ждать: у него от этого разыгрывался аппетит. Но требовалось точно рассчитать время, а если она задерживалась чуть дольше, к ее приходу он уже крепко спал и видел сны про ценные бумаги.
Она вытерлась, расчесала волосы, накрасила губы, сложила их будто для поцелуя и наклонилась, чтобы кусочком цветной туалетной бумаги снять лишнюю помаду. Зачем она все это делает?
Тайлер скорее всего даже не обратит на это внимания. А если и заметит, то наверняка сочтет это смешным. Но он не рассмеется, нет, он настоит на том, что они вместе должны докопаться до причины, заставившей ее это сделать.
Нэнси вошла в спальню. Тайлер, держа в руке стакан вина, сидел в постели. Повернувшись к ней, он спросил:
— Нэнси, куда подевался этот чертов пульт? Я его так и не нашел.
На полу «вольво» скрючилась какая-то женщина, судорожно прижимающая к лицу сумочку. Гаррет не сразу понял, что она кусала эту сумочку, чтобы не закричать от страха. Он протянул руку и похлопал ее по пояснице в благодарность за то, что она не кричит и не зовет на помощь.
Пробежав два квартала, Билли упал и спрятался за невысоким каменным заборчиком. Ему не хватало воздуха. Мимо проскочила патрульная машина. Он отдышался, закурил сигарету и перешел улицу. Свет в доме Нэнси не горел, но оба «мерседеса» стояли в гараже, надежно запертые на ночь. Билли перелез через стену с задней стороны дома. Он был на знакомой территории, и это его немного успокоило. Кто-то собрал стулья, стоявшие раньше у бассейна, и прислонил их к стене. От воды поднимался пар и тут же растворялся в черном ночном небе. Билли прижался лицом к стеклянной двери и заглянул вовнутрь. Потом потянул за ручку. Дверь оказалась незапертой, он вошел и затворил ее за собой. В гостиной в камине горел огонь. Он приблизился к нему и стал греть озябшие пальцы.
Нэнси выключила свет и скользнула в объятия Тайлера. От экрана, на котором застыло предупреждение ФБР об ответственности за нарушение прав проката видеопленки, исходил ровный голубой свет. Тайлер нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и начался фильм. Актеры произносили реплики, и в нижней части экрана загорались субтитры перевода. Нэнси положила голову на грудь мужа, еще чуть влажную после душа, и посмотрела не на экран, а в окно на черную воду бухты и созвездие огней Западного Ванкувера.
Гаррет с усилием оторвал сумочку от лица женщины, раскрыл и, перевернув, вытряс содержимое на сиденье. Там оказалось немало интересного, но ключей от машины не было.
— Где ключи-то, а, дамочка? — спросил он и тут же увидел, что они торчат в замке зажигания.
Он сполз с сиденья и установил зеркало заднего вида так, чтобы ему было удобно наблюдать за происходящим на стоянке перед винным магазином. Казалось, вся полиция города была здесь, не могла пропустить такое событие.
— Мы просто переждем в машине, пока все успокоится, — сказал Гаррет, — а потом немного прокатимся, и я тебя отпущу. Идет?
Женщина тихо заплакала.
— И все, — продолжал Гаррет, — но ты поплачь, легче станет.
В машине было холодно. Он чувствовал, как его тело потихоньку остывает, как коченеют руки и ноги. Всхлипывания женщины почему-то успокаивали его. Гаррет не мог понять, отчего перед «Севен—Илевен» начался пожар. Стоянка то вспыхивала перед его глазами, то тонула в полной темноте.
Он откинулся назад и закрыл глаза, ему было необходимо немного передохнуть.
Билли услышал наверху иностранную речь. Бесшумно ступая по ковру, он оказался на лестничной площадке первого этажа. Прошептав: «Это ты, Нэнси?» — он протянул руку, чтобы взяться за перила, и, к своему изумлению, обнаружил, что все еще сжимает пальцами кольт.
Он не отдавал себе отчета, что он сделает в ближайшие пять минут. Он прислушался к ровному шипению газового камина и чьим-то приглушенным голосам и начал медленно подниматься по лестнице, потом вдруг неожиданно для самого себя побежал вверх, перескакивая через две, а то и три ступеньки.
На фоне огней возникло видение, призрак. Нэнси моргнула, но видение не исчезало. Она перевернулась на бок. Перед ней, в ее спальне, наяву, — стоял он, мальчик в джинсах, в черной кожаной куртке, и в упор смотрел на нее.
Тайлер сел на кровати.
— Какого черта? Кто ты такой?
Он схватил свой купальный халат.
— Убирайся вон из моего дома! Или я вызову полицию!
Парень даже не взглянул на него. Он видел только Нэнси.
Тайлер надел халат и встал. Билли показал ему револьвер.
Он остановился в нерешительности.
— Это один из тех двоих, — начала было Нэнси.
— Я попал в беду, Нэнси, — сказал Билли. — Помоги мне.
Тайлер завязал узлом пояс халата. Нэнси машинально следила за движениями его рук, такими уверенными, четкими, будто он специально это делал, чтобы дать себе время подумать, разобраться и решить, что следует предпринять в такой ситуации. Только Тайлер умел так завязывать узел, чтобы оба конца свисали прямо вниз. Этот способ он разработал сам. Еще одна мелочь, из которых состояла его жизнь.
— Осторожно, Тайлер, — вскрикнула Нэнси. Больше ей ничего не пришло в голову.
Тайлер стоял около постели. Билли направил на него кольт.
— Вон из моего дома, мальчишка, — проговорил Тайлер.
Билли улыбнулся ему так холодно, как только умел, и засунул кольт за пояс джинсов. Его рука зависла над рукоятью «питона».
— Попробуй выгони, — ответил он Тайлеру.
Нэнси на всю жизнь запомнила выражение глаз мужа — взгляд дикаря, полного решимости защитить свое жилище. Он бросился на непрошеного гостя.
Билли выхватил кольт и трижды спустил курок. Боек ударялся по пустому барабану с негромким щелканьем, не более устрашающим, чем клацанье зубов какого-нибудь старого маразматика.
Тайлер вырвал у Билли револьвер, развернулся и двинул его кулаком в нос, свалив с ног.
Вскочив, Билли пустился наутек, а Тайлер — за ним. Перепрыгнув через перила, Билли приземлился на середине лестницы, кубарем скатился вниз, вскочил, пробежал через гостиную в кухню и, все ускоряя бег, врезался в стеклянную дверь.
Стекло разлетелось вдребезги. Билли вскрикнул, схватился руками за окровавленное лицо и живописно, как сброшенный лошадью наездник, перевернулся в воздухе. Его сапоги грохнули по кафельным плитам площадки бассейна, он поскользнулся, упал, стукнувшись головой, его тело обмякло и сползло в теплую воду, над которой поднимался туман.
Тайлер положил кольт на кухонный стол, влез на ходу босыми ногами в туфли и направился к бассейну; под подошвами скрипели осколки стекла. Билли ничком лежал в воде, вокруг головы образовался розовый кровяной нимб. Тайлер вернулся в дом и позвонил в полицию. Только на десятом звонке диспетчер сняла трубку. Она попросила его повторить свое имя, адрес и после этого поинтересовалась, срочный ли это вызов.
— Да, да, срочный, — ответил Тайлер. Она попросила его не вешать трубку, пока не приедет патрульная машина. Он поблагодарил ее за участие и машинально повесил трубку.
Он поднялся по лестнице и на минуту задержался у двери спальни. Мальчишка, кажется, хорошо знал Нэнси. Он обратился к ней, как будто они были друзьями. Или еще того хуже. Тайлер не был уверен, стоит ли ему задавать ей вопросы. Подумав, решил, что не стоит, вошел в спальню, обнял Нэнси и, как мог, утешил ее.
Полиция приехала быстро. Когда Тайлер их за это похвалил, один из них ответил, что они случайно находились поблизости.
