сова?! Сказал – держись! Боишься – помолчи...
Генрих (обращаясь к Вулси). Я ж вам ответил, что готов возглавить церковь Англии, когда ее примасом вы станете... мой верный кардинал... И опытом... и верою своей... поднимете ее авторитет среди других церквей!.. Вы что? Забыли?
Вулси (обдумывая). Да, сир... Мой возраст... Я почти не спал в дороге... Ну, да... Конечно!.. Так мы и решили... Порвать с опекой Рима... И сделать вас главой... Английской церкви... (Пошатнулся, ноги его подкосились.)
Генрих (бросился к нему). Держитесь, Вулси! Вот – моя рука!
Вулси. Спасибо, сир... (Целует руку.) И мой духовный пастырь! (Вновь целует руку Генриху.)
Генрих облегченно). И вам спасибо... сын мой... друг мой! (Обнимает и целует Вулси.)
Норфолк (обрадованно). Вот! Наконец-то! В Англии – порядок! Король – глава всему! Страна встает с колен! И Бог у нас – не римско-ватиканский, латинско- мавританский, а свой, английский, Бог, понятный и родной...
Вулси (тихо). Что вы несете, Норфолк? Бог у всех один!
Норфолк. Я – в переносном смысле...
Генрих (строго). Не надо в переносном! И в прямом – не надо! Милорд, прошу вас, отвечайте ясно – вы одобряете мое решенье?
Норфолк. Я?.. Да я ж и предлагал! Еще весной! Когда горела пристань! Ну, помните?.. Горит, никто не тушит! А итальянцы мечутся! Потом в палате лордов... еще хотел сказать, но – перерыв! Ну, что тут сделаешь?..
Генрих. Все! Благодарю вас за поддержку! (Обернулся к Фишеру.) Вы, епископ Фишер? Вы – образец всех добродетелей, что скажете?
Фишер (робко). Мой король... боюсь вас огорчить...
Генрих (резко). Не огорчайте! А говорите, думая над каждым словом...
Фишер (решительней). В вопросах веры есть мгновенья, когда приходится довериться лишь чувствам... Ведь в наших мыслях – наше хитроумье, а в чувствах наших – промысел Творца! Тогда и верим мы, не думая, не сомневаясь... Я верю в католическую церковь! Я верю, что святейший папа главенствует над нею... с согласия апостола Петра...
Генрих. Чушь!
Фишер (решительно). Может быть! Я – верю!
Генрих. Но в Англии закон: «Любой, кто ставит чью-то власть над властью короля, повинен...» Мера наказанья вам известна?
Фишер. Да, мой король! Но знаете ли вы, что тысячи священников, монахов... и просто верующих, как и я, откажутся признать главенство ваше? Что будет с ними?
Генрих. То же, что и с вами! Поэтому своим решеньем вы можете спасти их жизни... Думайте! Вы – англичанин или нет?
Фишер. Я – католик!
Генрих (повернулся к Вулси). Примас! Что делать нам с епископом, который не желает быть служителем у нашей церкви?..
Вулси. Начать придется нам с лишенья сана...
Генрих. Разумно! (Фишеру.) Епископ, снимайте свой наряд – он вряд ли пригодится вам в Англии... (Фишер медленно снимает епископский головной убор, плащ, кладет все это на пол.) А теперь – ступайте! Дальнейшее вам Кромвель объяснит!
Фишера уводят люди Кромвеля. Генрих подходит к Смитону и Норрису.
Генрих. Что скажет молодежь?.. Ну? Дерзкие умы! Не очень круто заварил я кашу?..
Смитон. Мы – полностью за вас!
Норрис. Вы угадали тайное желанье всех наших сверстников! Уже давно мы протестуем против глупых правил, предписанных нам Ватиканом. Все анекдоты – про монахов и попов! Признаемся, и в церковь уж не ходим!
Генрих. Но в новую ходить придется!
Смитон. Непременно! Но только без латыни, без икон...
Норрис. Без исповедей! Глупых индульгенций...
Генрих. Да! Да! Все это реформируем... (Кромвелю.) Секретарь! Вы все записывайте! В молодых умах таится много ценных пожеланий... А что нам скажут женщины?
Елизавета. Я – вне себя от счастья!
Генрих. От мамы я другого и не ждал. Но что подруга скажет? Леди Сеймур?
Сеймур. Я счастлива за Анну! Она по-королевски прошла все испытания судьбы и коронации вполне достойна! Поздравляю, ваше величество! (Делает книксен.)
Анна. Спасибо, Джейн! Я знаю, вы искренно болели за меня.
Генрих (улыбаясь). А говорят, что женщины завистливы к чужим удачам! Эту глупость придумали мужчины! (Все улыбаются.) Послушай, Нэн, а почему б тебе не сделать фрейлиной свою подружку? (Анна молчит.) Решено! Вы – фрейлина при королеве Анне и вам открыта дверь в ее покои...
Сеймур. Тогда я счастлива вдвойне! (Кланяется.)
Генрих . Сэр Томас Мор! Я начал свой опрос не с вас, хотя мне ваше мненье ценней других.
Мор . Ваше величество, позвольте мне уйти!
Генрих . Уйти, так не сказав ни «да», ни «нет»?
Мор . Сказать вам «да» я не могу из убеждений. Сказать вам «нет!» – из трусости. Поэтому прошу: позвольте мне уехать в мою страну, в мою «Утопию»... И там я стану жить, не проронив ни звука.
Генрих . Нет! Вы слишком знамениты, Томас Мор! Молчанье ваше так красноречиво, что хуже крика... Вам надо что-то для себя решить, или молчанье это будет вечным!..
Мор . Все вечное меня не испугает! Я жить боюсь, а умирать – нисколько! Тем более что я застал счастливую эпоху в несчастной Англии, когда здесь процветали и разум, и свобода мнений... Эпоха эта длилась полчаса. Сегодня. И достаточно! Куда нам больше?!
Генрих . Мне очень жаль!
Мор . Мне тоже, мой король!
Уходит в сопровождении людей Кромвеля.
Генрих (он явно расстроен). Да... Огорчительно!.. Умнейший человек и глупо так ведет себя... (Посмотрел на Уайета.) Мой дорогой поэт! Я вас готов избавить от расспросов!
Уайет. Нет, я готов сказать.
Генрих. А может быть, стихи?
Уайет. Я их уже читал. Теперь добавлю прозой: я против вашего решения, ваше величество!.. Меня не волнует церковная реформа, мне неинтересны ваши интриги с Ватиканом, но мне мучительно больно видеть, как будут узаконены ваши притязания на Анну Болейн!
Генрих (обалдело). Что?!
Анна (поспешно). Томас! Умоляю! Что с вами вдруг?!
