намеревался увести людей на заранее подготовленную запасную базу. Но к вечеру вернулись в лагерь разведчики, которых посылали по свежим следам Долинова. Взволнованно доложили они Мурзину и Степанову о том, что Нечипуренко сбежал.
– А где Долинов? – спросил Мурзин.
– Сейчас придет. Он позади с ребятами тащится. Боится вам на глаза показываться, – сказал один из разведчиков.
Вскоре и сам Долинов предстал перед командиром и комиссаром. Нет, он не смог стоять. Подойдя к Мурзину, он упал на колени, бил себя кулаком в грудь, размазывал по лицу слезы.
– Встань, гадина! – приказал Мурзин.
Долинов поднялся. Из толпы партизан, сгрудившихся вокруг, слышались укоризненные возгласы. Долинов покаянно склонил голову, ссутулил плечи, исподлобья поглядывал на своих боевых соратников.
– Товарищ майор! Расстреляйте меня. Я заслужил ваше презрение, – глухо выдавил он из себя.
Мурзин подошел к нему.
– По суду военного времени его расстрелять мало. По партизанскому закону на первой осине вздернуть надо бы. Но жалко же стервеца. Он же фашистов лютой злобой ненавидит, сколько славных подвигов совершил… Расскажи хоть, черт, как ты этого гада упустил? – почти закричал Мурзин.
– Он меня с ребятами на опушке леса попросил остаться, – начал Долинов. – А сам пошел к бараку, где власовский батальон стоит. Нам из леса-то всю местность видно. Отошел он от нас подальше – да как кинется бежать к воротам. Я даже не сообразил, что к чему. Скрылся он за воротами, а вскорости, смотрим, оттуда человек тридцать выбежало – и в цепь. Стали нас в клещи брать. Дали мы по ним несколько очередей и скорей в горы.
– Хитрая бестия, – проговорил Степанов. – Ведь он ради своего спасения прикончил одного власовца, когда в той хате свалка началась.
– Расстреляйте меня, товарищ майор! – вновь тихо попросил Долинов. – Струсил я там. Хотел сам застрелиться. Только подумал: «Мертвым к врагам попаду». Решил, уж лучше пусть свои похоронят. Вот и пришел.
Партизаны умолкли. Свежий мартовский ветерок холодил их обветренные, загорелые лица.
– Расстрелять тебя еще успеем. Скажи лучше, что теперь делать? Ведь этот карателей сюда приведет, – сказал Степанов.
– Та-ак! Обязательно приведет, – согласился с ним Мурзин.
Долинов поднял голову.
– Товарищ майор! Просить вас не смею. Но если бы вы разрешили, этот батальон начисто уничтожить можно. У них барак на отшибе стоит, почти возле самого леса. Дайте мне людей. Я этой ночью власовцев навсегда спать уложу!
– Да кто же теперь с тобой пойдет? – с презрением спросил Мурзин.
Долинов с мольбой оглядел хмурые лица партизан.
– А что? Я пойду, – неожиданно сказал один из них.
– И я!
– И я!
– И я тоже!
Вызвалось сразу несколько человек.
– Как думаешь, комиссар? – обратился Мурзин к Степанову.
– Надо рискнуть. Нам с этими власовцами по соседству теперь не жить. Да и селян выручать надо.
– Тогда объявляйте сбор! Всем батальоном по ним ударим!
В полночь партизанский батальон Степанова внезапно обрушился на спящих власовцев. Над крышей барака взметнулось пламя. Предатели Родины в одних подштанниках выскакивали из горящих окон. Шквальным огнем встречали их партизаны. Спаслись бегством немногие.
В этом коротком ночном бою погиб лейтенант Долинов. Рискуя жизнью, он первым подкрался к бараку и снял часового, стоявшего у ворот. Потом бросился в казарму предателей. По единодушному мнению партизан, он кровью искупил свою вину перед ними.
Все длиннее становились дни, все сильнее припекало весеннее солнце. Как только растаял снег, вновь участились диверсии партизан на железных дорогах Моравии.
Подрывники первого батальона пустили под откос немецкий эшелон с бронемашинами и грузовиками на участке Говези – Всетин.
На линии Границе – Моравская Острава Карел Вертронек со своей группой уничтожил семнадцать вагонов с боеприпасами и продовольствием. От взрыва возле станции Белотин пути были выведены из строя на двое суток.
А у города Валашский Клобоук партизаны атаковали из засады немецкую автоколонну. В результате скоротечного боя больше сотни гитлеровских солдат остались лежать на дороге.
И все это только отдельные эпизоды из целой серии смелых и решительных операций, проведенных в ту пору партизанами бригады имени Яна Жижки. Они действовали в обширном районе. То тут, то там раскатывалось эхо взрывов, поднимавших на воздух склады и воинские эшелоны. Партизаны совершали налеты на небольшие гарнизоны врага в мелких селениях.
Гестапо и полиция СД городов Злина, Всетина, Брно, Моравской Остравы буквально сбились с ног, отыскивая в горах партизанские становища. Терпению Карла Германа Франка пришел конец, когда он узнал о нападении партизан на воинский эшелон с живой силой возле деревни Полична. В этом дневном бою партизаны убили около пятидесяти солдат и тридцать двух немецких офицеров.
Статс-секретарь протектората приказал связать его по прямому проводу с начальником службы безопасности Злина. Но вскоре ему доложили, что секретный подземный кабель на линиях Прага – Злин, Брно – Злин, Голешов – Злин и Злин – Ви-зовицы нарушен партизанами во многих местах. Карл Герман Франк приказал немедленно, как только будет восстановлена прямая связь, соединить его с замком Визовицы, где с недавнего времени обосновался оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени.
Но пока немецкие связисты устраняли повреждения, произошло новое дерзкое нападение партизан, в результате которого командир 16й танковой дивизии немцев генерал-майор фон Мюллер попал к партизанам в плен. Это произошло так неожиданно, что даже много повидавший на своем веку майор Мурзин был удивлен не меньше, чем сам Карл Герман Франк.
Командование отряда «Ольга» поручило взводу Иозефа Матоушека привести в исполнение смертный приговор, который партизаны вынесли полковнику Кобличеку.
Неподалеку от города Кромерижа, где находилась ягдкоманда, зверски расправившаяся с Сергеем Жуковым, располагался красивый замок графа Дубского. Партизанские разведчики доложили Матоушеку, что в этом замке часто бывает полковник Кобличек.
Дочь графа Дубского, стройная двадцатидвухлетняя голубоглазая блондинка Элизабет Дубская- Эйхлер, муж которой пропал без вести на восточном фронте, работала в гестапо города Кромериж. Полковник Кобличек часто по вечерам после работы отвозил ее на своей машине в замок.
Этим и решил воспользоваться Иозеф Матоушек. Он намеревался захватить замок и под страхом смерти заставить Элизабет Дубскую-Эйхлер позвонить в Кромериж полковнику Кобличеку и попросить его срочно приехать к ней. По мнению партизан, это был самый надежный способ захватить коменданта живым, затем доставить его в лес, где и должно было свершиться правосудие.
Старинный родовой замок Дубских был обнесен высокой каменной оградой. Въезд в усадьбу был только один – через массивные железные ворота, которые почти всегда заперты. В ночь, назначенную для проведения операции, тридцать два партизана во главе с Матоушеком вышли из Хржибского леса, подступавшего почти к самому замку, и при помощи принесенных с собой самодельных деревянных лестниц перебрались через ограду в сад.
Подняв с постели старого графа и его близких, партизаны обнаружили, что графини Элизабет в замке нет. По словам насмерть перепуганного графа, она осталась ночевать в городе. Тогда Матоушек приступил к
