Следователь, раскрыв дряхлую папку «Для бумаг», протянул Нигерийцу документ с печатью и подписью. – Это – результаты экспертизы изъятого у вас при задержании порошка общим весом девятьсот сорок три грамма…
Молча взяв из морщинистой, переплетенной сетью вен волосатой руки майора лист, Лерой быстро пробежал по нему взглядом и почувствовал, как сердце едва не выпрыгнуло из груди, а дыхание на какое-то время сдавило, словно за горло ухватили гигантскими клещами.
Со слов эксперта следовало, что в подкинутой ему в джип ментами упаковке каким-то невероятным образом оказался не «кокс», а обычная борная кислота! Что за бред?
Не веря своим глазам, наркобарон еще дважды внимательно изучил результаты экспертизы, после чего вернул документ исподлобья наблюдающему за его реакцией следователю и перевел полный недоумения и сдержанного ликования взгляд на притихшего в углу, рядом с Брюсом, взъерошенного адвоката, держащего на коленях «дипломат» из крокодиловой кожи.
Свербицкий снова расплылся в улыбке и предостерегающе приложил палец к губам, давая понять, что пока не следует ничего говорить, а стоит дождаться комментариев следователя.
– Таким образом… – после затянувшейся паузы, прокашлявшись, захлопнув папку, положив на стол очки в толстой пластмассовой оправе и протерев носовым платком слезящиеся от усталости и дыма глаза, продолжил Козак, – я не вижу оснований для вашего дальнейшего содержания под стражей, гражданин Лерой. Однако, – он поднял вверх указательный палец и медленно покачал им, призывая к вниманию, – кроме изъятой упаковки с безобидным, как оказалось, средством медицинского характера, в распоряжении следствия имеются также свидетельские показания находящегося у нас гражданина Антонова, более известного в криминальных кругах под кличкой Гоблин, – майор презрительно усмехнулся, – в которых он прямо обвиняет вас в торговле наркотиками, называя не иначе, как «наркобароном» и «боссом». Поэтому пока еще я не могу считать дело окончательно исчерпанным и подлежащим закрытию в связи с отсутствием состава преступления. Но и держать вас в камере оснований не вижу…
– Гражданин следователь хочет сказать, что на время следствия вы освобождаетесь под подписку о невыезде. Я правильно вас понял, Петр Михайлович? – затушив сигарету в пепельнице и сложив руки на груди, подал голос Олег Брюсов. Приподняв брови, он вопросительно взглянул на пожилого следователя.
– Именно так. – Взяв авторучку, сухопарый майор тряхнул головой, подмахнул бумажку и протянул ее сидящему напротив Нигерийцу. – Распишитесь об ответственности, которая вас ждет в случае уклонения от следствия и нарушения подписки…
Нигериец, не читая, поставил внизу листа свою размашистую неразборчивую подпись и швырнул авторучку на стол.
– Я могу быть немедленно свободен? – придав своему голосу как можно большую твердость, поинтересовался он, вставая со стула.
– Да, можете, – вслед за негром поднимаясь на ноги, равнодушно ответил Козак. – Изъятые при задержании вещи, деньги и удостоверение консультанта мэрии можете получить у дежурного офицера в соседней комнате… Автомобиль «Линкольн» на стоянке, ключи в бардачке. Всего доброго, Карим Зуминович… Я надеюсь, что со странными показаниями Антонова-Гоблина, данными им исключительно под кулаками оперов-костоломов, мы все уладим в самое кратчайшее время! – многозначительно подмигнув, заметил Козак. – Как только дело будет закрыто, я дам вам знать!
Помявшись, пожилой следователь робко протянул ниггеру ладонь, которая, не дождавшись ответного пожатия, так и зависла в воздухе.
Не говоря больше ни слова, Лерой надменно ухмыльнулся, смерив купленного верными слугами следака взглядом сытого хищника, развернулся и по-хозяйски толкнул дверь утопающей в клубах табачного дыма комнаты для допросов.
Вслед за ним вышли Брюсов и Свербицкий.
В коридоре Нигериец словно случайно сильно наступил на ногу стоящему рядом с дверью сержанту с автоматом и, сделав вид, что ничего не заметил, с гордо расправленными плечами, не останавливаясь, пошел дальше.
– У-р-род, – тихо прошептал милиционер, с ненавистью глядя вслед удаляющемуся на свободу «с чистой совестью» недавнему арестанту.
Больше всего на свете в эту секунду ему хотелось разрядить в спину черномазой обезьяны всю обойму «кипариса» и увидеть, как она красиво падает, истекая кровью…
Но, увы, это были только фантазии, не имеющие ничего общего с суровой реальностью бытия.
Спецслужбы ведут разговор по душам
«Стрелять или не стрелять? – пронеслось в голове Сергея. – Однако они не могут быть здесь только вдвоем. Как минимум, есть снайпер, держащий меня на прицеле с той самой секунды, как я появился у могил. Одно резкое движение – и конец…»
Попеременно глядя на остановившихся у блокирующей его прямоугольной оградки немолодых уже мужчин, Северов не испытывал страха – только тягостную, тоскливую пустоту от осознания неизбежности случившегося.
Слава богу, в отличие от бандитов, эти кондовые служаки, бог весть сколько проторчавшие неподалеку, в салоне припаркованной где-то рядом машины, и получившие долгожданное сообщение по рации от наблюдателя о прибытии объекта, хоть дали возможность спокойно посидеть в одиночестве перед могилками.
Что ж, и на том спасибо. На их месте начисто лишенные каких-либо сантиментов мокрушники вряд ли стали бы ждать с исполнением заочно вынесенного приговора…
– Хотелось бы сказать вам «добрый вечер», майор, но, думаю, в данной ситуации это выглядело бы не слишком уместно, – остановившись у приоткрытой калитки, спокойно произнес один из незнакомцев, не без интереса разглядывая Северова.
Неизвестный мужчина выглядел на пятьдесят пять. Лицо скуластое, моложавое, простое. Брови и волосы едва тронуты сединой. Глаза осторожные, но спокойные, без видимого страха.
Второй был лет на десять моложе, выше ростом и худее. Во всем его облике отчетливо просматривалась сила до поры сжатой, готовой к молниеносным решительным действиям стальной пружины.
– Думаю, вы уже догадались, кто мы такие, но на всякий случай представлюсь, – продолжал скуластый, протянув раскрытую ксиву в красной обложке. – Моя фамилия Корнач, генерал-майор ФСБ. А со мной, – он указал рукой на спутника, – полковник Гайтанов, ГРУ…
Сергей Северов тут же вперил в гэрэушника пристальный взгляд.
– Прием, как видите, на высшем уровне, без черных масок и грозных окриков спецназа за спиной. Мы ведь профессионалы, майор, умеем обходиться без нужного в определенных ситуациях антуража, верно?
– Пожалуй… – Секунду помедлив, Ворон отпустил рукоятки стволов и вытащил руки из карманов. – Что вам от меня нужно?
– Вопрос, что называется, в самую точку, – убрав удостоверение, деловито кивнул генерал. – Как вы уже, наверное, поняли, майор, ни арестовывать вас, ни надевать наручники, ни везти куда бы то ни было мы с полковником пока не собираемся. Хотя оснований, сами знаете, хватило бы на десятерых Червонцев. Был такой деятель невидимого фронта по фамилии Мадуев… У нас, если хотите, есть к вам деловое предложение. Кажется, вы уже посидели возле могилок, помянули супругу с дочуркой? Думаю, теперь мы можем спокойно прогуляться… Поверьте, нам есть что обсудить без свидетелей. Например, поговорить про то, как воюет в Чечне ваш сын-разведчик… Отличный боец, между прочим! На днях, будучи захвачен в плен, сумел завалить самого полевого командира Абдурахмана, которого вся контора полковника Гайтанова разыскивала по горам аж с прошлой осени…
Генерал скосил взгляд на поджарого офицера спецназа и тут же вернул его обратно, предусмотрительно вытянув руку, как только заметил угрожающе дрогнувшие скулы на лице Ворона:
– Брэк! Без поспешных выводов, Сергей Николаевич, с парнем все в полном порядке! Жив-здоров, лежит в госпитале, лечит легкое ранение, так что скоро наверняка увидитесь! К нашему разговору сержант Северов имеет лишь косвенное отношение, и уж тем более он не заложник, о чем вы наверняка только что подумали грешным делом…
