еще и на цепочку, которая сгодилась бы и в качестве якорной цепи.
— Покажите ваши карточки!
Уиллоус открыл бумажник. Паркер начала рыться в сумочке. Они предъявили золотые значки детективов, цепь загрохотала, и дверь открылась.
— Входите. Здесь беспорядок, но мне так нравится.
Потолки были низкие, около семи футов. Пылающая печь обогревала одновременно гостиную и кухню. Дверь вела, как догадывался Уиллоус, в спальню и ванную комнату. Было тепло, но воздух тяжелый, сухой и спертый. Был слышен телевизор. Трубка была снята с телефона. На плите громоздились грязные кастрюли и попахивало подгорелым мясом.
— Так в чем же дело?
Жена Пила была крашеной блондинкой. Волосы коротко острижены с боков, а спереди взбиты. Не более пяти футов роста и ста фунтов веса, определила Паркер. На ней был красный свитер с пуговицами, джинсы, перетянутые на узкой талии ковбойским поясом с серебряным набором, и черные кожаные сапоги до колен. Уиллоус дал бы ей по виду восемнадцать или девятнадцать лет.
Паркер показала на телефонную трубку, болтающуюся на шнуре.
— О, конечно. — Миссис Пил взяла трубку и сказала в нее: — Тут ко мне только что пришли. Позвоню через несколько минут. — И повесила ее, не ожидая ответа.
— Мы по поводу вашего мужа, — осторожно начала Паркер. — Не угодно ли присесть на минутку?
— Что, Оскар мертв? — вдруг выпалила миссис Пил.
Паркер кивнула. Вдова посмотрела на нее, а потом на Уиллоуса, как бы ожидая подтверждения. Тот поморгал, сдвинулся в сторону и снял пиджак.
— Мы бы хотели, чтобы вы поехали с нами в морг и опознали его, — сказал он и добавил: — Но это Оскар, вне всяких сомнений.
За дверью, которая, по всей видимости, вела в спальню, раздался глухой звук падения какого-то предмета и тут же заплакал ребенок.
— О Боже! Подождите минутку, пожалуйста.
Вдова Пила толчком открыла дверь и, войдя в спальню, закрыла ее за собой. Плач усилился. Дверь снова открылась, и она вошла с ребенком, завернутым в голубое одеяло, села на продавленную софу, подняла свитер и дала ребенку грудь, одновременно соскребывая какие-то коричневые пятна с деревянных подлокотников софы.
— Вы расскажете мне, что с ним произошло, или предоставите мне догадываться об этом?
— Он убит выстрелом в голову, — сказал Уиллоус. — Кто-то расправился с ним. Мы думаем, что вы поможете нам выяснить, кто это сделал.
— Не имею понятия, поверьте мне. Оскара все любили. С ним было легко! — Она пустила струйку дыма в потолок. — Сказать по правде, я сомневаюсь, чтобы у него были враги. Если его застрелили, то по ошибке, не иначе, или просто обознались.
— Вы уверены в этом?
— Нет, но я не удивлена.
Паркер села на софу. Похоже, мать и ребенок не обращали на Уиллоуса никакого внимания.
— Чудная девочка, — сказала Клер. — Как ее зовут?
— Ребекка.
Ребенок получил другую грудь. Уиллоус перехватил взгляд женщины. Безутешная вдова подарила ему улыбку.
— Так как ваш муж убит четырьмя выстрелами с короткого расстояния, — сказала Паркер, — то я серьезно сомневаюсь, что тут была ошибка. — Клер повысила голос, и на этот раз в самом деле могло показаться, что она кричит, хотя она и не думала это делать. — Вы слушаете меня, юная леди?
Пепел на сигарете вдовы достиг дюйма длины и наконец упал на ковер.
— Вы знали, в какую неприятность попал Оскар с наркотиками: кто-то, кому…
— Оскар не занимался наркотиками, — перебила вдова.
— Кто-то, кому он задолжал деньги… Другая женщина.
— Он был хорошим мужем. Не любил уходить, ему нравилось быть дома с ребенком.
— Тогда почему же вы не хотите нам помочь?
— Потому что боюсь, что со мной сделают то же, что с Оскаром.
— Вам кто-нибудь угрожал?
— Уолт.
Паркер придвинулась к ней поближе. Она рискнула обнять молодую женщину за плечи и ощутила запахи лака для волос, духов, дезодоранта, лака для ногтей и застоявшегося пива. Она спросила:
— Кто такой Уолт?
— Знакомый. Предупредил, что, если я сделаю хоть небольшую ошибку, он захватит Ребекку.
Уиллоус огляделся. Это была тесная и запущенная квартирка, посуда не мыта, пепельницы переполнены, пластиковые мешки с отбросами не вынесены, а так и стоят, прислоненные к двери. Он потянул носом, прикидывая, где стоит корзина с грязными пеленками и как долго эта вдова Пил не пользовалась стиральной машиной.
— Если вы что-то решите… — Паркер передала ей свою карточку.
Дверь закрылась не сразу. Запорный болт с шумом упал на пол. Они услышали грохот цепи. Уиллоус еще потоптался на ступенях, ожидая, пока снова зазвучит телевизор: «Второй рыцарь, говорят, вы честолюбивы и хотите принять участие…»
Было слышно, как снова заплакал ребенок.
— Ну и что ты думаешь? — спросила Паркер, когда они сели в машину.
— Заметила, как там жарко? Она в свитере, и рукава спущены. Ты слышала, как плакал ребенок. Видела ее манеру курить сигарету.
— Думаешь, она наркоманка?
— Мне кажется, да.
— Витает в небесах, — сказала Паркер, — и не хочет спускаться на землю. Оскар наверняка был распространителем наркотиков.
— Так и было, — сказал Уиллоус, трогая автомобиль с места и пристегивая ремень безопасности.
— Ты не взял ее в морг для опознания из-за того, что она под действием наркотика?
— Не будем спешить, — ответил Уиллоус. — Пусть его приведут в порядок после вскрытия, чтобы он выглядел более прилично.
— Как ты думаешь, она уже знала, что ее муж убит?
— Не удивлюсь, если и знала. Об этом можно судить по ее реакции. То есть реакции вообще никакой не было.
У Паркер мелькнула ужасная мысль.
— А что с бэби, с Ребеккой?
— Если эта Трейси Пил наркоманка и кормит ребенка грудью, значит, и ребенок наркоман.
— Бэби-наркоман!
— Я думаю о другом: кто снабжает мать?
— Может быть, Уолт расскажет?
— Как раз об этом я и подумала.
— Уверен, что ты так и подумала, — ответил Уиллоус. — Но сказал-то первым я.
Пэт Нэш обождал, пока хлопнет дверь, сосчитал до десяти и снова включил громкость телевизора на полную мощность.
Трейси вошла в комнату. Пэт улыбнулся ей. Она классно выглядела с ребенком на руках.
— Что они хотели? — спросил он.
— Узнать, кто убил Оскара Пила. Хотели, чтобы я им помогла.
— Что ты им ответила?
— Ничего, ни одного паршивого слова.
Нэш растянулся на кровати.
