитетно кивнула она и слегка покраснела.
А бессовестная Матильда громко фыркнула. Крага же, давно перебравшаяся поближе к дороге и прятавшаяся рядышком, в колючем кустарнике, не выдержала и, забыв о конспирации, заинтересованно выставила оттуда голову. Ей тоже было любопытно.
— А какими? — продолжала допытываться настырная тварь.
— Может, не надо? — сочувственно кинула на нее взгляд девочка. — Зачем уточнять?
— Надо! Обязательно надо! — твердо заверил ее монстр и тяжело вздохнул.
— Ну, ладно… Скажу уж… — и Дашка неохотно продолжила. — Грива вот у тебя замечательная… Прямо как у настоящего льва! Честное слово!
— Что? Грива? — озадаченно моргнула тварь. — А второе? Второе место?
— Хвостик! Хвостик — второе место… — почти шепотом ответила Дашка и опустила глаза.
Все безмолвствовали. Тишина была, прямо скажем, нехорошей. Даже бессердечная Матильда перестала хихикать и деланно зевнула.
— А остальное? — печально поинтересовался зверь.
— Остальное от разных…
И так как все молчали, Дашка грустно закончила:
— Голова — от крокодила, это я точно знаю. А вот туловище… туловище, наверное, носорожье… А, может, и нет… Может, от бегемота… Кто его разберет без головы-то…
Монстр вдруг тоненько заплакал, а Матильда захохотала.
— Как ты можешь?! — возмутилась подобной бессердечности Дашка. — Как тебе не стыдно?
— Ха! Стыдно! — выдохнула Матильда. — Да я, наконец, поняла, чем от него пахнет! — И она снова гнусно заржала.
— Ну, и чем? — удивилась Дашка.
— Девчонкой! — торжественно заявила Матильда. — Причем, маленькой! Не старше тебя!
— Так это что? Глюники?! — задохнулась Дашка.
— Глюники-глюники, — насмешливо подтвердила Матильда.
Монстр, не обращая на них внимания, продолжал самозабвенно рыдать.
— Эй, ты чего?
Дашка нерешительно замерла рядышком, не рискуя дотронуться до странного зверя. Мало ли… Может, Матильдочка ошиблась… Может, здесь именно чудища пахнут маленькими девочками… Тем более, откуда здесь взяться тем девочкам? — неожиданно засомневалась Дашка. Они же не на Земле…
Как бы в ответ на ее нерешительность, чудище завздыхало, засопело, захлопало мокрыми глазками, и воздух уже привычно задрожал, потек перед Дашкой, а на месте мерзкого монстра оказалась действительно девчонка. И действительно примерно Дашкиного возраста. Только жутко толстенькая и смугленькая. Она таращила на Дашку заплаканные, слегка раскосые глазки и пыталась поправить алые ленточки в своих коротеньких смешных косичках, из которых в разные стороны выбивались темные кудряшки. На девчонке был короткий пестрый сарафан и белые босоножки.
Дашка пораженно ахнула. Крага, выбираясь из клятого кустарника и оставляя на колючках остатки драгоценных черных перьев, возмущенно закаркала. Еще бы! Столько передергаться из-за паршивой девчонки! Одна Матильда посматривала невозмутимо, она даже принялась по своему обыкновению умываться.
— Ну, что ты плачешь?! — все еще сердито воскликнула Дашка, дотрагиваясь, наконец, до полненького, вздрагивающего плечика.
— Отстань! — отмахнулась девчонка и, сморгнув с ресниц прямо ей на руки увесистую, горячую каплю, опять зарыдала.
— Да что случилось-то?! — вдруг громко закричала совершенно выведенная из себя этой дурацкой историей Дашка и даже дернула слегка девчонку за растрепанную косичку.
— Случилось… Еще и спрашивает… Ничего не случилось… Зачет из-за вас провалила, вот что случилось… Теперь папочка меня к Никите не пустит… — И девчонка зарыдала еще более горько.
Дашка с Матильдой очумело переглянулись.
— Какой такой зачет? — озадаченно поинтересовалась у Дашки Матильда.
Дашка пожала недоуменно плечами, а девчонка, прекратив на секунду рыдать, объяснила:
— По этим… Как их там по-русски… По голю… По галицы… По глюникам! Вот по чему! — И снова хлюпнула носом.
— Эй, погоди! — поспешно заорала Дашка. — А при чем тут мы?!
Девчонка приоткрыла рот, похлопала мокрыми ресницами и возмутилась:
— Как при чем?! Вы должны были поверить в галицы… в галюно… в глюники, в общем, поверить! В моего жуткого и страшного льва! Вы должны были испугаться! — И она скривила пухлый рот, готовясь зарыдать снова.
— Постой! — испуганно схватила ее за руку Дашка. — Не реви! Мы же испугались!
— Да уж… Испугались… — всхлипнула девчонка. — А убегать и не подумали…
— Честное слово, испугались! А не побежали только потому, что ноги не слушались! От страха!
— Это уж точно! — хмыкнула Матильда.
Девчонка плакать временно перестала и, уставившись на них влажными, черными глазищами, с надеждой переспросила:
— Не врешь, а? Вы правда испугались?
— До ужаса! — искренне подтвердила Дашка.
— Но почему? — удивилась та. — Ведь ты сама сказала, — лев у меня не получился!
— Лев не получился, — засмеялась Дашка, — но чудище-то получилось! И куда страшнее льва!
— Да уж, — фыркнула кошка, и у нее невольно дернулся хвост, — страшилка получилась, что надо! Отворотясь не налюбуешься!
— Значит, — обрадовалась девчонка, — галю… голицы… А, фиг с ней! Пусть — глюник! Глюник удался?
— Еще как! — дружно подтвердили Дашка с Матильдой.
Девчонка оживилась, заулыбалась и, вытянув из кармашка большущий клетчатый носовой платок, начала хлопотливо приводить в порядок замызганную мордашку. Дашка смешливо сморщила нос. Жизнь становилась все интереснее.
— А ты кто? — осторожно поинтересовалась она, с интересом рассматривая новую знакомую.
— Липка, — рассеянно отозвалась толстушка и старательно высморкалась.
— И откуда ты? С Земли?
