исцеления. И, с трудом дождавшись, когда перед его глазами перестанут мелькать алые пятна, выглянул на дорогу.
За те несколько мгновений, которые прошли с момента активации Сердца силы, тракт превратился в нечто ужасающее. «Башня», за щитами которой только что прятались оба мага и барон Орейн, прекратила свое существование: взрывы голышей, разогретых до умопомрачительной температуры рунами Солнечных брызг, разметали людей в разные стороны. И теперь израненные и ошпаренные воины рода Орейнов, с ног до головы покрытые грязью и кровью, тщетно пытались встать на ноги. Проламывая пальцами, локтями и коленями тоненькую корку, покрывшую дно мгновенно пересохших луж. Правда, получалось это у них из рук вон плохо — печати Потерянного взгляда и Спутанных мыслей, активировавшиеся одновременно с рунами Солнечных брызг, мешали им соображать. И реагировать на глухие удары впивающихся в их тела стрел…
Ошалело покосившись на поднимающееся к небу облако пара и на кольцо льда, опоясавшее пентаграмму, Грач перешел на истинное зрение, осмотрел ауры умирающих на дороге людей и нервно захихикал: чудовищное по своим размерам плетение Костра силы как раз заканчивало опустошать резерв обоих магов, валяющихся рядом с обочиной. И уже успело «высушить» те немногие амулеты, которые успели активировать особо шустрые ветераны.
Вглядевшись в тела обоих Одаренных, эрр Урмас облегченно вздохнул — судя по скорости, с какой из магов утекала жизнь, о каком-либо сопротивлении с их стороны можно было забыть.
— С магами все в порядке, по три стрелы в каждом! — с трудом оторвав взгляд от бьющегося в агонии тела разумника, воскликнул эрр Урмас. — А где барон Лагар?
— Правее стихийника… Со стрелой в глазу и в шее… Тоже готов… — тут же отозвался сотник. — Кстати, Нурик снял его самым первым…
Когда мечники из Лонса, вылетевшие из придорожных кустов, добежали до места засады, три четверти солдат барона Орейна оказались нашпигованными стрелами, как тушка зайца — свиным салом. Поэтому дальнейший бой превратился в избиение. Вернее, в нечто совершенно неописуемое: амулеты Алого безумия, которые выдали мечникам перед боем, были слегка доработаны. И с небольшой задержкой добавили к скорости, силе и ловкости еще и эффект печати Берсерка. То есть заставили их рубить все, что попадется на глаза. Включая своих товарищей.
Глядя на то, что творилось на дороге, Грач кусал губы и усиленно старался не жмуриться. Чтобы не упасть в глазах уставившегося на него Черного Пса и лучников десятника Нурика, совершенно спокойно всаживающих стрелы как в вассалов рода Орейнов, так и в своих недавних союзников…
Глава 15
Мейн Лоуд Молния
Мальчишка вылетел из кареты чуть ли не раньше, чем она остановилась. И ошалело замер в шаге от нее. Видимо, заметив чудовищную паутину из всевозможных плетений, окутывающую вход в Посольское крыло королевского дворца. Мысленно усмехнувшись, глава Академии магии сформировал крошечный Ледяной кулак, потом — точку его фокуса на расстоянии одного пальца от поясницы Деррика и напитал печать силой. Замешкавшегося ученика тут же толкнуло вперед. Прямо в узенький коридор, образованный толпой придворных, собравшихся поприветствовать высокого гостя.
— Э-э-э… добрый день, мейн Лоуд! Вам… э-э-э… помочь выбраться… э-э-э… наружу? — заглянув в карету, растерянно пробормотал Первый камергер двора его величества, видимо, ошарашенный таким неподобающим поведением сопровождающего мага слуги.
— Благодарю вас, граф! Вы очень любезны, — улыбнувшись, кивнул Молния. — Честно говоря, я надеялся, что мне будет помогать мой ученик, но оказалось, что он, ослепленный роскошью дворца его величества, до сих пор не может прийти в себя…
— Тогда извольте опереться на мою руку, ваша милость! И… спускайтесь осторожнее: ходить по полированному камню очень скользко! Найти бы того, кто придумал вымостить им двор Посольского крыла, и раз двадцать приложить его затылком о собственное творение…
…Если бы не раздражение, вызванное омерзительной погодой, долгой дорогой и непонятными перспективами общения с королем, то изображать из себя немощного старика было даже забавно. Впрочем, отказывать себе в удовольствии немного поразвлечься маг не стал. И, поэтому, наступив на отполированную до зеркального блеска плиту из черного мрамора, покачнулся, взмахнул свободной рукой и с «огромным трудом» удержал равновесие. А потом опустил голову, приветствуя замерших в предвкушении его падения придворных, и склонился к уху набирающего в грудь воздух Первого камергера:
— Простите, ваше сиятельство, а можно обойтись без лишних церемоний? Трехдневное путешествие в моем возрасте переносится уже не так легко, как хотелось бы, поэтому я был бы вам очень благодарен, если бы вы спасли меня от торжественного приветствия, рева фанфар и всего того, что тут должно начаться…
— Рад приветствовать вас в столице нашего благословленного Создателем королевства, — протараторил царедворец. А потом, сообразив, что именно сказал ему Молния, энергично закивал: — Да, конечно, мейн Лоуд! Думаю, что наше к вам уважение вы ощутите и без моей приветственной речи! Поэтому…
Пропустив мимо ушей очередное велеречивое изъявление радости, вызванной его приездом, маг жестом подозвал к себе Деррика и, опершись на подставленное учеником плечо, вымученно улыбнулся царедворцу:
— Граф Бирен! Простите, вы не проводите меня в зал для аудиенций?
Первый камергер двора, выбитый из колеи таким жутким нарушением этикета, зачем-то изобразил церемонный поклон, потом развернулся на каблуках и, сорвавшись с места, двинулся к парадной лестнице Посольского крыла.
Дождавшись, пока придворный удалится на пару шагов, Деррик встал на цыпочки, дотянулся к уху учителя и еле слышно зашептал:
— Туда идти нельзя, мейн Лоуд! На самом верху лестницы — печати Отрицания, Костра силы и Отторжения! Причем такого размера, что…
— Я же говорил — ничему не удивляйся! — делая первый шаг вперед, выдохнул Молния. — Ну, не стой как вкопанный! Пошли…
…Перед тем, как войти в зал для аудиенций, мейну Лоуду и его ученику пришлось постоять под активированной печатью Бессилия. До тех пор, пока один из дворцовых магов не счел резервы обоих гостей полностью опустошенными. Глава Академии магии отнесся к процедуре философски, а вот Деррика, подвергнутого ей впервые, начала бить дрожь. А когда мечники из королевской стражи распахнули настежь двери в зал для аудиенций, продемонстрировав напитанные силой плетения на своих бригантинах, мальчишка вообще впал в ступор. И тронулся с места только после четвертого тычка пальцем…
Оказавшись в святая святых Посольского крыла, мейн Лоуд неторопливо дошел до небольшого возвышения, на котором стояло кресло для глав посольских делегаций, уселся на широченное сиденье и, откинувшись на спинку, устало прикрыл глаза.
Разглядывать сеть плетений, превращающих зал для аудиенций в одно из самых защищенных мест королевского дворца, не было ни сил, ни желания. Да и особого смысла — тоже: почти в каждую из пентаграмм, во множестве разбросанных по полу, стенам и потолку, были вписаны печати Спутанного взгляда и Отрицания, препятствующие их изучению. А также базовые руны школы Разума, свидетельствующие о том, что над сетью плетений работали не только рунные маги, но и иллюзионист ранга не ниже магистра. Соответственно, картина, видимая с его кресла, в принципе не могла соответствовать действительности.
— Тут еще одна печать Бессилия, мейн! Вы сидите как раз в ее фокусе!!! — Еле слышный шепот, раздавшийся из-за спинки кресла, заставил Молнию мысленно усмехнуться: судя по тембру голоса, Деррик пребывал в состоянии дикого ужаса. — А еще ваше кресло вписано в пентаграмму, в которой, кроме всего
