Голос профессора резко упал до бормотания.
— Я сижу в Колледже, потому что именно здесь решается судьба нашего мира. Когда я смотрю на умную молодёжь, я счастлив… Есть надежда!
Ван-Теллер поднял голову и медленно, веско сказал:
— Дети — самые важные люди на земле. Никакого сюсюканья — просто констатация факта, вытекающего из самого существования истории.
Он обвёл присутствующих подростков свирепым взглядом из-под седых лохматых бровей и громыхнул:
— Дети спасут мир, но для этого, чёрт побери, они должны соответствовать!
Глава 11
Экскурсия на Марс
Пролетели, посмеиваясь свысока, новогодние праздники.
Ранним утром третьего января последняя надежда человечества — толпа хмурых зевающих студентов — потянулась к Главной башне Колледжа, где уже стояли два автобуса, чтобы доставить экскурсантов на корабль «Марсианский орёл». Тот не входил ни в один из шлюзов Колледжа и нетерпеливо ждал на окололунной орбите.
Один автобус быстро наполнился и улетел к «Орлу», зато другой был ещё наполовину пуст, хотя объявленное время отправки уже наступило. Тренер Нджава, которая летела со студентами на Марс в качестве сопровождающего, немедленно разъярилась. Она метнулась в кафе и выгнала оттуда кучку ещё жующих студентов, торопливо натягивающих куртки и рюкзаки. Потом Нджава сверилась со списком студентов и разослала по комнатам опоздавших стаю киберов и грозных посланий.
Из башен повыскакивали последние заспанные школьники, некоторые — не вполне одетые: какой-то Дракон с красными помятостями на лице натянул кроссовки на босые ноги; мятые шорты длинноногого рыжего Оленя с большой натяжкой походили на публичную одежду — он явно в них спал; бегущий рысью тощий Леопард не сумел до конца расправить майку на спине, и заплечный мешок, из которого свисали какие-то шнурки, провода и скомканные тряпки, бил сонного хищника по голому острому хребту.
Сова, последняя в списке опоздавших, вылетев из тяжёлых ворот башни, заозиралась и сунулась было в кафе — промочить соком клюв, но рык профессора загнал её в шлюз, который сразу стал закрываться. Пока преподаватель наводила на борту элементарный порядок, зашвыривая в багажные отсеки валяющиеся кругом сумки и лаптопы и самолично пристёгивая опоздавших шалопаев, автобус взлетел.
В круглые иллюминаторы заглянуло ослепительное солнце.
Никки и Джерри летели во втором шаттле-автобусе. Сели они одними из первых и, веселясь, наблюдали за сбором остальных экскурсантов. Крохотная кудрявая девчонка из Ордена Оленей плюхнулась перед ними на свободное место и заворочалась, пытаясь одновременно снять с себя рюкзак, найти привязные ремни и поправить перекрутившиеся, надетые впопыхах носки. Джерри перегнулся сзади, помог девчонке снять рюкзак и найти запропавшие ремни.
— Спасибо, Джерри, ты, как всегда, очень мил! — благодарно отозвалась девочка-Олень, наконец устроившись. Потом она оглянулась через плечо, увидела Никки и ойкнула от неожиданности.
Никки демонстративно оскалила клыки и прорычала:
— Да, он очень, очень мил! Даже слишком!
Джерри засмеялся и сказал кудрявой девчонке:
— Не бойся, Мона, это чистый блеф!
Никки не стерпела и укусила Джерри в плечо — он даже зашипел от боли. Девчонка услышала — и вжалась в кресло.
Автобус тряхнуло: он стал резко маневрировать на подлёте к «Марсианскому орлу», и пассажиры инстинктивно вцепились в подлокотники.
— Все ли понимают своими заспанными мозгами, что на экскурсионном корабле сейчас невесомость? — спросила школьников тренер Нджава голосом, ещё не остывшим от бурного старта. — Тщательно соберите свои вещи — иначе они разлетятся по салону. Все, кому нужно, приняли таблетки от тошноты?
— Я не принял, — озабоченно сказал Джерри. — Забыл их взять. У тебя нет пилюль невесомости? — спросил он у Никки.
— Мне они не нужны, — покачала та головой, — я в невесомости чувствую себя прекрасно. Я же не земляшка.
Над спинкой переднего кресла робко поднялась рука кудрявой Моны — с зажатым в ладошке пузырьком таблеток. Юноша посмотрел на эту безмолвную руку и захохотал. Потом обратился к Никки, потирая укушенное плечо:
— Ну зачем, зачем тебе эта репутация уж-жасного Леопарда?
— Ты забыл, — сказала хладнокровно Никки. — Я и есть Леопард — по вердикту Вольдемара.
Автобус пристыковался к шлюзу «Орла» под скрип амортизаторов. Лёгкое тормозное ускорение закончилось, и невесомость мягко потащила пассажиров из кресел, вызвав визг и восторженные вопли школьников.
— Всем сидеть на местах! — приказала Нджава и поплыла к выходному люку.
Он немедленно открылся…
Перед Нджавой и полусотней прилетевших ребят предстал сам командир «Марсианского орла».
О, капитан был прекрасен!
Синий китель межпланетника горел золотыми аксельбантами и созвездиями регалий за безаварийное пилотирование и бравую многолетнюю службу. Кокарда на капитанской фуражке светила не хуже берегового маяка. Кирпично-красиая физиономия космонавта была контрастно украшена идеально аккуратными белоснежными усами и небольшой бородкой, холёной до невообразимости. Такому лицу подошёл бы гордый горбатый нос пирата, но нет — его заменял не менее грозный широкий носище с хищно раздувающимися ноздрями. Раскалённые глаза командира метали молнии с частотой полторы штуки в секунду.
О, капитан был в гневе!
— Вы опоздали на двадцать минут! — проскрежетал он вместо приветствия тренеру Нджаве.
— Простите, капитан, у нас возникли проблемы… — пыталась оправдаться профессор, но её не стали слушать. Капитан отрывистым голосом прогрохотал:
— Экскурсия по кораблю отменяется! Вот список кают для ваших людей! Отлёт через двенадцать минут! Если кто-нибудь не будет пристёгнут в срок и мне придётся задержать отлёт… — командир сделал паузу, заледенившую сердца, — …то он пожалеет очень быстро! Он будет драить камбуз и жалеть себя всю неделю полёта!
Командир отличается от подчинённых не столько умом и опытом, сколько голосом. О, капитан «Марсианского орла» был настоящим командиром! Он обладал таким рыком, от какого армии вытягиваются по стойке «смирно» и, в ужасе, смело бегут на любого врага — лишь бы не расстроить своего предводителя.
Что началось в шаттле! В попытке немедленно выполнить капитанский приказ все студенты сразу отстегнулись, и центральное пространство автобуса мгновенно превратилось в вопящую кучу с торчащими руками, ногами и рюкзаками.
Голос Нджавы потерялся в общем гаме, а капитан только с омерзением сплюнул, глядя на этот кавардак. Тогда Никки ловко проскользнула по стене к выходу из шаттла и попросила:
— Капитан, дайте нам пару матросов, которые знают расположение кают!
Потом обратилась к тренеру:
— Стойте у выхода и пересчитывайте студентов!
Девушка, ловко зацепившись ногой за кресло, протянула руку и выдернула из визжащего человеческого вороха в центре шаттла расхристанного рыжего Оленя в мятых шортах.
— Первый!
Нджава отметила номер каюты, а подоспевший матрос шустро подцепил беспомощного Оленя за рюкзак и поволок в отведённую каюту.
Капитан строго крикнул вслед матросу:
— Сразу пристёгивай этих… этих… пассажиров! — Ох, вовсе не это слово хотел сказать капитан, но наступил себе на ржавое кадыкастое горло и сам взялся оттащить очередного болтающегося студента в его каюту.
— Мне нужно на мостик! — сказал он через плечо, держа заспанного Дракона за шиворот — в вытянутой руке, как обмочившегося щенка. — Справляйтесь тут сами!
Никки нашла в куче и приспособила к делу пару студентов — выходцев с Цереры, которые со слабой гравитацией тоже были в ладах — и конвейер заработал вовсю. Школьники, растерявшиеся от невесомости, передавались из рук в руки, как мешки с грузом, и быстро пристраивались по каютам.
Матросы приспособились таскать сразу по паре пассажиров.
Несколько минут — и все студенты пристёгнуты.
— Спасибо, мисс Гринвич! — сказала облегчённо Нджава. Рядом с ней остались плавать только Никки и, конечно, Джерри. — Ваши каюты — в коридоре В.
Ребята спокойно добрались до нужной им части корабля, правда, Никки иногда придерживала юношу на поворотах — чтобы тот не стукался об углы.
Каюта Джерри была крохотной — не сравнить с комнатой в Колледже; кроме душевой кабины, в ней умещались кресло, раскладывающееся в узкую койку, и столик.
— Интересно, — спросил уже пристёгнутый к креслу юноша, — а здесь нет двухместных кают?
— Ты слишком мил для двухместной каюты! — строго сказала Никки и отправилась в свой отсек. Она была готова отнестись стоически к его тесноте, но он оказался гораздо просторнее, с удобной кроватью и круглым столом. Особенно Никки обрадовалась большому иллюминатору.
Только девушка защелкнула ремни, как в динамиках раздался сердитый голос капитана, объявляющего минутную готовность к старту.
Никки смотрела в иллюминатор, слушала переговоры мостика со службами и объявления для пассажиров, и вдруг её пронзила мысль, простая и очевидная, но почему-то не пришедшая в голову раньше: а ведь Никки родилась на Марсе! Она сейчас летит на свою родину — на планету, где она жила с родителями первые годы своей жизни. Счастливые годы!
Она взволновалась и стиснула поручни кресла.
Раздалась сирена, а вслед за ней — нарастающий гул двигателей. Всех пассажиров прижало к сиденьям — невесомость кончилась. «Марсианский орёл» сошёл с окололунной орбиты и, под напутствия диспетчеров навигационного центра в кратере Коперника, лёг на заданный курс, целясь на красную звезду, которая была вовсе не звездой.
Корабль маневрировал примерно с час, а потом подобревший голос капитана объявил:
— Мы перешли в фазу стабильного ускорения. Оно будет сохраняться на уровне одного «же» в течение всего полёта. Пассажирам разрешаю покинуть кресла. Обед будет сервирован через два часа.
Никки отстегнула ремни, чувствуя непривычную тяжесть во всём теле. Земное «же» — это в шесть раз больше, чем она привыкла на Луне! И во много, много раз тяжелее, чем у неё на астероиде. «Теперь Джерри будет меня таскать на себе, как я его таскала в невесомости…» — подумала Никки, с трудом пробираясь к выходу.
Джерри действительно чувствовал себя уверенно. Он встретил Никки в коридоре и улыбнулся, глядя на её ссутулившуюся фигуру и осторожную походку:
— Кто тут хихикал над земляшками?
