— У меня есть еще одна замечательная новость, — объявил Ланг.
— Кроме вашей свадьбы? — удивилась Нора.
— Мне звонил…
Ланг оборвал себя, так как Нора закашлялась, побледнела и схватилась за горло.
— Нора! — перепугавшись, воскликнула Оливия. — Что с тобой?
— Похоже на сердечный приступ, — сообщил Ланг. — Постарайтесь дышать глубоко и медленно.
Нора с трудом кивнула. Оливия уже набирала номер ее соседа.
— Здравствуйте, Джек, это Оливия. У Норы, похоже, сердечный приступ. Не могли бы вы… Нора, Джек говорит, что сейчас будет у тебя.
— Как он войдет? — спросил Ланг.
— У всех есть ключи от соседних домов — на всякий случай.
Почти сразу на экране возникла фигура пожилого, но еще бодрого мужчины. Он набирал номер скорой.
— Они выехали, — положив трубку, коротко доложил Джек. — Я оставил дверь открытой.
— Спасибо, — откликнулась Оливия, надеясь, что машина приедет быстро.
Должно быть, ее молитвы были услышаны, так как не прошло и пяти минут, как в комнате появились два человека в белых халатах. Осмотрев Нору, они тут же оказали ей необходимую помощь, а затем осторожно уложили на носилки.
— Я поеду с ней, — сказал Джек. — Позвоню вам, как только что-нибудь узнаю.
— Джек, передайте ей, что я вернусь, как только смогу. И спасибо.
Джек кивнул. Через пару секунд картинка пропала.
— Надеюсь, все будет в порядке, — тревожась за Нору, вздохнула Оливия. — Мне не стоило ее оставлять, — вдруг добавила она. — Она стара и слаба. Я слишком долго отсутствовала.
— Но именно Нора настояла, чтобы ты уехала из Англии.
— У нее доброе сердце. Я уверена, что она скрывала плохое самочувствие, не желая, чтобы я волновалась за нее. Она думала обо мне, а я о ней — нет.
— Оливия, дорогая, перестань винить во всем себя.
Оливия больше не могла говорить. Спазм сжал ей горло, к глазам подступили слезы. Ланг тут же заключил ее в объятия, баюкая и успокаивая, пока всхлипывания, наконец, не стихли.
— Упаковывай вещи, — мягко сказал он. — А я закажу билеты.
Через час они уже были в аэропорту. Ланг летел в Пекин, Оливия — в Лондон. После регистрации у них осталось немного времени, и они молча сидели, держась за руки.
— У меня для тебя кое-что есть, — начал Ланг. — Я купил этот подарок в качестве символа нашей свадьбы.
— Пожалуйста, не говори об этом, — попросила Оливия. — Как мы сейчас можем пожениться?
— Сделать это прямо сейчас, конечно, трудновато, но мы обязательно поженимся. Или ты передумала?
— Как я могу передумать?
— Все, в конце концов, наладится, — твердо обещал Ланг, заставляя ее смотреть себе в глаза. — Ты веришь мне?
Оливия кивнула.
— Вот и хорошо. А пока мы в разлуке — пусть это напоминает тебе обо мне. Я купил ее вчера, когда ушел, не сообщив тебе, куда направляюсь. — Ланг вытащил коробочку. В ней лежала брошь в виде сияющей серебряной бабочки — символ вечной любви и верности. — Я не знал, когда лучше ее преподнести, но судьба все решила за меня.
— Я не сниму ее, — пообещала Оливия.
Объявили посадку на лондонский рейс.
— Не забывай меня. — Ланг обнял ее.
— Ни за что. — Оливия поцеловала его раз, а затем снова и снова.
— Тебе пора, — заметил он, не разжимая объятий.
— Я не хочу расставаться с тобой даже на миг, — прошептала девушка.
— Иди! Мы обязательно встретимся, если оба будем верить в это. — Но голос Ланга дрогнул.
Оливия поняла: разлука страшит его так же, как и ее.
Толпа пассажиров увлекла Оливию за собой.
Оливии казалось, что тринадцатичасовой перелет из Шанхая в Лондон длится вечность. Девушка то забывалась тяжелым сном, то просыпалась.
В аэропорту ее встретил Джек. Лицо его было уставшим и осунувшимся.
— Нора в отделении интенсивной терапии, — сообщил он. — Час назад она еще была жива, но состояние крайне тяжелое.
У Оливии остановилось сердце. Страх змейкой пополз по позвоночнику.
— Поехали, — сказала она.
— Думаю, раз ты здесь, мне в больнице делать нечего. Давай я возьму твой багаж. Ты ведь собираешься остановиться у Норы?
Оливия поблагодарила Джека, и они попрощались.
Последний отрезок пути до палаты она чуть ли не бежала, охваченная ужасом. Когда она вошла в палату, со стула поднялась медсестра.
— Все пока хорошо, — успокоила она девушку. — Она жива.
Пока жива. Оливия остановилась рядом с кроватью, на которой лежала Нора, опутанная проводами приборов.
— Нора, — с мольбой в голосе позвала Оливия. — Я приехала.
— Боюсь, она вас не слышит, — с сочувствием произнесла медсестра. — Еще в машине скорой помощи она потеряла сознание и с тех пор в себя не приходила.
— С тех пор? — эхом откликнулась Оливия. — Но ведь она скоро должна прийти в себя, правда?
— Мы надеемся на это, — мягко ответила медсестра.
Оливия со страхом отметила смертельную бледность на лице Норы. Та даже как будто стала меньше и показалась ей очень худой и хрупкой. Но во время их общения по Интернету Нора никогда не говорила о себе, а на экране ее ухудшившееся состояние заметно не было. Впрочем, это очень слабое оправдание.
— Извини, — глотая слезы, прошептала Оливия. — Я не должна была оставлять тебя одну надолго. — Она взяла Нору за руку. — Пожалуйста, не умирай, не поговорив со мной, — вырвалось у нее.
Нора не ответила. Оливия смахнула слезы и замолчала, молясь про себя о маленьком чуде. Долгий перелет и нервное напряжение скоро дали о себе знать, и девушка задремала.
Очнулась она оттого, что ощутила слабое шевеление пальцев Норы, хотя лицо пожилой женщины по-прежнему оставалось бледным и неподвижным.
И тут Оливия вспомнила о матери. Наверное, нужно позвонить ей.
Оливия знаком показала медсестре, что ей нужно выйти, и побрела в коридор словно лунатик. Мелисанда ответила сразу, и Оливия в двух словах сообщила ей, что произошло.
— Нора может умереть в любую минуту. Приезжай в больницу.
— Извини, дорогая, сейчас я не могу. К тому же ты рядом с ней. Кроме тебя, ей никто не нужен. Держи меня в курсе. — И мать повесила трубку.
В коридор выглянула медсестра.
— Она открыла глаза, — торопливо сказала она.
Глаза Норы при виде Оливии заблестели.
— Ты вернулась? — шепотом спросила она.
— Ну, конечно.
Нора вздохнула и закрыла глаза. Выражение ее лица стало умиротворенным. Оливия просидела с тетушкой еще час, держа ее за руку, пока не почувствовала прикосновение к плечу.
