– Только одна ваша сотрудница заметила жертву до того, как началась стрельба, – сказал Уиллоус. – Она не уверена, стоял ли этот человек в очереди в кассу или ему нужны были вы.
– Он не просил о встрече, это я могу сказать точно.
– Это так, но дверь в ваш кабинет была открыта, и он стоял так, чтобы ему было вас видно. Ведь перед ограблением у вас был другой посетитель, это верно?
Росс кивнул. По тому, как сверкнули глаза банкира, Уиллоус понял, что тот вызывал кого-то по поводу займа.
– А стрелявший, вы когда-нибудь видели его раньше?
– Никогда. Я совершенно уверен.
– Мы спрашиваем потому, что это мог быть просто случайный человек, наркоман какой-нибудь. А возможно, он долгое время присматривался к банку, может быть, дни и недели, прежде чем предпринял попытку. У нас есть такое подозрение, – сказал Уиллоус.
– Такого человека давно бы кто-то заметил, – с сомнением в голосе ответил Росс.
– Я просто не могу понять, почему вы пошли на такой огромный риск, – мягко сказала Паркер.
– Мне и самому хотелось бы это знать. Обстановка была какой-то странной… Вероятно, я чувствовал ответственность за этот проклятый портфель. – Он взглянул на Бредли. – Я действовал инстинктивно, не думая о личной безопасности. Вряд ли это может служить причиной такого сурового допроса.
– Вы не хотели бы позвонить своему адвокату, мистер Росс? – спросил Бредли.
– Разумеется, нет.
– Нас это вполне устраивает.
– Может, я что-то упустил? – сказал Росс, обратив к Паркер свои яркие голубые глаза. – Может быть, подозреваемый – это я, так, ради Бога, скажите мне это?
– Нет, конечно нет, мистер Росс.
И Паркер тепло улыбнулась банкиру. Это был ее любимый прием. Уиллоус достал дешевенькую шариковую ручку и сшитый спиралью блокнот, открыл его на пустой странице и поставил дату и время.
– Давайте начнем с убийцы. Что вы можете о нем припомнить, мистер Росс?
Росс немного помедлил.
– Лучше всего я помню его пистолет. Автоматический. Старый, давно используемый.
Уиллоус записал это, подождал.
– А еще, – сказал Росс, – у него было то, что бывает у боксеров… – Он показал руками у головы.
– Уши вроде цветной капусты, – сказал Бредли, он был болельщиком.
– Да, да. Нос у него был разбит, свернут набок.
– Разбит недавно?
– Нет, не думаю. Я не то имел в виду.
– А как насчет шрама? – спросил Уиллоус. – Где у него был шрам?
Росс поднес было к подбородку раненую руку, но спохватился, в какой находится ситуации, и сказал:
– У вас ведь есть уже вся эта информация, зачем вы тратите мое и свое время?
Уиллоус почувствовал на себе хмурый взгляд Бредли. Игры со свидетелями не были такой уж находкой, но он пытался сбить Росса с панталыку, надеясь на какой-то его просчет. Пожав плечами, он вежливо улыбнулся и ответил на вопрос Росса:
– Вы можете оказаться лучшим свидетелем из всех, что у нас есть. Естественно, что меня интересуют ваши наблюдения и как вы припоминаете события.
«Сгладил», – подумала Паркер.
– Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?
Банкир кивнул.
– Пожалуйста, наберите девятку, чтобы попасть в город.
Уиллоус прислонился к огромному столу с дубовым шпоном. Набрав девять, а затем телефон местного прогноза погоды, он взял шариковую ручку, а револьвер положил на записную книжку Росса, лежавшую на столе. Телефон дважды прозвонил, раздался щелчок и пошла записанная на ленту информация.
Паркер заканчивала допрос Росса об идентификации жертв. Росс занервничал – почему их больше интересует погибший, а не убийца.
Задавая банкиру вопросы, Паркер ходила взад и вперед по комнате. Она уронила блокнот и наклонилась, чтобы его поднять.
Росс уставился на нее как завороженный.
Уиллоус быстро положил трубку, поставил телефон на место и повернул записную книжку к себе. Росс был очень занятым человеком, а его расписание весьма плотным, но лишь до четырех тридцати.
От четырех тридцати страница была пуста, время свободно.
Паркер подняла свой блокнот, расправила юбку. Уиллоус поблагодарил Росса за телефон. Росс с креслом повернулся к нему:
– Вы дозвонились?
– Когда идет дождь, они обычно не ошибаются, – ответил Уиллоус. Паркер улыбнулась.
– Ваша секретарь сказала мне, что у вас весьма занятый день, мистер Росс.
– Ничего удивительного.
– …Но что вы специально сказали ей, чтобы она не назначала встреч с четырех тридцати до конца дня.
Росс среагировал на блеф Уиллоуса, он заметно смешался, когда же взял себя в руки, спросил:
– И что же вы предполагаете?
Уиллоус, не отвечая, безразлично смотрел на него.
– По возможности я часто оставляю в конце дня свободное время. Это дает мне возможность подбить итоги, что-то закончить, позвонить по срочным делам, принять решения. Уверен, вы меня понимаете. – Росс обращался к Бредли.
– Разумеется, – ответил он.
Уиллоус посмотрел на часы.
– Кто-нибудь из ваших сотрудников сегодня отсутствовал?
На столе у Росса затарахтел телефон. Красный свет то гас, то вспыхивал.
– Нет, все были на работе, – сказал он. Телефон продолжал звонить. Он взял трубку, взглянул на Уиллоуса: – Да, пожалуйста, – и передал ему трубку.
Уиллоус с минуту слушал, сказал:
– Прямо сейчас, – и положил трубку.
– Послушайте, – сказал Росс, – могу я сейчас пойти домой? В шестичасовых новостях было сообщение. Моя дочь знает о перестрелке и безумно беспокоится.
Уиллоус взглянул на Бредли, тот смотрел в сторону. Джек спросил домашний адрес Росса и, записав, повторил его вслух.
– Какой приятный район, – сказала Паркер.
Росс подумал, как-то неохотно согласился и – гораздо охотнее – ретировался.
Отложив перо, Уиллоус обратился к Бредли:
– Вы знаете, как он удрал?
– Виртуозно, – сказал Бредли.
– Правильно. Вам что-нибудь говорит имя Макс Циммерман?
Бредли отрицательно покачал головой.
– Макс отвез его, – сказал Уиллоус.
Паркер прислушивалась к стаккато своих каблучков по мраморному полу в пятнах крови и следах от пуль. Она сломала шаг и начала проделывать танцевальные па, которым ее обучали в детстве, она давно забыла их, но ноги, оказывается, помнили. Акустика была прекрасной, и звук ее каблучков раздавался резко и четко.
Сержант отделения дорожного движения послал новичка в лавку деликатесов, чтобы купить Максу горячего клубничного чая и пару рулетов с плавленым сыром. Макс поел и, развалившись на заднем сиденье бело-голубого полицейского автомобиля, наблюдал, как менты со всех сторон обнюхивают
