контролирую распределение и использование машин и в моих руках сосредоточены необходимые мне средства.
– Не уверен, что ты действительно контролируешь все, – ответил Тавнос. – Насколько мне известно, вождям иногда приходится мириться с некоторыми событиями, ибо они не в силах на них повлиять. Например, им неподвластна воля масс. То и дело в столице раздаются призывы отвоевать Иотию.
– Что ж, так, возможно, и будет, – ответил Урза, – но это произойдет тогда, когда у нас будет механизированная армия, укомплектованная мстителями, механическими солдатами и новыми стражами, которых мы с тобой разрабатываем.
– Возможно, это произойдет прежде, чем мы сможем закончить работу, – усомнился Тавнос, – Кстати, твое новое положение, после принятия титула, как раз может вынудить тебя уступить давлению и объявить поход на Иотию.
Урза сжал ладони и задумался. Затем он пожал плечами:
– Возможно, мой бывший ученик, ты прав.
– Так зачем же ты согласился принять митру и скипетр? – повторил свой вопрос Тавнос.
– Есть причина, – ответил Урза таким тоном, что было ясно: больше он обсуждать этот вопрос не намерен.
Тавнос хотел продолжить разговор и выяснить, в чем дело, но в этот момент дверь комнаты распахнулась и в нее влетела маленькая железная птица, а за ней – ее преследователь, малыш Харбин. Семилетний мальчуган, весело хохоча, пытался схватить птицу, но та без труда уворачивалась от его ручонок и летала кругами по комнате.
Тавнос просвистел какую-то мелодию, и птица тут же села на каминную полку. Замолчал и мальчик, внезапно заметив, что в комнате кто-то есть.
– Дядя Тавнос, – сказал он с улыбкой, Затем его лицо стало серьезным. – Отец, прошу прощения, что прервал ваш разговор.
Урза весело улыбнулся в ответ и сказал:
– Ничего страшного, мы как раз закончили. – Взглянув на птицу, он спросил Тавноса: – Твоя работа?
Тот пожал плечами:
– Так, развлечение, решил опробовать пару идей, над которыми работал. Птице удается уворачиваться от ладошек мальчика благодаря тому, что она распознает движение воздуха, которое тот создает руками. Если бы Харбин двигался медленно и осторожно, он бы поймал ее, но у мальчишек его возраста не хватает терпения.
Урза кивнул:
– У иотийцев, возможно, в самом деле много душ, но в глубине каждой из них ты по-прежнему игрушечных дел мастер.
Тут в комнату вошла Кайла, королева Иотии в изгнании, за ней по пятам следовал слуга с ее плащом, но он не осмелился переступить порог.
– Харбин! Ты же знаешь, что не должен мешать отцу и Тавносу!
Урза улыбнулся еще раз и повторил:
– Ничего страшного. В такой день все равно не удастся сделать ничего полезного. Так что давайте лучше выпьем за удачу.
Тавнос взял со стола большую бутыль красного вина – подарок аргивской знати. Аргивяне любили красное терпкое вино. Урза принес два бокала для гостей и свой кубок, изготовленный собственноручно из какой-то детали последнего из онулетов Токасии. В Аргиве эти животные уже считались легендой, как птицы рух и минотавры.
Тавнос налил немного себе и Кайле, а кубок Урзы наполнил почти до краев.
Урза поднял тост:
– Последние годы мы шли сквозь огонь, и он закалил нас. Сейчас огонь разгорается все ярче, но и мы с каждым часом становимся сильнее, и мы победим этот огонь. За Аргив и за Корлис!
– За память об Иотии! – сказала Кайла.
– За нового Верховного Лорда-изобретателя и Защитника отечества! – сказал Тавнос.
– За нового Главного ученого! – ответил Урза, и они чокнулись, по комнате разнесся звон металла. Урза осушил кубок и продолжил: – Пора идти. Если мы опоздаем, аргивяне обязательно введут опоздания в традицию и до конца дней мы будем вынуждены опаздывать!
Урза направился было к двери, но остановился и просвистел ту же мелодию, что и Тавнос несколько минут назад. Металлическая птица расправила крылья и поднялась с каминной полки. Харбин замахнулся на нее рукой, но та увернулась и снова стала летать кругами по комнате, увлекая за собой мальчугана.
Церемония была обставлена в лучших аргивских традициях – чем длиннее и скучнее, тем лучше. Тавнос едва выдержал королевскую свадьбу месяц назад, но нынешнее празднество превзошло все ожидания – теперь виновниками торжества были он сам и Урза и, стало быть, у них не было ни малейшей возможности незаметно улизнуть.
Большой церемониальный зал когда-то был собором, посвященным давно забытому богу. Толпы аргивской знати, разодетой в пух и прах, толклись в ожидании начала церемонии. В соборе обильно курили фимиам, но его перебивал аромат духов, которыми щедро облились благородные дамы (и некоторые из господ). Тавнос подумал, удастся ли ему чихнуть – так тесен его парадный наряд, и на глаза у него навернулись слезы.
Тавнос с опаской относился к аргивянам, а к аргивской знати особенно. Даже в Крооге он, мальчишка из прибрежной провинции, чувствовал себя неуютно. Но там он все-таки был своим среди своих. А здесь, в
