похолодел – на лице мужчины было написано такое удивление напополам со страхом, что юноша мгновенно повернулся в направлении его взгляда и застыл, не веря своим глазам: в небе над морем, чуть левее острова Черной Скалы, вспыхнуло и засияло второе солнце! Время, словно замедлившееся, вдруг понеслось вскачь, и шар пламени вдруг разлетелся десятком ярких огненных точек, вскоре исчезнувших в море…
– Что это было, Марк? – Голос матроса дал петуха, но это почему-то никого не рассмешило.
– Н-не знаю… – Матрос, сидящий на корме и задававший темп гребли, удивленно почесал пятерней затылок и, подумав, добавил: – Расскажи кому – не поверят! Ладно, хватит рассиживаться, кильки сухопутные! И-и-и-рраз! И-и-и-два…
Через мгновение пришедшие в себя матросы заработали веслами, и шлюпка, все ускоряя ход, понеслась к замершему в отдалении кораблю…
Забравшись на палубу бригантины, принц приготовился было отвечать на вопросы, но не тут-то было – высыпавшие на палубу матросы и офицеры были заняты обсуждением странной вспышки. Добравшись до бухты каната, накрытого куском парусины, Голон привалился к нему спиной, раскинул в стороны руки и почувствовал, что безмерно счастлив оттого, что жив и может дышать воздухом, не отплевываясь морской водой, ощущать под собой твердые доски палубы. И не грести, держась за эти проклятые бурдюки…
Паруса, захлопав, вздулись, и бригантина, заскрипев натянутыми как струны канатами, ощутимо накренилась на правый борт. Лениво поглядывая на суетящихся на вантах и на палубе матросов, Голон вдруг наткнулся на взгляд здоровенного, как теленок, пса и восхитился – черный, как смоль, кобель в самом расцвете сил выглядел настоящим бойцом. А вот его хозяин, стоящий у грот-мачты и мрачно глядящий в море унг, явно знавал лучшие времена. Широченные плечи, мощные руки и шея, выпуклая грудная клетка и скрещенные за спиной мечи, конечно, указывали на то, что он еще очень неплох, но возраст, написанный на его лице, увы, свидетельствовал, что и его молодость, и зрелость уже позади. Седые, коротко стриженные волосы, топорщащиеся ежиком, для привычного к дворцовой моде на длинные волосы до плеч, показались принцу смешными, но улыбаться, глядя на мощные, перевитые жилами предплечья старика, тянуло что-то не особенно – о буйном нраве горцев он был наслышан с детства. Поэтому, без особого интереса окинув взглядом потертые простые ножны воина, принц перевел взгляд на оголенного по пояс боцмана, распекающего нерадивого матроса за криво завязанный узел…
Еле слышный в плеске бьющихся в днище корабля волн шелест покидающих ножны мечей и легкий плеск за бортом справа от себя принц услышал практически одновременно. Хотя, как ему показалось, плеснуло чуть позже. А через мгновение над бортом показалось почти прозрачное создание, силуэтом напоминающее человека, только вот раза в два массивнее. Огромная круглая голова, широкие плечи, на которых возвышались какие-то странные наросты, массивный торс со странным поясом и прямоугольной выпуклостью на спине, ноги, диаметром с корпус взрослого мужчины. На миг замерев на краю палубы, создание приподняло здоровенный, похожий на весло предмет… и тут старик словно размазался в воздухе! А через мгновение возник за спиной создания с окровавленными клинками в руках! Тупо глядя на черную сталь мечей, принц краем глаза заметил, как еще мгновение назад почти невидимый силуэт обрел цвет и плотность, а потом покачнулся и с жутким грохотом упал плашмя. А вслед за ним на палубу упали его голова и правая рука, выпустившая в падении «весло»…
– Вот сука… – непонятно выругался старик, одним плавным движением стряхивая с мечей кровь и убирая их в ножны. – Хамелеон, бля… Хмурый, стоять!
Рванувшийся было вслед за хозяином пес послушно замер на месте, страшно скаля клыки.
– Молодец… Ты бы тут не справился, малыш… – присев на корточки над телом, пробормотал унг и, брезгливо вытерев руки о валяющийся рядом кусок парусины, пробежал пальцами по серебристой поверхности странной до ужаса брони. – Как же эта хрень снимается? У-у-у, паскуда…
– Морской дьявол, кэп! – Истошный вопль вышедшего из ступора матроса заставил воина презрительно поморщиться. – Унг зарубил дьявола!
Глава 46
Мэнир
Смотреть на довольно медленно приближающийся к кораблю остров с бушприта бригантины было чертовски интересно – здоровенные волны, разбивающиеся о форштевень летящего по морю корабля, обдавали меня дождем соленых брызг, и моментами я казался себе старым морским волком, мчащимся навстречу страшным морским сражениям. Жутко хотелось выдернуть из ножен подаренный Наставником меч, взмахнуть им над головой и заорать что-нибудь героическое, однако опасение выглядеть в глазах команды полным придурком удерживало меня от этого поступка. Поэтому я довольствовался тем, что легонько подскакивал над бушпритом на каждой волне, стараясь продлить чувство полета, возникающее, когда корабль внезапно проваливался в очередную ложбину между волнами, и заканчивающееся в момент удара о водную поверхность. Однако стоило мне услышать за спиной вопль: «Морской дьявол, кэп!», как я мгновенно развернулся на скользком деревянном брусе, спрыгнул на палубу и рванулся в сторону кормы. Но опоздал: самое интересное я, как всегда, пропустил…
Мерион Длинные Руки, быстренько ощупав странную безголовую и однорукую фигуру, заливающую палубу потеками бурой крови, вдруг подхватил ее под мышки и одним движением выбросил за борт! А мгновением позже вслед за ней отправились голова, больше похожая на шар, рука с торчащей из железной перчатки розовато-белой костью и не похожая ни на что здоровенная железяка… Вытерев руки куском парусины, Наставник нашел меня взглядом, коротко кивнул, подзывая меня поближе, и, дождавшись, пока я подбегу к нему вплотную, вполголоса произнес:
– Уходим, сынок… Ща тут будет жарко… Не думаю, что он был один… и без связи… Хмурый! За мной!
Неторопливо пройдясь до кормы, Мерион оглянулся на толпу матросов, свесившихся с правого борта и пытающихся разглядеть в воде выброшенное тело «морского дьявола», легонько подтолкнул меня в спину и приказал:
– Прыгай! Поплывем к острову своим ходом!
Переспросить еще раз мне не удалось – подхваченный его руками, я тут же взмыл в воздух и, пролетев над водой несколько метров, ухнул как раз в пенный барашек гребня волны. Побарахтавшись немного, я вынырнул на поверхность и чуть не получил по голове тушей Хмурого – не дожидаясь выполнения команды, Наставник скинул с борта бригантины и его…
Доплыв до весьма недовольного таким обращением пса, я вцепился в его ошейник и попытался приподняться над волнами, чтобы увидеть самого Наставника. Как оказалось, Мерион уже подплывал. Его седая голова, мелькающая над волнами, приближалась к нам довольно быстро. Удостоверившись, что мы оба на плаву, Дед кивнул в сторону далекого берега и, повернувшись к нам спиной, энергично заработал руками…
Оставаться одному на таком расстоянии от берега у меня никакого желания не возникло, поэтому, проводя плывущую параллельно берегу бригантину тоскливым взглядом, я глубоко вздохнул и рванулся ему вдогонку.
– Эй, вы… меня подождите, пожалуйста! – Полупридушенный юношеский голос, раздавшийся со стороны уходящего корабля, заставил меня снизить скорость и повернуться. Как оказалось, за нами плыл спасенный командой «Сирены» юноша. Удивленно хмыкнув, я дождался явно не дружащего с головой «утопленника» и снова поплыл за порядком оторвавшимся от нас Мерионом…
– Вы куда? – прохрипел плывущий рядом парень.
– Да жарковато что-то стало! – буркнул я. – Решили ополоснуться… А тебе-то что на корабле не сиделось?
– Да мне на остров надо… – исподлобья зыркнув на меня, объяснил он. – Кстати, тут есть течение… Правда, оно проходит вон там, подальше… Я сам в него попал, и, если бы не ваши матросы, меня бы пронесло мимо острова… А так, я думаю, нас вынесет как раз к мысу, который похож на клык…
Наша содержательная беседа, то и дело прерываемая фырканьем, бульканьем и плеском, вдруг прервалась – сзади вдруг раздался страшный треск, и корабль, еще мгновение назад летящий под всеми парусами, вдруг разломился пополам! Глядя на летящие во все стороны обломки того, что еще совсем недавно было почти новой бригантиной, я забыл, что надо грести, и, нахлебавшись воды, чуть не утонул…
– Я так и думал… – схватив меня за шкирку, словно щенка, у которого еще не открылись глазки,
