Риордан. – Извини, я не побеспокоился об этом заранее.
– Нет, не нужно.
Элиза отрешенно смотрела на пока еще пустые шкафы, на пока еще чужие стены и не знала, с чего начать. Снять платье? Но руки не слушались ее. Она слишком устала – сил не было не только раздеться, но даже думать. Расправив тяжелый шлейф платья и скинув бальные туфли, Элиза повалилась в кресло.
– Твое платье просто неподъемно, – заглянув к ней в комнату, произнес Риордан. – Удивляюсь, как у тебя хватило сил носить его целый день, не снимая. Я помогу тебе раздеться сам, раз ты отказываешься от услуг горничной.
– Нет, не надо… я сама справлюсь.
– Я помогу тебе. – Риордан попытался расстегнуть ее ожерелье.
Ощутив прикосновение теплых пальцев на своей шее, Элиза затрепетала, как газель, пойманная в силки искусным охотником.
– Это необыкновенно красивое ожерелье. Оно мне очень нравится, – сказала Элиза, лишь бы нарушить молчание. – Не нужно было делать мне такой дорогой подарок.
– Нет, нужно. Теперь ты моя жена, Элиза. Моя… – Он наклонился и запечатлел на ее груди нежный поцелуй, похожий на прикосновение крыльев бабочки.
– Сегодня был такой длинный день. Я очень устала, – едва слышно прошептала Элиза.
– Еще бы. Так что давай поскорее снимем с тебя это платье. – Он ловко и быстро начал расстегивать длинный ряд пуговиц.
Элиза в какой-то сладкой истоме безвольно и покорно ждала, пока Риордан освободит ее от тяжелых свадебных доспехов.
Наконец на ней осталось только нижнее белье. Но Риордан продолжал разоблачать ее, и его глаза мгновенно подернулись туманной, влажной пеленой. Элиза отвела взор, но он, рассмеявшись, поднял ее голову за подбородок.
– Ты прекрасна, Элиза. Перестань стесняться меня, это, право, смешно после всего, что было между нами.
У Элизы захолонуло сердце. «После всего, что было между нами». Неужели он хочет признаться ей в любви?
– Элиза… Элиза… – бормотал Риордан, осыпая поцелуями ее шею и плечи.
– Риордан… – Она приникла к нему, тая от нежности, больше жизни желая услышать сокровенное «Я тебя люблю».
Обычные три слова, а как много они значили для нее! Они сделали бы этот день поистине незабываемо счастливым. Но признание, которого жаждала ее измученная душа, так и не прозвучало.
Риордан взял Элизу на руки и понес к супружескому ложу.
– Ты прекрасна, Элиза, – говорил он, кладя ее на кровать. – Я счастлив, счастлив безмерно…
Они любили друг друга, не скупясь на нежности и ласки. Сладостные поцелуи, сила его объятий и неподдельное восхищение Риордана, сделали эту ночь незабываемой для Элизы. Конечно, ни один мужчина на свете никогда в жизни не сможет быть так ей близок, как Риордан, не сможет доставить ей столько удовольствия, не сможет владеть ею полноправно и безраздельно.
Он так и не сказал ей самого главного, не сказал, что любит ее. А без этого признания первая брачная ночь не может не оставить в душе горького осадка.
Начинало светать, а Элиза лежала подле Риордана без сна и смотрела в сереющую темноту. Сомнения снова навалились на нее тяжким грузом. Ведь она до сих пор не знала, любит ее Дэниелс или нет. Но, взглянув на мирно спящего возлюбленного, Элиза все-таки утешилась тем, что они теперь супруги и, значит, многое можно будет исправить. Риордан так нежен и заботлив с ней, ревновать же его к Тессе было бы легко, но несправедливо.
«О Господи! Прошу тебя, дай мне сил…» – беззвучно раздавалась в ночи ее молитва.
Риордан зашевелился во сне, не просыпаясь, дотянулся до нее и заключил в объятия. Элиза уткнулась в него и почувствовала, что сейчас расплачется. Но постепенно ее дыхание становилось все более глубоким, и наконец, когда рассвет уже вступил в свои права, Элиза погрузилась в глубокий, спокойный сон.
– Миссис Дэниелс, пора вставать… Я приготовила великолепный апельсиновый сок для вас. На улице такое солнце, что снег тает вовсю! – Элизу, как всегда, разбудил жизнерадостный голос Неллы.
Она протерла глаза и села в постели. Риордана уже не было: он ушел работать в контору, оставив ее завтракать в одиночестве. Как легко и просто прониклась она своим новым положением замужней женщины! Завтрак в постель – подумать только! Когда-то она презирала женщин, до такой степени потакающих своим капризам. Но в это утро Элиза лишь зевнула и потянулась, ожидая, пока Нелла установит в постели столик и сервирует его. От серебряного подноса шел вкусный аромат: свежие круассаны – плод мастерства парижского повара, – джем, масло, крепкий кофе.
Когда Нелла оставила ее, Элиза пришла к выводу, что завтракать в постели ей теперь просто необходимо. Поскольку только в эти короткие утренние минуты она сможет побыть совершенно одна. Обеды, приемы, званые вечера, посещение оперы, на которых настаивала кузина Мальва, станут теперь неотъемлемой частью ее жизни. С этого дня ей ни в коем случае нельзя было избегать общества. По совету кузины Элиза даже решила завести себе личного секретаря: он должен был ей помочь с умом тратить деньги на великосветский образ жизни четы Дэниелсов.
– Но, Мальва! – тщетно протестовала Элиза против предложения кузины нанять миссис Риверс. – Я не хочу…
– Делия Риверс служила секретарем у многих знатных дам. Она знает свет вдоль и поперек. Все, что от тебя требуется, так это слушаться ее. Теперь тебе придется многое устраивать самой, Элиза. Я помогла тебе, чем смогла, но если ты сама не приложишь руку к начатому мной, все пойдет прахом. Положение Тессы должно быть упрочено.
