Уиллоус задумчиво кивнул:
– Для тебя это важно, да?
– Это очень напряженная улица, Джек. Четыре полосы движения, это магистраль в миниатюре, по ней можно пройти милю, прежде чем найдешь пешеходный переход.
– Почему это? – спросил Уиллоус.
– Из-за кладбища. Оно обнесено изгородью, туда можно попасть только через въезды, а их четыре или пять…
Они повернули за угол и ехали мимо прогала в изгороди из кипарисов, которая окружала кладбище. Черные чугунные ворота были раскрыты настежь, виднелась узкая асфальтированная дорожка, ведущая через коротко остриженный газон, и дальше – каменные плиты и редкие яркие пятна венков.
– Мы уже недалеко, – сказала Паркер, взглянув на номер углового дома.
– Пристройся за этим голубым пикапом.
Паркер убавила газ и подъехала к тротуару. Выключив зажигание, она бросила ключи в сумку, посмотрела в зеркало заднего вида и открыла дверцу.
Дом шестьсот тридцать пять по улице Фрейзер представлял собой приземистое здание из шлакобетона с плоской крышей из гравия и битума, запыленными зеркальными окнами с металлическими переплетами и ржавой металлической дверью. Небольшая вывеска выцветшими черными буквами по серому фону сообщила: «ИЗГОТОВЛЕНИЕ НАДГРОБИЙ ЛТД 1943».
– Пример кладбищенского юмора? – Уиллоус дернул дверь – она оказалась не запертой.
Внутри было прохладно и сыро, а слой пыли на окнах приглушал все цвета в длинной, узкой комнате.
Вдоль одной стены тянулся сплошной деревянный стол со станками и инструментами. Кроме высокого бурового пресса, здесь лежало множество ручного инструмента, о назначении которого можно было только догадываться. Слой пыли покрывал в этой комнате все, казалось, даже мужчину, сгорбившегося в кресле у задней двери.
Невысокий, лысеющий, он был одет в серый бумажный свитер, выцветшие, запыленные черные брюки, тяжелые ботинки. Изношенными каблуками он опирался о плиту полированного гранита. В уголке рта была зажата самокрутка, дымок медленно поднимался вдоль лица и таял в сером воздухе.
– Мистер Спрингвей? – окликнул Уиллоус.
Мужчина вскинул голову, кашлянул. С самокрутки на его грудь упал пепел. Они застали его, когда он дремал. У мужчины были мягкие голубые глаза.
– Мистер Спрингвей?
Мужчина потянулся, зевнул, почесал ногу.
– Кто этим интересуется?
Уиллоус показал Спрингвею бляху.
Плита полированного гранита, о которую он опирался, была заготовкой для каменного надгробия, а седая пыль, лежащая повсюду, в прошлом тоже была камнем, пока не превратилась в пыль.
– Вы женаты, мистер Спрингвей? – спросил Уиллоус.
В голубых глазах сохранилось спокойствие, только ярко вспыхнула самокрутка. Спрингвей вздохнул, кашлянул.
– Да, я женат. Можно сказать. – У него был мягкий, еле слышный голос, как будто ею легкие и горло тоже забиты серой пылью, которая покрывала здесь все.
– А девичья фамилия вашей жены – Мендес?
Спрингвей кивнул. Он снял очки и протер стекла краем свитера, затем снова надел их и снова взглянул на Паркер.
– А вы ведь тоже полицейский, да?
Паркер утвердительно кивнула.
– Вы хотите знать о ее брате, ведь так?
– О Гарсия Лорке Мендесе.
– Славный малый. Я видел по телевизору, что с ним случилось. Он был убит при ограблении банка. Ужасный случай.
– Почему вы нам не позвонили, мистер Спрингвей?
– Я слишком занят.
Уиллоус, показав рукой на рабочий стол и инструменты на нем, спросил:
– Вы изготавливаете надгробия и этим зарабатываете на жизнь?
Спрингвей горько засмеялся, выплюнул сигарету, кашлянул и плюнул на пол.
– Ручной работы больше нет. Раньше была… А теперь у меня контора на Коммерческой – альбом с образцами. Я только принимаю заказы и передаю их компании в Барнаби. У них плиты стандартных размеров, а механизмы, что и не поверишь – можно высечь надгробие за минуту. Все на компьютере. Они могут сделать все: сердечки, цветочки, обезьянок или золотых рыбок… – Он улыбнулся Паркер. – Но бывает и работа на заказ. Вы не поверите, до чего странные вещи люди пишут иной раз на могильных камнях. Например, имя любимой собачки. Время от времени попадается женщина, которая хочет отомстить. Неприятно, но приходится отказывать – не разрешают такое писать на могилах.
– Мы могли бы поговорить с вашей супругой?
Спрингвей уронил окурок на пол и наступил на него каблуком.
– Никоим образом.
Паркер подождала, пока Спрингвей скрутил себе сигарету, и спросила:
– Она дома?
Спрингвей хрипло засмеялся, затуманенные глаза увлажнились, заблестели.
– Ребята, у вас странное чувство юмора, позвольте вам заметить!
– Что вы имеете в виду? – спросил Уиллоус.
– Как вы думаете, что я имею в виду? Разумеется, она в доме. Где мне еще ее хранить? В своем дерьмовом автомобиле?
– Резонно, – сказала Паркер. – Нам бы хотелось поговорить с ней. С вашей помощью или без нее.
Спрингвей встал, ногой оттолкнул стул, стоявший у него на пути, и снял засов с двери на задней стене комнаты. Затем он провел их по облупленной каменной лестнице в дом, окруженный неухоженной, поросшей сорняками лужайкой.
Мария Спрингвей находилась в гостиной на нетопленом камине в бронзовой урне, выполненной в форме космического корабля. Спрингвей поднял урну и передал ее Уиллоусу. Потом отвернулся к окну, зажег спичку и, стоя с ним спиной, сказал:
– Вы что-то у нее хотели спросить? Давайте спрашивайте.
Паркер посмотрела на Уиллоуса.
Уиллоус, обращаясь к урне-кораблю, сказал:
– Скажите, ваш брат, он был бесчестным полицейским? Что он делал в банке? – Уиллоус немного повысил голос. – Скажите мне что-нибудь, Мария. Он отмывал панамские деньги?
Было тихо.
– Там ей, должно быть, не слышно. Думаю, надо ее вынуть. Как она открывается? Надо отвинтить?
Спрингвей вскочил и вырвал урну из рук Уиллоуса.
– Гарсия был у нас всего один раз, два года тому назад. Прибыл в роскошном лимузине с парой бутылок шампанского, с цветами. Семейная встреча. Пока был, все твердил, какой он герой, как он отловил плохих ребят, а напившись, вывернул нам все на софу. Я помогал Марии убрать и даже не заметил, как он ушел. Я уже сказал, это было около двух лет назад. С тех пор я ничего о нем не знаю.
– Он сообщил начальству в Панаме, что вылетел на похороны, – сказал Уиллоус:
– Нет, это не так.
– А откуда он узнал, что Мария умерла?
– Я позвонил по телефону.
– Вы разговаривали с ним?
– Нет, я попросил ему передать. – Спрингвей снова смотрел в окно. Над головой висел слоистый клуб дыма.
