секретом. Анор иной раз проводил на берегу многие дни подряд и даже ночевал прямо у моря, на песке… и дарейты выходили к нему гораздо чаще, чем к своим старым знакомым – Кордиту и Джеле.
Кордит не раз пытался расспросить сына, узнать, что говорят ему дарейты. Однако Анор уходил от разговора. И лишь однажды он ответил:
– Они рассказывают мне о своей прежней жизни.
– О прежней жизни? – удивился Корлит. – Они были икринками, когда очутились у наших берегов! Они только и знали, что их кто-то привез сюда и бросил.
– Они все помнят, – коротко бросил Анор, и больше об этом никогда не говорил, как ни добивался от него ответа Корлит.
И лишь по тем картинам, которые рисовал на скалах его сын, Корлит мог отчасти угадать, о чем поведали ему дарейты. Дарейты, живущие в странных кубических домах. Дарейты, совсем по-человечески играющие с детьми, ухаживающие друг за другом… собирающие урожай подводных растений… И очень часто рядом с дарейтами Анор изображал зверей, как две капли воды похожих на давным-давно подохшего Кукса… Дарейты и в самом деле помнили то, что происходило до их рождения.
Но вот Анор доехал наконец до огромной, основательно построенной усадьбы старейшины. Перед ним распахнулись резные высокие ворота, и Корлит направил коня к парадному крыльцу, окинув коротким взглядом неухоженный двор, по пояс заросший сорной травой.
Соскочив на землю и небрежно бросив поводья подбежавшему мальчишке, Корлит поднялся по ступеням. Торид уже распахнул двери, встречая гостя.
– Здравствуй, здравствуй, шаман! Хорошо, что ты приехал! – что-то уж очень радостно закричал он, и в следующую секунду Корлит понял, что старейшина снова пьян. В последнее время это случалось с ним едва ли не каждый день.
– Здравствуй, – хмуро ответил он, проходя вслед за Торидом в большую комнату с высоким потолком, где старейшина принимал гостей и собирал совет племени. Окна комнаты выходили на задний двор, тоже заросший бурьяном. Лишь у конюшен трава была отчасти выкошена, а отчасти просто вытоптана лошадиными копытами.
– Садись, дорогой гость, садись, – говорил тем временем Торид. – Сейчас нам на стол накроют. Все самое преотличное, все из дальних краев!
– А не лучше ли свое иметь? – резко произнес Корлит, решив не откладывать дело. – Не лучше ли самим начать жить, как другие?
– А зачем? – удивленно вскинул голову То-рид. – Зачем нам самим надрываться, когда мы можем все, что нам захочется, купить? Для чего же у нас дарейты?
– Ну а если они завтра уйдут от наших берегов или просто сдохнут? Что тогда делать? – спросил Корлит, усаживаясь возле стола и сердито оглядев дорогую скатерть из золотой парчи с алыми ткаными цветами. Жаль только, что эта красота была заляпана жиром и залита вином. – Вот такое, – он ткнул в скатерть пальцем, – где тогда возьмешь? Да и не такое, а просто еду – откуда раздобудешь, а?
– Опять ты за свое! – обиженно протянул То-рид. – Ну сколько можно? И как тебе не надоест? Вечно ты со своими поучениями!
Он схватил небольшой бронзовый колокольчик и яростно затряс его, призывая слуг. Через минуту стол был заставлен заморской снедью и заставлен кувшинами с хмельными напитками. Корлит внимательно рассмотрел дорогую посуду, привезенную, как он отлично знал, с реки Цон, что находилась в пятидесяти днях пути от поселка ларитов, – это были тонкие, почти прозрачные тарелки, блюда и чаши из обожженной белой глины, расписанные яркими цветами, листьями, птицами и бабочками. Корлит знал, что возить такую посуду нелегко – половина ее по дороге превращалась в черепки, а потому приходилось закупать все вдвойне… А бронзовые кувшины и кубки, а миски из золотистой обливной глины?..
– Вот это. – Корлит взял со стола широкую, низкую чашу. – Без этого ты разве не проживешь? А если уж очень хочется такое иметь – почему самим не сделать? Что, в наших холмах глины мало?
– Ох, надоел ты мне… – тяжело вздохнул То-рид и, чтобы успокоить растревоженную душу, хорошенько приложился к кубку с вином. Поставив кубок на стол и вытерев губы тыльной стороной ладони, он хитро глянул на Кордита и заявил: – Я тут кое-что придумал. Такое, чтобы ты перестал за всех беспокоиться. А кстати, чего это тебя и твою жену вечно чужие дела интересуют? Какая вам разница, чем люди занимаются, как живут? Вам что, больше всех нужно?
– Я хочу, чтобы мои дети и внуки жили не хуже меня, – ответил Корлит. – А тебе, похоже, на всех наплевать.
– А… – махнул рукой Торид. – Чего о них думать? Пускай сами о себе позаботятся! Но, конечно, – спохватился он, вспомнив, что его избрали старейшиной как раз для того, чтобы он заботился о племени, – я о них думаю, думаю. Я же тебе сказал – есть хорошая мысль! Вот я сейчас тебе все расскажу.
Но прежде чем начать рассказ о хорошей мысли, Торид позаботился о том, чтобы на его тарелке оказалось побольше вкусной еды. И, жуя и прихлебывая вино, он начал посвящать Кордита в свои планы.
– Если ты хочешь, чтобы твои дети и внуки жили не хуже тебя, – заговорил он, – так ты и должен для них кое-что сделать. Ты еще мужик крепкий, здоровый… а вот жена твоя уже стареет. Почему бы тебе не взять еще одну?
– Что?! – вытаращил глаза Корлит, не веря своим ушам.
– А чего ты всполошился? – обозленно уставился на него Торид. – Чего? Из всех твоих детей только один с дарейтами говорить умеет, да и тот холостой! А внуки твои то ли еще будут даром обладать, то ли нет – никто не знает. Значит, нужно тебе еще детей иметь, да побольше! Для твоего же племени! Для пользы! Возьми вторую жену, третью! Пусть рожают! Хоть десяток бери, если сил хватит! Пусть у тебя будет еще десять, двадцать, пятьдесят детей! Вот всем и будет хорошо! И если ты такой заботливый, так сделай это!
– Да ты с ума сошел! – выкрикнул Корлит и, мгновенно вскочив, бросился к выходу. – Тьфу на тебя!
…Корлит уже подъехал к своему дому но все еще не мог успокоиться. Ну и ну… надо же было до такого додуматься! Превратить последнего шамана племени в производителя… Хотя, конечно, Ториду это кажется нормальным. Он сам недавно обзавелся третьей женой. Да к тому же взял чужачку, из степного племени –
