ключи у него. Я спрашиваю тебя еще раз: паспорт готов?
– Я получу его сегодня днем. Куда его доставить?
Эдисон дал ему адрес в Салиносе.
– Припаркуйся у дома, ключи оставь в выемке за задней шиной. Точно к двум. Все остальное засунь в бардачок. Я буду держать связь.
– Том…
– Чао, Морри.
К полудню следующего дня он уже знал, что они едут на север от Вида в голубом «фольксвагене». Он сообщил Морри номер машины и приказал ему использовать связи в департаменте полиции Сан-Франциско, чтобы внести автомобиль в список угнанных машин. Затем он плотно поужинал и заснул как ребенок в лучшем отеле Вида.
«Фольксваген» нашелся два дня спустя на стоянке поддержанных машин в Реддинге. Другой машины они там не купили. Но владелец стоянки сказал, что они взяли такси, и он знал водителя, который часто появлялся в этом районе. Таксист сказал, что отвез их в аэропорт. Он посмотрел на полицейский значок Эдисона, на фотографии и выбрал фото Малчека с пририсованными усами. «Но девушка с ним была блондинка, – сказал он, – и очень беременная».
Хорошенькая девушка за стойкой третьей авиалинии, к которой он обратился, резервировала им место на рейс в Крешент-Сити с пересадкой в Аркаде. Она согласилась с усами на лице Малчека, но сказала, что девушка беременной не была. Она запомнила их, потому что они, казалось, о чем-то спорили. Мужчина был очень бледен, и оба выглядели усталыми, как будто заканчивали долгое путешествие, они отправлялись в новое.
Чтобы не вести машину через горы, он купил билет на следующий рейс до Аркады, а автомобиль оставил на стоянке в аэропорту.
Как только самолет поднялся в воздух, он достал фотографии и просмотрел их снова. Он нарисовал много вариантов – бороду и усы на Малчеке, очки, различные прически и цвет волос – на обоих. Было ясно, что Малчек знал секреты успешной маскировки так же досконально, как и он сам.
Не следует надевать ужасный парик, изображать сильный венгерский акцент, наклеивать пышную бороду и усы, надевать темные очки и опираться на трость.
А следует быть как можно проще. Фараоны с ума сходили, пытаясь добиться надежного описания от свидетелей. Большинство людей на ходу замечают и запоминают лишь одну или, в лучшем случае, две черты. Не многие сходились во мнении на чем бы то ни было, а если и сходились, то на одной, бросающейся в глаза, особенности.
Поэтому использовать надо не просто хромоту, а надевать явно поношенный гипс со множеством подбадривающих надписей на нем. Нависшие брови. Или безобразная бородавка, от которой никто не может отвести глаз, чтобы заметить, высокий ты или нет. Если очки – то с необычной оправой, например проволочные, как у бабушек, или у Бадди Холли. Очень большие усы. Очень кудрявые волосы или лысина – лысина всегда выручает. Черта должна быть преобладающей, но простой.
А затем затеряться в толпе. Среди большого, безликого среднего класса – приличные люди, которые никого не волнуют, пока выглядят чисто, нормально одеты, улыбаются и произносят одни и те же банальности.
Привет, ребята. Он улыбнулся и отложил фотографии.
К полуночи, в Аркаде, ему пришлось признать, что маленький озорник хорошо знал правила игры. Даже слишком хорошо. Они сошли с самолета в Аркаде, но не сели на рейс в Крешент Сити. Он обошел все авиалинии, компании по прокату машин, стоянки подержанных автомобилей, такси, автобусы, даже лодочников в извилистой бухте. В результате он решил, что они автостопом поехали на юг или восток, а не на север. Он готов был поспорить, что они стояли, где-то рядом с автомобилем, который Малчек высмотрел на стоянке в аэропорту, открыв капот и изображая поломку. Приближался лихорадочный конец лета, и город был переполнен туристским транспортом и приезжими. Они выбрали подходящее место: оживленная трасса, туристы, жара и легкомысленный сезон. Теперь ему придется либо опять носиться вокруг, задрав хвост, тратя деньги и оставаясь открытым для удара, или связаться со своим человеком в департаменте. Рискованно, но выбора не было. Время поджимало. По правде говоря, у них времени было больше, чем у него.
Он стоял, уставившись на карту в автобусной станции. Неразборчивая за грязным пластиком, она все же показывала, против чего он играл. Целый проклятый штат Калифорния, где все отлично проводят время. Миллионы людей в движении.
Он вытер рукавом пот с лица и, постукивая газетой по бедру, наблюдал за ленивым танцем пчелы по пластиковому покрытию карты. Она стукнулась, потом отлетела, опять стукнулась и отлетела.
Как Малчек, двигаясь, двигаясь.
Внезапно злость охватила его, и он изо всех хлопнул газетой по стене, превратив пчелу в бесформенное пятно. Какой-то старик, ворча, обернулся на шлепок и зашаркал дальше. Пчела расползлась широкой полосой. Он был так поглощен своей радостью от уничтожения воображаемого Малчека, что вовремя не заметил легкого прикосновения к руке. Когда он спохватился, вторая пчела успела ужалить его несколько раз.
Выругавшись, он смахнул ее прочь, и глянул на руку. Между костяшек уже набухал волдырь, и он автоматически пососал укушенное место. «Может быть, это урок, который полезен нам обоим, Малчек», – подумал он, шагая к автобусу на Сан-Франциско.
Не терять хладнокровия и следить, кто у тебя за спиной.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Шум беспокоил Малчека. В конце концов он выбрался из кровати, чтобы в который раз бросить взгляд на пустую улицу. В комнате было холодно, и он подумал, что почему-то так и не смог привыкнуть к пижаме. Снаружи никого не было, только дорога, светофор и пустая коробка из-под сигарет на кромке травы. Была ли она там раньше? Майк протер глаза и направился в ванную, чтобы выпить таблетку аспирина. Он не заметил, как вода полилась через край стакана, и вытер руку, прежде чем вытащил таблетку из почти пустого пузырька. Случайно он взглянул на себя в зеркало и поморщился. Наверно, из-за усов его лицо казалось таким белым. И из-за темных кругов под глазами.
Возвратясь в комнату, он снова выглянул в окно. Он был уверен, что сигаретной пачки там раньше не было. Может быть, он услышал шум, когда кто-то проходил мимо. Может быть, этот кто-то выбросил пустую пачку. Кто это был?
– Майк, – позвала Клер тихим голосом. Она научилась говорить тихим голосом, чтобы не заставлять его бросаться к револьверу или к двери.
– Все хорошо, крошка, спи.
– Легко сказать, но не можешь же ты ожидать, что я смогу заснуть, когда ты стоишь против света абсолютно раздетый. Сон – не совсем то, что приходит мне в голову.
Он улыбнулся и, подойдя к кровати, поцеловал ее и лег рядом. Когда он обнял ее, Клер поняла, что он слишком измотан, и не стала повторять намек. Прижавшись к его плечу, она почувствовала его острые кости.
– Ты, вообще, спал? – спросила она через минуту.
– Конечно, я просто вышел в сортир. Спи.
Но ее глаза оставались открытыми и смотрели в окно. Что он увидел за окном на этот раз? Она научилась не задавать вопросов. «Ничего, – ответил бы он. – Ничего».
Через некоторое время его дыхание стало ровным, и она поняла, что Майк заснул. Надолго ли в этот раз? На час? На два? Не больше, он никогда не спал больше. Каждую ночь она все время просыпалась, чтобы снова увидеть его стоящим у окна. Разные окна, разные мотели, разные города – только его поведение оставалась неизменным. Готовый к броску, готовый столкнуть ее с кровати, готовый выхватить револьвер и нацелить его на дверь. Он даже проделал это один раз, а потом ждал, держа револьвер в
