поле подавления, вряд ли что-нибудь смогло бы остановить облаченных в броню оперативников Службы. Правда, для нас скафандры пришлось переделывать: в первых вариантах настройки встроенного компьютера мы чувствовали себя, как выразился Щепкин, тараканами, надышавшимися дихлофоса: в состоянии джуше экзоскелет штурмового комплекса постоянно тормозил. Видимо, чтобы не травмировать обычного человека слишком резкими движениями. Впрочем, после небольшого тестирования и перепрограммирования блоков управления, с этой проблемой удалось справиться.
Кроме того, возникла небольшая проблема с внешним видом скафандров: пришлось «старить» — придавать им внешний вид изуродованного взрывом комплекса «андроида», благо этой дряни у нас было завались. Стандартных возможностей режима «хамелеон» Вовке показалось мало. Зато теперь на видеокамерах наружного обзора вряд ли кто смог бы отличить нас от жертв будущих взрывов. Что давало нам маленький дополнительный шанс где-нибудь заныкаться. Естественно, процесс маскировки не ограничивался одним внешним видом — наши железяки и фонили так же, как специально раздолбанные нами образцы.
С претендентами на девятое место оказалось сложнее. Трое из пятерых кандидатов на роль «рюкзака» — по терминологии Щепкина, — никак не могли заставить себя реагировать на наши команды, поданные в ускоренном режиме — аналоге нашего джуше.
Так что к времени «Ч» нам пришлось выбирать всего из двоих.
Первого кандидата — жилистого, но сухого и чертовски выносливого мужчину лет сорока пяти, судя по досье, не раз участвовавшего в спецоперациях Службы, забраковал Вовка: по его мнению, вбитые в подсознание рефлексы, отточенные за время многолетних тренировок, могли негативно сказаться на взаимодействии всего отряда. Кроме того, он мало подходил под понятие «чудак», ясно прописанного в пророчестве. А вот его коллега, недавний выпускник технического факультета какой-то там академии, был слегка «того»: больной на голову технарь в свободное от службы время увлекался техникой «смутных веков», и, по словам Маныша, был способен с помощью отвертки и пары кусков проволоки собрать БТР или атомную бомбу. И, что больше всего удивляло его начальство, всю справочную информацию зачем-то держал в голове, а не в компьютере. Что нас здорово порадовало. Еще одним большим плюсом лично для меня оказался тот факт, что, несмотря на неплохую по меркам Службы физическую форму, он не был строевиком и в экстремальных ситуациях вместо рефлекторных попыток среагировать на опасность, спокойно позволял взять себя на руки роботу-тренажеру, имитирующему в его собственном спортзале Угги или Нейлона.
И еще — он… не считал себя «крутым специалистом»…
Кстати, его было немного жалко: в момент перехода ему отводилась роль носильщика: не все заказанное нами оборудование удалось создать в берлоге Эола, поэтому новоявленному «чудаку» необходимо было притащить на себе килограммов пятьдесят необходимого, как воздух, груза, и носиться с ним до момента, когда мы сможем его разгрузить.
— А почему ему-то? — выслушав окончательный вариант плана, возмутился Угги. — Если он окажется у меня на руках, то тащить всю эту дрянь придется мне…
— Я просил Маныша подобрать чудака-бабу… — «успокоил» его Щепкин. — Но его умники идею забраковали… Из-за тебя, кстати…
— Не понял? — слегка напрягся здоровяк. — Почему?
— Да по расчетам аналитиков, ты бы засмотрелся на ее сиськи и погиб в первые же минуты боя… В общем, решили, что на мужика пялиться не будешь… …Сквозь компьютерную имитацию изображения на внутренней поверхности шлема вспышку взрыва за порталом разглядеть не удалось: во-первых, через полсекунды после старта небольшой неуправляемой ракеты, несущей на себе заряд взрывчатки, сработал специальный блок, который создал помехи в пробое между двумя сопрягаемыми мирами. Чтобы нас не задело ударной волной. Что, кроме всего прочего, ограничило количество «гостей», успевших ворваться в главный зал берлоги, до семи «человек». Нарвавшиеся на «комитет по встрече», состоявший из нашей восьмерки в скафандрах, Арти, Семы и Беаты, они не успели даже активировать поле подавления. Или успели, но поздно — в общем, следующие двадцать минут роботам-уборщикам исследовательского комплекса было чем заняться.
Наблюдая за их мельтешением, я вдруг вспомнил какой-то фантастический фильм, виденный на Земле, и вдруг сообразил, что проблема дезинфекции при контакте сопряженных миров решается Службой как-то по-другому. Без опрыскивания какой-нибудь гадостью, карантина или обследования одетыми в костюмы высшей защиты специалистами. Мне даже захотелось расспросить Эола, но он оказался занят: вместе с Манышем координировал работу всех задействованных в процессе сопряжения разных пространств лабораторий. Задумчиво оглядев зал и не увидев каких-нибудь странных излучателей-дезинфекторов или чего-нибудь в том же духе, я решил выбросить ненужные мысли из головы, и, посмотрев на периодически подпрыгивающего на месте Щепкина, усмехнулся: попытка подогнать снаряжение штурмового комплекса так, чтобы оно не звякало, показалась смешной. На мой взгляд, после двух мощных взрывов заботиться о какой-то там тишине было, мягко выражаясь, идиотизмом.
Двадцать минут пролетели довольно быстро. Замерев перед порталом, я помахал рукой остающимся на Элионе ребятам, и, дождавшись команды на тактическом экране шлема, ушел в джуше, первым рванулся в портал и… ухнул в чудовищного размера пропасть, разверзшуюся под ногами!
Тело среагировало само: активировав антиграв, я перевел скафандр в пологое планирование под углом градусов в тридцать к вертикали, и ошалело присвистнул от удивления. То, что творилось вокруг, напоминало декорации к фантастическим фильмам-катастрофам. Земли, как таковой, я не увидел. Как, собственно, и неба над головой. Все еще чернеющий провал активированного портала словно висел в воздухе в центре уничтоженной взрывом части многоярусного мегаполиса. Трудно сказать, сколько «этажей» отделяло меня от неба этой планеты (если, конечно, база андроидов располагалась не на каком- нибудь крупном астероиде, или, что еще хуже, на космическом супер-корабле). Но где-то высоко-высоко разорванные элементы конструкций смыкались в некое подобие потолка. Скорее всего, являющимся основанием следующего, еще более высокого, яруса. И мысль о том, что для активации маяка придется добраться до звездного неба, вдруг заставила меня поежиться. Усилием воли выбросив из головы посторонние мысли, я врубил тактическую систему скафандра, и облегченно вздохнул: в радиусе нескольких сотен метров не оказалось ничего похожего на активные огневые точки или двигающиеся биологические объекты. Вскинув голову вверх, я удостоверился, что надо мной «висят» все остальные «первопроходимцы», включая Чудака, и, слегка успокоившись, принялся разглядывать окрестности.
А посмотреть было на что: два не таких уж слабосильных взрыва словно выгрызли из многослойного «пирога» мегаполиса огромный, диаметром метров в восемьсот, сферический кусок. Огромная масса оплавленных, все еще дымящихся конструкций рухнула вниз, образовав чудовищную по размерам свалку. Естественно, выжить в этом огненном безумии было невозможно. Ударная волна, прокатившаяся по примыкающим к месту взрыва коридорам и магистралям, превратила подступы к «воронке» в завалы, а электромагнитный импульс подавил работу всех информационных, электрических и каких-то-там-еще сетей. По крайней мере, ничего работающего в радиусе двух километров мои сканеры не засекли. Если, конечно, не считать помех от периодически искрящих кабелей, вспышки от которых здорово действовали на нервы: система цветопередачи шлема постоянно меняла режим работы, стараясь и не ослепить хозяина, и «раскрасить» царящий в «воронке» полумрак…
Вообще разглядывать окрестности через оптический умножитель скафандра было очень удобно: умная система позволяла менять режимы сканирования в очень широком диапазоне частот, и через пару минут я, наконец, нашел место, откуда можно было бы начать движение в сторону, противоположную бывшей военной базы. Зависнув напротив края третьего снизу яруса, я дождался, пока ко мне спланируют остальные, и, скинув предполагаемый маршрут движения Манышескому «умнику», попросил провести повторное сканирование, а сам, наведя умножитель на место нашего перехода, с легкой ностальгией посмотрел на еле видимую с такого расстояния черную точку портала…
— Слышь, Карлсон! Пора забыть о небе… У нас чуть больше восемнадцати минут…
Потом грохнет так, что мало не покажется… — Вовка беззастенчиво отвлек меня от созерцания аномалии. — Кстати, мне кажется, что с ориентацией маяка возникнут проблемы. Разрушено одиннадцать ярусов, а неба не видать! А из подвала звезд не видно… Сколько тут, интересно, этажей?
— А хрен его знает… — пожав плечами, буркнула Беата. — Посчитаем, когда попремся наверх…
