с уходившей вниз винтовой лестницей.
– Ну, вот и лаз Гудини! – тихо рассмеялся Фэй. – А я уж начал было побаиваться, что мы и в самом деле имеем дело с мистикой.
Едва мы начали спускаться, как створки двери сошлись над нашими головами. Мы не думали о том, как выберемся обратно: как говорила моя любимая Алиса, если есть вход, значит, должен быть и выход! Помещение, в котором мы оказались, было большим и просторным. Оно разделялось перегородками на закутки, похожие на вольеры для животных, их стены не достигали потолка. Узкий проход между этими «клетками» вывел нас в комнату, выглядевшую как операционная. Посреди нее стоял стол, аккуратно прикрытый простыней. С пола недавно явно вытерли кровь – ее следы еще просматривались, хотя шваброй кто-то поработал усердно. Рядом с операционным столом располагался еще один, с «дежурным» стерильным инструментарием и бельем, стоял и шкаф с лекарствами и растворами, имелись стерилизатор, лампы...
– Чем, черт подери, они тут занимаются?! – пробормотал Фэй. – На борту полно первоклассных операционных, а это место похоже... похоже...
– На
– Но для чего? Всем, кто здесь работает, и так известно, что на «Панацее» происходит то, что не санкционировала бы ни одна больница на суше, – внеочередные пересадки органов, экспериментальные операции с непредсказуемым исходом... Что они прячут здесь?
– Видимо, то, что нельзя показывать
Я вернулась в коридор с «клетками» и зашла в одну из них. Привинченная к полу низкая койка, застеленная одним матрасом, – и больше ничего.
– Кого можно держать в этих курятниках? – с недоумением спросил Фэй, входя туда следом за мной. В закутке сразу стало невозможно развернуться – он явно предназначался для одного человека.
– Гляди-ка, здесь засовы! – заметила я, приподнимая тяжелый болт, висевший снаружи.
– А вот тут – кое-что лучше!
Наклонившись, Фэй выпростал из-под койки четыре кожаных ремня – два в изголовье и два в ногах.
– Как в сумасшедшем доме! – воскликнула я. – Так фиксируют психов, когда они буянят...
Я замолкла, потому что внезапно мне в голову пришла некая мысль, от которой мои волосы буквально встали дыбом.
– Помнишь, ты упоминал о людях, которых тайно доставляют на корабль? Ты считал, что здесь занимаются работорговлей...
– Я и теперь так считаю.
– А что, если все дело вовсе не в торговле людьми? Вот, к примеру, некоторое время тому назад мы делали пересадку сердца одной женщине... Она все еще здесь, между прочим!
– И что?
– А то, что в течение нескольких дней до назначенной ей операции на «Панацею»
Фэй посмотрел на меня дикими глазами, лицо его вытянулось.
– Черт подери! От тел так легко избавиться – концы в воду, в прямом смысле!
– Сколько раз ты видел тех... посторонних, доставленных на борт?
– Дважды... Но они вовсе не казались напуганными – встревоженными, возможно, но вполне спокойными! Один раз их привез катер из порта Чжанцзяган...
– Это в Китае?
– Да, этот порт официально находится в ведении Шанхая. Я решил, что эти люди направляются в Европу, – поддельные паспорта и все такое прочее... С другой стороны...
– Что?
– Их было человек десять-двенадцать, всего-то, – тихо ответил Фэй. – Слишком мало, чтобы получить хорошую выручку, а ведь «Панацея»...
– ...большой корабль! Она вполне могла бы вместить хоть пару сотен «лишних» человек!
На лбу Фэя мелкими бисеринками выступила испарина. Кажется, впервые за все время нашего знакомства я увидела в его глазах явный страх. Человек, способный убить врага, легко идущий под пули и ножи, внезапно ощутил ужас от того, что он не мог осознать до конца.
– Надо убираться отсюда! – усилием воли стряхнув с себя оцепенение, пробормотал он. – Это место похоже на кладбище!
Думаю, Фэй был недалек от истины. Оказавшись наконец на палубе, мы жадно вдохнули свежий морской воздух, словно провели где-то под землей несколько лет. Затем мы быстро направились к лестнице, боясь, что нас застигнут на месте «преступления».
– Когда пропала Мэй? – спросила я, переведя дух. – Точнее, где в тот момент была «Панацея»?
– Судя по моим вычислениям, она шла где-то в Южно-Китайском море, – ответил Фэй, его дыхание уже отчасти восстановилось. – Мэй мне позвонила, когда они подходили к Гонконгу. Мне тогда показалось, что она чем-то встревожена, но я не придал этому значения. Может, если бы я...
– Брось, Фэй, что бы ты сделал-то, ведь твоя сестра была где-то в сотнях морских миль от тебя!
Я знала, что права, и в то же время понимала, что мои слова не избавят Фэя от чувства вины.
– Надо поспать, – сказал он через несколько минут. – Никто не должен ничего заподозрить! Ведем себя как прежде, как будто мы почти незнакомы. Но я еще зайду к тебе...
Расставшись с Фэем, я подошла к двери собственной каюты и вдруг вспомнила о нашей договоренности с Люсиль. Господи, да как же это я забыла о том, что француженка меня ждет?! Похоже, у меня совсем снесло крышу, раз я стала такой рассеянной! Схватив мобильник, я обнаружила шесть непринятых вызовов от своей приятельницы, но, перезвонив ей, ответа не получила. Скорее всего, она уже спит, ведь я опоздала на несколько часов!
Поклявшись – завтра первым делом нужно вымолить у Люсиль прощение, – я, измотанная и расстроенная, рухнула в койку и заснула, даже не укрывшись.
Утро началось как обычно, за исключением того, что после первой операции меня разыскала Нур и спросила, не видела ли я Люсиль.
– Что-то случилось?
– Наша звезда рвет и мечет, абла: Люсиль сегодня должна была делать ей новую грудь, на два размера больше прежней...
– Что значит – «должна была»? – перебила я девушку.
На борту в данный момент находилась лишь одна звезда – сорокапятилетняя Диана Лазарус. Последний фильм, в котором она сыграла юную девушку, сборов практически не дал, и актриса отчего-то решила, что виной тому – ее маленькая грудь. Не думаю, что третий размер можно считать маленьким, но, как говорится, хозяин – барин.
– Люсиль не явилась на операцию! – ответила Нур. – Я волнуюсь, ведь такого с ней никогда раньше не случалось!
Возможно, француженка и не отличалась примерным поведением в личной жизни, но обязанности свои она всегда выполняла четко, и ничто не помешало бы ей прийти на собственную операцию – ну, если только очень веская причина!
– Ты ходила к ней в каюту, Нур?
– Конечно, и звонила на мобильный раз сто, наверное, но никто не отвечает!
Даже сам по себе факт отсутствия Люсиль в операционной в урочное время тревожил, но, принимая во внимание нашу несостоявшуюся встречу, я не могла не думать о плохом. Француженка хотела о чем-то со мной поговорить, а я ее подвела!
В течение нескольких часов после разговора с Нур я беспрестанно, с перерывами, набирала номер Люсиль, но безуспешно. В свете текущих событий я и думать не могла о еде, но на обед все же пошла – со смутной надеждой увидеть-таки куда-то запропастившуюся француженку. Подходя к ресторану, я услышала истошный женский вопль. Затем мужской голос закричал:
– Man overboard![10] – Этот крик подхватили сразу десятки голосов. Кто-то из матросов кинулся к правому борту, и в воду полетели спасательные круги. Народ, находившийся на
