Марина помчалась в свою комнату, подпрыгивая на бегу. Ура-ура! Верка устроена! Марина ничуть не сомневалась, что после разговора с хозяином горничная получит царский подарок и сможет осуществить свою заветную мечту. Вот и пускай себе учит китайский язык, если ей так уж хочется. Нет, надо же такое придумать: китайский!
Снова вызвав к себе Веру, Марина передала ей распоряжение хозяина немедленно явиться в библиотеку. Горничная испугалась.
– Зачем, Марина Сергеевна? – осторожно спросила она. – Я же ничего плохого не сделала...
– Никто и не говорит про плохое, – хихикнула Марина. – Иди скорее, тебя сюрприз ждет.
Вера ушла, а Марина начала собираться за город. На четыре дня ей понадобится куча туалетов...
...Марина потопталась в новой, еще необжитой кухне, не зная, чем заняться. Вроде есть хочется. Или не хочется? Пойти куда-нибудь, что ли? А может, лучше самой приготовить? Но что?
Заглянув в холодильник и не обнаружив там ничего достойного внимания, Марина вспомнила, что вчера вечером съела последний кусок ветчины и что с утра собиралась отправиться за продуктами. Но вместо этого помчалась, как последняя дура, на встречу с Лилькой. Значит, администраторы в роскошных ресторанах Лилькиного папочки получают десять тысяч рублей в месяц? Вот это да! На что же они живут? Даже если предположить, что все работники питаются там же, в ресторане... Все равно немыслимо.
Но ей-то что делать?
Наверное, нужно позвонить еще кому-нибудь. Кому?
Марина пошла в комнату, взяла толстую телефонную книжку, лежавшую на столике перед диваном, перелистала ее. Да, номеров тут несчитано. И бывшие возлюбленные, и старые приятели, и случайные знакомые... Пожалуй, есть смысл обзвонить всех подряд, без разбора.
Вот только сначала лучше купить что-нибудь поесть. И выпить. В сухое горло кусок не полезет. И надо взять всего побольше, на несколько дней. Уж очень противно ходить в эти продуктовые магазины. Народу полно, все с тележками, что-то хватают... как будто их месяц не кормили! Черт побери, и как их повар умудрялся готовить по пять-шесть блюд только на обед? И при этом можно было заказать на кухне вообще что угодно, для себя лично. Впрочем, он, кажется, закупал все на рынках. А с другой стороны, на рынке еще противнее...
Через два часа Марина втащила в квартиру огромную сумку на колесах, ругаясь на чем свет стоит. Ну и ну! Пропади все пропадом! Как вообще люди в эти магазины ходят? Сдохнуть можно!
Ну ничего, ей теперь можно неделю туда не соваться.
Она даже круп купила. Как-то само собой получилось, просто рука взяла. Вспомнила, как варила кашу у бабушки в деревне...
Интересно, а сейчас она сумеет кашу сварить?
Марина покатила сумку в кухню. Нужно все разобрать, переложить в холодильник, в шкаф... а потом начать звонить знакомым. Она докажет этой сволочи Дикулову, что и сама по себе чего-то стоит. Может быть, еще и собственное дело откроет.
Кстати, хорошая идея. Надо ее как следует обдумать.
Это были последний вечер и последняя ночь в больничной палате. Хирург сообщил Сергею Пафнутьевичу, что завтра его отправят в реабилитационный центр «Черная речка». Дикулов пытался возражать, говоря, что он и так уже великолепно себя чувствует и вполне может реабилитироваться дома, но врач в нескольких довольно резких словах объяснил нетерпеливому пациенту, чего стоят все его великолепные чувства после пережитой им клинической смерти. Надо полагать, пациент не забыл о том, что едва не отчалил в лучший мир?
И господин Дикулов сдался.
Надо – значит, надо. Пусть будет так. Дела в фирме и без него идут хорошо, а жизнь, в конце концов, дороже денег.
Он отказался от снотворного, заявив, что хватит с него всякой дряни, сам заснет, никогда он не нуждался в одуряющих ум препаратах. Медсестра спорить не стала, но на всякий случай оставила таблетку на столике у кровати. Сергей Пафнутьевич просмотрел документы, принесенные днем его помощником, а потом включил телевизор. По российскому каналу шел очередной сериал со стрельбой и наездами, и господин Дикулов некоторое время насмешливо наблюдал за действиями бандитов и оперативников. В общем, все это было слегка похоже на реальность, но только слегка. В жизни не бывает так красиво и изящно. И разговаривают не так умно, в особенности братки, и убивают куда грубее и проще, и трупы зачастую выглядят так, что никакой нормальный человек подобного зрелища не выдержит. Уж кому это и знать, как не господину Дикулову...
Он этих разборок и трупов в молодости повидал достаточно.
И лишь каким-то чудом не сел на многие годы. Хотя вообще-то однажды Дикулова задержали по подозрению, но доказательств его вины не нашлось. И свидетелей тоже не было.
А если и были – то помалкивали. Кто со страху, кто за деньги.
Эх, молодость, молодость, со вздохом подумал Сергей Пафнутьевич. И на что только сдуру не кидает людей, чего только не вытворяют, не подумав!
Но с другой стороны, если бы не те давние денечки, он не стал бы владельцем целой сети магазинов, не имел бы квартир, коттеджей, машин, молодых жен...
Правда, с женами он потерпел полное фиаско. В особенности с последней. Но ведь и первая, любимая, тоже предала его – а потом умерла.
Господин Дикулов вдруг с непонятной, неожиданной для себя самого нежностью подумал о Марине. Ну да, она ему не родная, вообще, можно сказать, никто... Но Сергею Пафнутьевичу вспомнилось, как малышку привезли из лесной деревни. Как она была напугана, как растеряна... Однако характер уже и тогда у Маринки был суровый. Она изо всех сил старалась скрыть свой страх, огрызалась, бунтовала...
А кто виноват в том, что ей пришлось так трудно?
Разве он не мог забрать ее к себе раньше?
Именно – не мог. Не просто недосуг было, а опасно. «Бизнес» отнимал все силы, хотелось как можно скорее растереть в пыль конкурентов и узаконить свои капиталы, стать приличным человеком, чтобы дочка росла не в семье бандита, а в доме респектабельного предпринимателя...
Не дочка она ему.
В памяти Сергея Пафнутьевича снова всплыл тот летний солнечный день. Он был в Белоруссии, договаривался о новых поставках. И прямо в момент деловой беседы ему позвонила Марина.
– Очень тебе советую, папочка, поспешить домой, – более чем ехидным тоном произнесла она в трубку. – Лучше ближайшим самолетом. И полюбоваться своей драгоценной супругой.
– В чем дело? – сухо спросил Сергей Пафнутьевич. – Чем именно я должен любоваться?
– Ее кобелем! И тем, как они в твоей кроватке кувыркаются! – расхохоталась Марина и отключила мобильник.
Он не хотел в это верить. Не хотел – но тем не менее прервал переговоры и умчался в Петербург. Конечно, он почти не сомневался, что Марина просто решила напакостить мачехе, они ведь постоянно ругались... Да и как было вообразить такое? Чтобы его Инна, прекрасная, как небожительница, постоянно твердившая мужу, что любит его... нет, невозможно.
Да и в любом случае...
Уже сидя в самолете, он думал: если бы даже вдруг случилось невероятное, если бы жена решила ему изменить – неужели она привела бы любовника в дом, на супружеское ложе? А Марина? А прислуга?
Тут он вспомнил, что горничную рассчитали накануне, а Марина собиралась уехать куда-то за город на несколько дней. Повар же дальше кухни никогда не ходил, да и его могли отпустить по случаю отсутствия главы дома. А охранники сидели в подъезде у парадного входа. Черный же ход, через кухню, не охранялся специально, поскольку выходил в другой подъезд и пользовались им только повар и уборщица, натиравшая полы и мывшая ванные комнаты; при этом попасть из кухни в собственно квартиру можно было, лишь миновав коридор, нашпигованный видеокамерами. Изображение с этих видеокамер передавалось охране.
Проще говоря, если бы Инна захотела привести в дом мужчину, она могла открыть ему кухонную дверь, когда повар уже ушел. И показать, как увернуться от видеоглаз. Она это знала.
Но неужели она решила на целую неделю, на все время отсутствия мужа, запереться с любовником в их
