закусила губу. Зато ее глаза уже не были безжизненными. В них появилось выражение. Пусть и с преобладанием боли.
Очевидно, переохлажденные мышцы болезненно реагировали на тепло и любое движение.
Но ее надо было согреть. И как можно быстрее.
— Подожди, я попробую помочь, — не уверенный, что она понимает его, Джек присел на корточки перед диваном, и плеснул коньяк себе на ладони, а потом начал растирать босые ноги Кристины через тонкие колготы, чтобы хоть немного ускорить кровообращение. Она всхлипнула, но продолжала терпеть, закусив губу. — Я знаю, что больно, знаю, — Джек старался отвлечь ее, заговорить, хоть немного облегчая то, что должно было мучить сейчас Кристину, — но это надо сделать. Тебя надо согреть.
Он привстал, переходя к ее рукам, растирая ледяные пальцы, и очень старался не задеть раздертых ран на запястьях. Но это было почти невозможно. Капли коньяка все равно попадали на ссадины и порезы, но Кристина терпела, только кривясь и тяжело втягивая воздух через нос.
На минуту Джек остановился. Стоило бы снять с нее эту одежду, которая в тепле зала стала влажной от растаявшего снега и теперь липла к коже девушки, усиливая переохлаждение. Но он не думал, что ему оставят жизнь, если зайдя, Клод обнаружит, что его друг раздевает Кристину…
И, словно подтверждая его мысли, за спиной хлопнула входная дверь.
Джек обернулся, собираясь объяснить Клоду, как нашел ее, но увидев лицо друга, прикусил язык и решил, что лучше отойти.
Он и потом успеет все объяснить. Зато, живым останется…
Это не было дыханием.
Шипение — вот что, толчками вырывалось сквозь его сжатые зубы. Клод не мог спокойно дышать и мыслить, видя состояние Крис.
Нечто в нем — то, что всколыхнулось на поверхность из самых глубин сущности от использования портала; то, что леденящей яростью окружало его, отпугивая даже самых закаленных магов; какая-то дикая, примитивная, ничем не сдерживаемая мощь — заревела в разуме Магистра, требуя смерти тех, кто причинил боль Кристине, и довел ее до такого состояния.
И он знал, что поддастся этому зову, выпустит этот, бушующий внутри него мрак, чтобы наказать ее мучителей.
Тонкий звон стекла прошел для него фоном. Клод не обратил на это ни малейшего внимания, пытаясь урезонить свой гнев.
И только Джек скривился, наблюдая за тем, как разлетаются на осколки стаканы и бокалы на барной стойке от ярости, бушующей в Магистре.
Но промолчал.
И это было правильным решением. Иначе, Клод мог и не справиться с собой.
После он разберется с врагами. Потом.
Первоочередным, единственно важным в этот момент для него — была забота о ней, о ее комфорте и благополучии.
Клод в три шага пресек расстояние до дивана, в углу которого, с очевидным усилием превозмогая боль, пыталась усидеть Крис. Кинул взгляд на Джека, который стремительно отошел назад, освобождая для него место. И молча кивнул. Он просто не мог сейчас говорить. Но не сомневался, что друг и без слов оценит меру его благодарности. В конце концов, потолок еще не рухнул, а пара стаканов… это мелочи.
Клод присел на корточки перед Кристиной, так, чтобы их лица были вровень, и обхватил ее щеки ладонями.
Ее глаза были просто огромными на бледном, измученном, покрытом ссадинами и кровоподтеками лице. И в их аквамариновой глубине плескалась неуверенность, боязнь, страх. И еще что-то…
Магистр мог предположить, что именно…
Однако это было не то, что Клод желал видеть в любимых глазах. Совершенно не то, будь все проклято!
Он хотел стереть это выражение, заменить его уверенностью, в нем, в них. И он сделает это, черт возьми!
— Прости, девочка, — он сблизил их лица, мягко касаясь своим лбом ее, и нежно поцеловал спутанные, влажные волосы, стараясь не причинить боли своими касаниями. — Я должен был защитить тебя.
— Клод, я…, - Кристина попыталась увлажнить разбитые губы, и что-то сказать, но голос не слушал ее. — Это я…, - с длинных ресниц сорвалась слезинка, скользнув на пораненную щеку.
— Тсс, не надо, милая, не говори ничего, после, — он губами поймал эту слезинку и нежно, едва ощутимо погладил ее скулы.
От его рук начало распространяться мягкое, золотистое свечение, окутывая кожу Кристины. Согревая. Исцеляя. Заживляя раны, унимая боль.
— Нам с тобой, видно, суждено все время встречаться в этом баре, — пытаясь хоть немного развеселить ее, Клод опустил лицо в ее волосы. — И ты только ничего не подумай, но…, - он лукаво усмехнулся, — от тебя разит коньяком, — Клод хитро улыбнулся, не давая проявиться всей той ярости, которую испытывал.
Осторожно проведя ладонями по ее затылку, он замер, обнаружив припухлость.
Кристина резко втянула воздух, скривившись от боли.
Это оказалось слишком для его выдержки.
Выдохнув и пробормотав сквозь зубы проклятие, Клод сильно прижал ее к себе и очень аккуратно ощупал голову, стараясь при этом контролировать силу и не добавлять ей лишних мучений.
Он уничтожит их всех.
Каждого, кто посмел тронуть ее.
Кто доставил ей столько боли.
Медленно. Жестоко. Безжалостно.
Но сейчас — он заберет ее домой и сделает все, чтобы Кристина забыла о том, что пережила.
Подхватив ее на руки, Клод, осторожно, стараясь не задеть пораненных рук, обнял, укладывая голову Крис на свое плечо, и посмотрел на Джека.
— Никто не должен знать, что она нашлась, — он смотрел прямо в глаза другу, зная, что тот понял, на что именно намекает Магистр. — Проследи за этим.
Джек подобрался, понимая, что ему поручили, и сдержанно кивнул.
Удовлетворенный, Клод подошел к двери, но уже на пороге остановился.
— Сделай так, чтобы сутки меня никто не трогал, мне будет не до их проблем. И еще, — он обернулся, глядя прямо в глаза друга и сильнее прижимая Кристину к своему телу. — Спасибо. Я твой должник.
Не дожидаясь ответа от ошарашенного подобными словами Джека, Клод стремительно вышел из бара и направился к своей машине.
Кристина попыталась поднять голову, протянула руку, словно желая заставить его посмотреть на нее, послушать то, что она хотела сказать. Но он чуть надавил своим подбородком на ее макушку, не позволяя шевелиться, и мягко прошелся силой по разуму любимой, погружая ее в дрему. Она перенесла достаточно, сейчас — ей просто надо было отдохнуть, а Клод сделает все остальное. Со всем разберется.
Удобней перехватив ее одной рукой, Клод открыл дверь своего автомобиля и опустил Кристину на сиденье, откинув спинку. Обходя автомобиль, Клод выругался, сжимая пальцы в кулаки.
Это становилось недоброй традицией. И вызывало его раздражение. Не на Кристину. Нет. Он злился на себя. На то, что допустил подобное.
Когда Джек позвонил ему, у него было искушение открыть еще один портал. Снова призвать ту мощь. Пусть и впуская в себя еще больше тьмы, но лишь бы в тот же миг оказаться около Кристины. Без секунды промедления.
Однако он смог побороть этот искус.
Не потому, что его останавливало осознание реальности последствий такого решения. Отнюдь. Клод просто не был уверен, что Кристина будет в состоянии выдержать обратное путешествие порталом. А он не собирался лишать ее и толики жизненной энергии. И сейчас, был искренне рад тому, что приехал к бару
