Душа в новый для себя мир летит. Стремится к нему, надеется, что он будет лучше. Потому о старом мире и не вспоминает.
Старуха дорезала зелень. Убрала доску, поворошила картошку. Когда сняла крышку со сковороды, по кухне разнесся умопомрачительный аромат. Бородатый сглотнул голодную слюну. С сожалением проследил за тем, как крышка возвращается на место.
— Люди равнодушны в большинстве своем. О себе заботятся, о себе думают. Редко когда неравнодушного встретишь, который больше о том, что вокруг думает. Но встречаются. Когда у такого неравнодушного душа отлетает, она тоже не о себе и не о новом лучшем для себя мире думает. Потому те неравнодушные на мосту и задерживаются. Милонег тоже там был. Только он сейчас здесь нужен, потому я его с моста вытащила и в живое тело вернула. Теперь он — Олег.
— А как же… — начал было Игорь.
— В обмен. Душа на душу. Таков порядок. Настоящий Олег при родах умер. А Милонег его тело занял, так и живет уже семнадцать лет.
— А родители, родственники? — удивился бородатый. — Как же можно скрывать, что ты не ты, грудного ребенка из себя изображать?
Старуха выключила плиту.
— А кто тебе сказал, что он изображает? Он с рождения живет, как Олег. Память Милонегова в нем спит. Пока. Как для дела понадобиться, так я ее разбужу.
— Кого?
— Память. А пока пусть Кот его тело тренирует. Ты тоже можешь чему дельному научить.
Старуха взяла сковородку и принялась накладывать истомившемуся Игорю картошку. В прихожей заскрежетал замок. Хлопнула дверь. Благодушие слетело со старухи, как с белых яблонь цвет.
— Приятель твой пришел, — проворчала она.
Кот не заставил себя ждать. Уже через минуту он появился в дверях кухни. Вид он имел озадаченный. Уминавший картошку Игорь встрепенулся.
— Ну что? Познакомился?
Кот молча кивнул. Глазами стрельнул на Ягу.
— Что-то не так? — перехватила взгляд старуха.
— Не так, — сощурился Кот. — Ты, костяная нога, зачем бабу его сюда притащила? Или тебе гурьбой оживлять сподручнее?
— Какую бабу? Ты о чем?
— А то ты не знаешь, — фыркнул Кот. — Я сегодня видел Милонегову девку. И он по ней с ума сходит. Даже память прорезается. Слава богам, он этого не понял.
Старуха помрачнела, молча опустилась на табуретку. Кот смотрел испытующе. Игорь тихой сапой трескал картошку, не решаясь встревать в разговор. Наконец старуха прервала молчание.
— Это не я, — тихо и быстро произнесла она. — Я ее не воскрешала. Только его.
— Хорошие дела, — протянул Кот. — И что это значит?
— Одно из двух, — задумчиво откликнулась старуха. — Либо ее воскресили силы мертвого мира, либо в этой истории участвует кто-то кроме нас.
— Еще одна яга?
— Не знаю, — окрысилась старуха. — В любом случае эта девка скорее враг, чем друг. Вот что, надо будет ее как-нибудь подловить и к нам затащить. Я ей память открою, все и выясним.
— А Олег? В смысле Милонег? Если узнает, что мы с ней так, — Кот запнулся. — Он тебе этого не простит.
— Мало кто мне чего не прощает, — пробурчала старуха. — Переживу. Чего там с Олегом?
Кот расплылся в довольной улыбке.
— Все хорошо. Завтра начну его тренировать. Это, конечно не то тело, что у Муромца и Поповича воинским хитростям училось, но кое-что может. Будем развивать. Сколько времени у нас есть?
Старуха пожала плечами.
— Кто знает. Может несколько месяцев, может несколько лет.
Олег очень торопился. Встал рано с мыслью, что проспал, глянул на часы и понял, нет, будильник еще не звонил. Тем не менее встал, наскоро собрался и вышел в утро с вялыми машинами, сонными пешеходами и сумасшедше орущими птицами.
К заветной лавочке он пришел на пол часа раньше, но дядя Костя, оказалось, уже был на месте. Он сидел откинувшись на спинку лавочки и блаженно щурился на солнце. На подошедшего Олега глянул лениво приоткрытым глазом.
— Не спиться? — поинтересовался он. — Это хорошо. Значит в следующий раз встречаемся на час раньше.
Олег не успел ничего ответить или спросить. Дядя Костя распрямился, как отпущенная пружина.
— Лес где знаешь?
— Знаю, — опешил Олег. — А что?
— Беги, — приказал не терпящим возражений тоном. — Там встретимся, поговорим.
Олег развернулся и побежал, постепенно набирая скорость. Очень хотелось оглянуться, но сдержался.
— Беги так, словно от этого твоя жизнь зависит, — догнал его оклик.
Кот поглядел, как набирает темп удаляющийся парень, выждал паузу, потом спешно перешел через дорогу и побежал к лесу окружным путем.
Солнце прогрело остывший за ночь воздух и начинало припекать основательно. Кот старался выбирать путь так, чтобы меньше бежать по солнцепеку, больше находиться в тени. Это увеличивало дорогу, но до леса он тем не менее добрался первым. Остановился у импровизированного шлагбаума, который перекрывал дорожку в лес любителям закатывать туда на личном автотранспорте, огляделся. В стороне валялась здоровая ржавая труба. Кот подхватил, взвесил на руке, улыбнулся.
Олег появился через несколько минут. Бежал уже не так быстро. Увидев Кота, остановился.
— Дядя Костя…
— Чего встал? — полюбопытствовал тот. — Иди сюда. Трубу видишь?
Олег кивнул.
— Хватай на плечо и вместе с ней вдоль леса.
— Сколько бежать? — сипло поинтересовался Олег.
— Торговаться вздумал?
— Нет, — парировал парень. — Силы рассчитывать.
— А ты не рассчитывай. Просто беги, пока они не кончатся. Пока не упадешь.
Тот кивнул, но на трубу поглядел с сомнением. Уж больно ржавая. Впрочем, как учит реклама, если правильно выбрать стиральную машину и стиральный порошок, то отстирывается все. Спорить не стал, по тренировкам в школе каратэ знал, что с учителем не спорят. Либо делают, что сказали, либо уходят раз и навсегда. Потому молча подхватил ржавую железяку, взвалил на плечо и неторопливо двинулся вдоль кромки леса, переходя на бег.
Сперва ноша показалась не такой уж и тяжелой. Олег взял темп, отвлекая себя мыслями о том, каким образом дядя Костя умудрился добраться до леса первым. Разве что на машине доехал. Вскоре труба напомнила о своем существовании, разогнав все мысли. Олег понял, что напрасно так разогнался. Движения давались все труднее, дыхание начало сбоить.
Он попытался дышать ровнее и думать о чем-то стороннем. Мысли тем не менее возвращались к чертовой трубе. Олег подумал было, что не плохо бы перекинуть ее на другое плечо, но на бегу это было немыслимо. А останавливаться нельзя.
Олег не знал, сколько пробежал так. Он потерял счет времени. Ему казалось, что тело безбожно перекосило, а труба с садистским наслаждением врезается в плечо ровными в такт шагам ударами. Когда впереди увидел МКАД и забор, в который упиралась тропка, чуть не заплакал от счастья.
Трудно сказать откуда взялись силы. Олег поднажал, закусив губу от боли в плече, и ринулся вперед. Последние скачки вырвали остатки сил. Справа был забор, впереди на небольшом возвышении гудели
