Второй снимок оказался менее четким, но на нем, если хорошо присмотреться, были изображены все те же двое мужчин – на сей раз они что-то пили и непринужденно курили в каком-то лесном массиве, стоя у знакомого каждому сотруднику УБНОНа джипа «Линкольн Навигатор». На лицах обоих собеседников блуждали довольные, сдержанные улыбки… Ни дать ни взять – лепшие кореша!
– Ни хрена себе, – только и смог прошептать Бакула, передавая снимки капитану и проверяя на свет негативы, как оказалось – имеющие прямое отношение к фотографиям, что автоматически подтверждало их подлинность и отсутствие всякого монтажа. – Вот, значит, какая ссученная лобковая вошь руководит нашей конторой!.. Никогда бы не подумал!
– Это точно… – в тон лейтенанту обронил клокочущий от злости Валера, торопливо пряча снимки и негативы обратно в конверт и убирая во внутренний карман куртки, к письменным показаниям Гоблина.
– Кто возьмет «капусту»? – Толян кивнул на ставшие со смертью кикбоксера ничейными зеленые пачки долларов. Если судить на глазок – в сумме тянущие тысяч на пятьдесят, если не больше. Более чем солидный бонус за профессионально выполненную ментовскую работу.
– Положи к себе, потом раскидаем, – задумчиво пробормотал Дреев, мысли которого, в отличие от молодого коллеги, были целиком сосредоточены на неожиданно открывшемся факте связи шефа УБНОНа с главным врагом возглавляемой им конторы – нигерийцем Лероем. – Ладно, сейчас нет времени размышлять, уматываем отсюда ко всем чертям! Закрой батарею… – Он повернулся к затихшему на диване Гоблину. – С твоими закромами мы разберемся позднее, а сейчас поедем к нам в офис, для официальной явки с повинной. Встать лицом к стене и не шевелиться! Толя, давай для страховки в темпе пройдись по пальчикам, а я разберусь с бензином…
Валера взял стоящую у двери лимонадную «торпеду», торопливо свинтил пробку и принялся брызгать по углам гостиной. Потом протянул влажную полосу от ковра до входной двери в прихожей, отшвырнул пустую бутылку в сторону.
– Уходим! Хватай этого чмошника и бегом вниз, в машину!
Покидая квартиру последним, капитан щелкнул зажигалкой, поднес оранжевое пламя к ковролину под ногами и стремительно отпрянул, когда в то же мгновение вспыхнувшая огненная дорожка устремилась вперед, в гостиную.
Закрыв дверь снаружи при помощи торчащего в замке ключа, Дреев выбросил его в мусоропровод, вслед за Бакулой и наркобарыгой скатился по ступенькам вниз, неторопливой походкой пересек двор и сел за руль «Сьерры», на заднем сиденье которой уже разместились лейтенант и драгоценный стукач, благодаря которому в вечно прокуренном салоне машины теперь отчетливо воняло еще и мочой…
Доктор блох теряет практику
Покинув свой офис, расположенный на верхнем этаже коммерческого медицинского центра «Славия», уже далеко затемно, пластический хирург Евгений Блох спустился на лифте в холл и вышел из здания.
Некоторое время постоял на ступеньках, любуясь на тихо падающие с черного неба снежные хлопья, особенно хорошо видимые на фоне старинного уличного фонаря, неторопливо перебрался через почти пустынную в это время суток дорогу, достал из кармана длинного кашемирового пальто ключи от машины и, нажав на кнопку брелка сигнализации, снял с охраны покрытый тонким, как бумага, снежным ковром новенький автомобиль.
Смахнув с краев двери снежинки, открыл авто, нагнувшись, бросил на соседнее с водительским сиденье свой портплед с учредительными документами клиники и стопкой потерявших силу договоров, придерживая полы пальто, устало сел за руль.
Поворотом ключа легко запустил тихо заурчавший под капотом турбодизель, кинул рассеянный взгляд на светящийся оранжевым светом электронный указатель наружной температуры, показывающий пять градусов ниже нуля, и не спеша закурил, задумчиво уставившись вдаль…
Сегодняшний день был в жизни Евгения едва ли не самым неудачным, начавшись рано утром с разбитой чашки с кофе, отсутствия горячей воды в кране, продолжившись испытанным им шоком после снятия повязки с лица прооперированной клиентки и, как по злому року, завершившись звонком из горздравуправления, казенным голосом замдиректора решительно поставившим финальную точку на частной практике ваятеля тел в Санкт-Петербурге.
И все – пустота… Зеро!
Евгений выключил очистившие ветровое стекло дворники, потянулся, распрямляя затекшую спину, к бардачку, чтобы достать из него съемную панель от магнитофона и включить компакт-диск с успокаивающей нервы лучше любого психоаналитика классической музыкой, а потом вздрогнул от неожиданности и едва не выронил на коврик сигарету, когда, случайно скользнув взглядом по зеркалу заднего вида, увидел в нем отражение чьей-то темной, выделяющейся на фоне покрытого снегом заднего стекла фигуры.
Силуэт зашевелился, вызвав в груди хирурга мгновенное обледенение.
– Извини, что напугал тебя, – раздался с заднего сиденья смутно знакомый голос. – Но я посчитал, что это лучшее место для встречи… Как наш криолазерный излучатель? Уже приехал из-за океана? Время не ждет.
– А… да, конечно, – быстро сообразив, кто именно является его нежданным попутчиком, облегченно выдохнул Блох. – Знаете, от таких сюрпризов можно получить сердечный приступ!.. Как вы попали в джип – ведь он был заперт?
– Это не так сложно, доктор, – с ноткой небрежности в голосе ответил Ворон. – Сразу видно, что вы никогда не были знакомы с профессиональными автомобильными ворами.
– Намекаете на то, что можно запросто обойти любую сигнализацию? Даже такую, что установлена у меня, последнюю модель «Пираньи»? – все еще не рискуя обернуться и встретиться взглядом со своим особым клиентом, пробормотал Евгений. – Впрочем, раз вы здесь, а пейджер дистанционного оповещения паники, висящий на брелке с ключами, так ни разу и не пикнул, это действительно правда… Вот и покупай дорогие тачки! Угонят – глазом не моргнут.
– Не волнуйтесь, когда мы разберемся с нашими делами, я обещаю познакомить вас с одним человеком, гением электроники, который сделает вашу колымагу неприступной крепостью, – заверил Северов. – Однако сейчас меня больше интересуют мои проблемы, Евгений Викентьевич, чем ваш железный конь.
– Я понимаю, – поправив очки кончиком пальца, несколько растерянно сказал Блох. – Прибор пришел с курьером по «DHL» два дня назад и сейчас лежит в упаковке у меня дома. Здесь проблем нет, но… дело в том, что с момента нашей первой встречи произошли некоторые изменения, – глухо сообщил пластический хирург. – И далеко не в лучшую сторону. К сожалению.
– Полагаю, как особый клиент, внесший более чем солидный аванс за услуги, я имею право знать, что произошло? – не скрывая озабоченности, посерьезнел Ворон.
– Имеете, именно вы один. Ночью после нашей встречи ко мне домой пришли два громилы, представившиеся сотрудниками ФСБ. Они интересовались, не обращался ли ко мне человек с просьбой стереть или изменить отпечатки пальцев… Я рассмеялся им в лицо и сказал, что коррекция кожного рисунка – это ненаучная фантастика, утопия. Не могу ручаться, но, кажется, мне удалось их убедить, что так оно и есть… – Выдвинув язычок пепельницы, Блох стряхнул в него выросший на конце сигареты серый столбик. – Затем они отвезли меня в офис, где без лишних слов просто скачали на свой винчестер всю память главного компьютера. А там – масса текстовой информации, даты проведения операций, снимки клиентов до и после изменения внешности. В общей массе так, ерунда, но содержимое нескольких файлов наверняка заинтересует того дядю в погонах, который прислал ко мне варягов.
Эскулап поскреб покрывшийся щетиной подбородок.
– Среди клиентов клиники, особенно во время практики профессора Романова, были весьма известные люди… Политики, актеры, криминальные авторитеты. Кое-кто менял свою внешность радикально, с конкретными целями. Конечно, доступ к такого рода информации закодирован паролем, но что значит несколько цифр или комбинация слов для компетентных органов, на которых работают десятки гениальных хакеров, не мне вам объяснять!.. Так, семечки…
– Значит, в базе данных имелись снимки всех, – Северов сделал особое ударение на этом слове, – клиентов клиники со дня основания?
– Именно так, – вздыхая, подавленно кивнул Блох. – Если только профессор по собственным соображениям не стер какую-то часть файлов. Возможно, и ваш файл попал в руки ФСБ… Ведь вы, как сами
