Карло Гоцци
Женщина-Змея
Предисловие автора
Новый род сказочных театральных представлений преуспевал как нельзя лучше, что явствует из неоспоримых истин, изложенных в предшествующих моих предисловиях.
С этих пор насмешки сторонников синьоров Кьяри и Гольдони стали бессильными. Они лишь оскорбляли публику, которая была в восхищении и благосклонно желала видеть в театре все новые сказки.
Этот род представлений настолько отличен от того, который употреблялся обоими вышеупомянутыми поэтами, что не мог вредить их пьесам, правильным и ученым, как их называют. Тем не менее мне едва ли удалось убедить кого-либо в том, что этим пьесам не было причинено ущерба. В схватке театральных поэтов победы и поражения определяются разногласиями публики.
Трудное в этом новом роде зрелищ (кроме других, очень многочисленных трудностей) заключается в избежании однообразия и в придумывании новых и сильных положений.
Чудесное — небольшой источник для небольшого таланта вроде моего. Тот, однако, у кого окажется канва, пригодная для критики и аллегорического изображения человеческих нравов и ложных учений нашего века с правдивостью, скромностью и изяществом, тот, кто сумеет красноречиво ее трактовать и поставить чудесное на подобающее ему место, тот найдет, что чудесное далеко не бесплодно и всегда будет самым могучим и полезным подспорьем для итальянских комических актеров.
Я утверждаю, что приложил все усилия к тому, чтобы сделать мои десять сказок различными как по канве, так и по ситуациям.
«Женщина-Змея» была моей пятой театральной сказкой. Поставленная труппой Сакки в театре Сант- Анджело в Венеции 29 октября 1762 года, она в течение осени и последующего карнавала выдержала семнадцать удачнейших представлений.
Пятая сцена третьего действия этой сказки — одна из тех выдумок, которые серьезные газетные писаки, авторы глупых, бессмысленных сатир, называют тривиальным вздором.
Так как это представление полно чудес, мне пришлось для сокращения времени и расходов труппы, а также для того, чтобы не заставлять ее показывать многие чудесные события, которые, однако, должны быть известны слушателям, выпустить на сцену Труффальдино, подражающего оборванным продавцам печатных известий, и заставить его рассказывать их вкратце, сопровождая повествование разными выходками.
Сакки-Труффальдино, выходивший в коротком, рваном плаще и грязной шляпе, с огромной охапкой печатных листков, кричал, подражая этим бездельникам, и передавал в немногих словах содержание сообщения, рассказывая о происшедших событиях и приглашая народ купить у него листок за одно сольдо.
Эта неожиданная сцена, которую он исполнял с большим изяществом и точностью подражания, что неизменно имеет успех у зрителей, вызывала в театре шум и несмолкаемые взрывы смеха, а из лож ему бросали деньги и сласти, чтобы только получить листок.
Подобного рода выдумка, кажущаяся тривиальной, но находящая себе оправдание в той откровенной свободе, которой я всегда придерживался в своих сказках, была оценена умными людьми по достоинству. Сцена эта повлекла за собой ряд происшествий, слух о которых распространился по всему городу, вызывая у всех любопытство и желание пойти посмотреть такое зрелище.
Когда продавцы газет услышали об успехе этой сцены, они собрались около входа в театр с грузом старых, заплесневелых листков, ничего не имевших общего с представлением, и во время выхода публики стали выкрикивать, надсаживая горло, сообщение о великих событиях, изображенных в «Женщине-Змее». В ночной темноте они продали бесчисленное множество этих листков, после чего отправились в остерию выпить за здоровье Сакки. Все это возбудило общественные пересуды, которые способствуют успеху актерской труппы.
Низменное, развитое и представленное в театре в своем истинном виде, привлекающее толпу и вызывающее волнение, перестает быть низменным и превращается в полезную и занимательную выдумку. Занимательна ли она, — спросите у публики, полезна ли, — узнайте у актеров: тогда вам нетрудно будет убедиться в ее соответствии совету Горация.
Излишне говорить, что эта сказка ежегодно повторяется перед публикой, которая всегда имеет любезность терпеливо смотреть ее.
Действующие лица
Фаррускад — царь Тифлиса.
Керестани — фея, царица Эльдорадо, его жена.
Канцбде — сестра Фаррускада, амазонка, возлюбленная Тогрула.
Тогрул — визирь, верный министр.
Бадур — другой министр, предатель.
Реция, Бедредин — близнецы, дети Фаррускада и Керестани.
Смеральдина — прислужница Канцбде, амазонка.
Панталоне — воспитатель Фаррускада.
Труффальдино — ловчий Фаррускада.
Тарталья — младший министр.
Бригелла — слуга визиря Тогрула.
Фардзана, Дземина — феи.
Великан.
Солдаты и прислужницы без речей.
Голоса различных невидимых лиц.
Действие первое
