миллиграмм на литр.
– Ты мне скажи, можно ли считать туйон наркотическим средством?
– Строго говоря, по типу действия альфа-туйон никакой не наркотик, а нервно-паралитический яд и конвульсант, причем введение в него этанола уменьшает степень его токсического воздействия.
– То есть получается, что содержащийся в абсенте алкоголь является противоядием по отношению к туйону?
– Совершенно верно.
– Значит, все те сверхэффекты, которые приписывают действию туйона, – вымысел?
– Можно и так сказать. Почти все отрицательные эффекты связаны, скорее всего, с самым банальным алкоголизмом. Это же не винишко сухое, а спиртяга –
– То есть можно утверждать, что абсент безопасен?
– Все зависит от того, в каких количествах его употреблять, – это раз. И самое главное – как он приготовлен. Дело в том, что многие абсенты мало того, что не дистиллированы, но и процесс их «настаивания» весьма специфичен – полынь, например, вместо спирта вымачивают в воде и потом добавляют получившийся настой к спирту. В результате этого в раствор попадает не туйон, а то, от чего при классическом способе приготовления всегда старались избавляться перегонкой, – гликозиды, ответственные за сильнейшую горечь полыни. Остальные же эфирные масла просто растворяются в спирте отдельно, а не перегоняются вместе с исходной настойкой, а все потому, что так намного дешевле, чем настаивать все травы вместе, а потом еще перегонять спиртовую настойку, тратя лишнюю электроэнергию…
Леонид вновь умолк, погрузившись в размышления. Вике стало интересно, почему разговор об абсенте ввел патолога в такой ступор, и она спросила его об этом.
– Понимаешь, – как бы нехотя сказал Леонид, – я тут все над делом Карпухина размышляю… Ты ведь в курсе, чем он занимается?
Вика кивнула.
– Так вот, я изучаю отчеты по трупам, которых, как полагают, «поставили» нам эти якобы вурдалаки, и пытаюсь обнаружить хоть какое-то сходство.
– За исключением самого способа убийства? – удивилась Вика. – А разве его одного не достаточно?
– У меня создается впечатление, что жертвы должны быть как-то связаны между собой, что на них «охотятся» не просто так.
– Это как же, интересно, бомжи могут быть связаны с представителями «золотой молодежи»?
– В том-то и дело, что бомжи – это, судя по всему, одна история, а молодые ребята – другая. Однако связь между бомжами, кажется, все-таки обнаружилась: у всех у них были редкие группы крови. Честно говоря, не представляю, что это дает Карпухину, но он, по-моему, страшно обрадовался моим выводам. А вот молодежь… Тут все иначе. Дело в том, что в крови последнего из погибших на данный момент, некоего Щукина, обнаружены мескалин и гликозиды.
– Это ведь галлюциноген, да? – вставила Вика.
– Да. А в крови еще одного, Киреева, я тоже нашел следы гликозидов, но тогда не сумел сложить два и два – просто не понял, как они туда попали. Признаться, я не обратил на это особого внимания, так как количество их было небольшим и они никак не могли ни на что повлиять – тем более что причина смерти была совершенно очевидна и так. Теперь, после разговора с тобой, я задумываюсь над тем, что, возможно, парнишки перед смертью употребляли абсент. Звучит странно, конечно, но…
– Мескалин, туйон, абсент – что вообще происходит в этом городе, а?! – воскликнула Вика.
– Каждый волен развлекаться как пожелает, – пожал плечами Кадреску. – До тех пор, пока не начинают умирать люди, конечно.
* * *
– Значит, это и есть наша «телезвезда»? – со вздохом произнес Карпухин, разглядывая труп на прозекторском столе. Он и в самом деле представлял собою плачевное зрелище – и при жизни Антон Нагорнов никогда не выглядел хорошо, а уж теперь-то… – Причина смерти? – спросил он у патологоанатома.
– На первый взгляд – та же, что и у остальных, – ответил тот. – На затылке есть большая гематома, а вот тут, у основания шеи, – все тот же след от укуса.
– Сколько крови он потерял?
– Где-то литра два – два с половиной… А правда, что все говорят? – неожиданно приблизившись к майору, чуть ли не шепотом поинтересовался патологоанатом. Артем его не знал. Он получил информацию о том, что в один из моргов доставлен «клиент» с симптомами, схожими с теми, что и у всех жертв, проходивших по его делу.
– А что все говорят?
– Да то, что в городе настоящие вампиры объявились, на людей нападают – особенно на тех, кто поздно ночью по улицам бродит!
– Правда, – кивнул Артем. – А на Дворцовой площади после двенадцати ведьмы шабаш устраивают, костры жгут, а к утру все за собой прибирают, чтобы туристов не распугивать… А тельце это я у вас забираю, уж не обессудьте!
* * *
– А почему, собственно, вас интересует Илья Прокофьев? – подозрительно посмотрела на меня начальник лаборатории Агафонова.
– Дело в том, что я со всеми лаборантами разговариваю – пытаюсь выяснить, кто из них осуществлял забор крови у донора Яикбаева. Странное дело: этот Яикбаев – просто фантом какой-то, никто его не видел, а между тем кровь он сдавал аж трижды!
– А по журналу регистрации доноров что получается?
– В том-то и дело, что там путаница какая-то…
– Ну да, и все потому, что говоришь им, говоришь!.. – раздраженно перебила Агафонова.
– Вы о чем?
– Да сменами они меняются постоянно, оттого и в журнале путаница! А за всеми же не уследишь – сами понимаете, хозяйство у нас большое. Значит, вы со всеми остальными уже переговорили?
– Почти, кроме тех, кого в городе нет, а таких всего двое. Так что один Илья и остался.
– Знаете, Илья Прокофьев – отличный работник, – заметила Агафонова. – Он, пожалуй, проводит тут больше времени, чем все остальные, вместе взятые, да еще успевает «передвижником» подрабатывать!
– «Передвижником»?
– Ну, в городе существует ПСМ, передвижная станция медобследования…
– Неужели?! Впервые слышу!
– Понимаете, это – благотворительный проект, осуществляемый на деньги частных спонсоров.
– И чем же – и кем – занимается эта… станция?
– В основном бездомными и малоимущими, у которых нет денег на визиты в платные клиники.
– А поконкретнее?
– Они проводят экспресс-обследование, делают рентген – вы ведь понимаете, как опасен туберкулез, а бездомные являются его основными переносчиками.
– Да-да, конечно, – закивала я.
– Ну вот, значит, рентген, первичная обработка ран, потому что бомжи частенько попадают в переделки; анализы у них берут на венерические заболевания… Короче, помогают как могут.
– И Илья как раз работает на этой ПСМ? – уточнила я.
– Да. Он вообще за любую работу берется – очень трудолюбивый парень!
