И тогда на «Великой шахматной доске» (словами 3. Бжезин-ского) наступил бы геополитический перевес в пользу нового евразийского блока — России и Европы, объединенных единой энергетикой! Но чем прочнее интеграция России и Европы, тем слабее в геополитической игре положение Соединенных Штагов! И США, претендующие на геополитическое господство и однополярный мир, испугались «хода конем», которым обещал стать «Уренгой-6», и вовсе не хотели, чтобы Союз интегрировался с Европой, тем более, что Европа в этой дружбе становись ЗАВИСИМА ОТ РОССИЙСКОГО ГАЗА!
Стоимость строительства газопровода «Уренгой-6» была колоссальной. Однако, колоссальной обещала быть и прибыль, сопоставимая со всеми имеющимися в Союзе валютными резервами! Европа уже объявила, что согласна покупать русский природный газ. Проект сулил Союзу 320 млрд долларов.
И вдруг с проектом что-то случилось. Он неожиданно был приостановлен. В русских экономических кругах думали да гадали, что же случилось? Кто виноват, министерство ли энергетики, или тяжелой промышленности? Но всю правду об «Урен-гое-6» знал только директор ЦРУ Уильям Кейси. Узнав о проекте поставок русского газа в Европу, он буквально пришел в бешенство. Русская Сибирь помогала укрепить Европе свои позиции в Большой Игре. Америка теряла свое преимущество в партии на «Великой шахматной доске». И тогда У Кейси придумал для блокировки проекта «Уренгой-6» два шага.
ВО-ПЕРВЫХ, Уильям Кейси поручил своим ближайшим помощникам провести переговоры с министрами иностранных дел всех европейских стран, делая акцент на варианты альтернативного «Уренгою-6» газопровода. (Которого не существовало даже на бумаге! Это был очередной блеф директора ЦРУ, как и его афганский блеф — супермен бен Ладен, и подобный блефу, о котором вскоре узнает весь мир, проекту СОИ — Звездных войн.)
ВО-ВТОРЫХ, помощники Кейси должны были организовать ТЕХНОЛОГИЧЕСКУЮ БЛОКАДУ Советского Союза.
«БОЛЕВОЙ ТОЧКОЙ» строительства газопровода оказались стальные трубы. Их требовалось ни много ни мало — пять с половиной тысяч километров! Или порядка 20 млн. стандартных европейских стальных труб. Согласно договору, подписанному на совместное строительство «Уренгоя-6», в обмен на льготные цены поставляемого из Сибири природного газа Союз закупал стальные трубы…
С подачи Уильяма Кейси, зимой 1982 года президент США Р. Рейган ввел закон, который стал основой технологической блокады Союза. Теперь европейские страны — члены НАТО должны были выбирать «из двух зол меньшее» и либо конфликтовать с США, наплевав на этот закон, либо, продолжая «дружить» с Америкой, участвовать в технологической блокаде против Союза.
Блокада также включала в себя: запрет на поставки в СССР нефтяного оборудования, сокращение количества рейсов «Аэрофлота» в США, прекращение работы советской закупочной комиссии по зерну в Нью-Йорке. Таких же санкций США требовали и от своих европейских союзников.
Чертежи на прокладку «Уренгоя-6» были давно готовы, но рабочие простаивали. Поставки стальных труб из Европы прекратились, а прокладывать в Европу «Уренгой-6» за счет советских труб было экономически невыгодно, да и качество советских труб уступало европейским.
Технологическую блокаду удалось держать два года. За это время, Уильям Кейси и аналитики из его управления беспрерывно искали для Европы «альтернативные варианты» поставок газа. Однако найти богатые источники природного газа подобные тем что имела русская Сибирь, оказалось непросто.
Поэтому «Уренгой-6»
Однако США продолжали давить на Европу уже политически, стараясь вбить клин между нею и Союзом. Тогда многие европейские страны (и первой себя проявила Франция) поняли, что для того, чтоб не перессориться с США, проще всего обладать автономной энергетикой. Без трубопроводов и источников сырья, размещенных на чужой территории, тем более, на территории страны, которая оппонент США. Такой независимой энергетикой могла быть лишь
Оказалось, что объемы сибирского природного газа, в котором нуждается Европа, составляют всего треть от тех, что оговаривались изначально по проекту «Уренгоя». Никаких ожидаемых миллионов энергетический проект века Союзу не принес. Интеграции СССР и Европы не состоялось.
Уильям Кейси торжествовал. Это была не только победа его страны на пути к однополярному миру, — но и его личная победа. В тот день, когда стало очевидно, что энергетический проект века заморожен надолго, Кейси гордо подошел к инкрустированной узорчатым серебром и перламутром шахматной доске, украшавшей его кабинет в Лэнгли. Повертев несколько секунд в руках коня из прозрачно-изумрудного нефрита, директор ЦРУ вполголоса заметил:
— Русские хотели сделать ход конем. Но не смогли. Зато сумел я! Ай да молодец, Вилли!
С этими словами директор разведки Уильям Кейси самодовольно поставил изумрудно-зеленого нефритового коня на новую перламутровую клетку и весомо бросил:
— Шах.
Блокировка энергетического проекта «Уренгой» совпала удивительным образом еще и с тем, что в 1982 ГОДУ В ЕВРОПЕ РАЗРАЗИЛСЯ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС.
Этот кризис спровоцировали США, для того чтобы обрушить экономику соцстран, которые, глядя на Польшу, набравшую валютных кредитов «под развивающиеся отрасли промышленности», но так и не понявшие, что это ловушка ЦРУ, и не осознавшие, в какой капкан угодила с этими кредитами Польша, сами набрали кредитов в зарубежных банках.
В 1982 году европейские банки заморозили субсидирование и выдачу кредитов. Румыны не получили ожидаемого кредита в 1,5 млрд. долларов, венграм не продлили срок выплату кредита на сумму в 1,1 миллиарда долларов. ГДР потеряла 200 млн. долларов.
Весь Восточный блок вынужден был признать себя банкротом. Для Союза, тратившего огромные деньги на войну в Афганистане, это было весьма некстати.
Союз стоял перед выбором: взять на себя долги европейских союзников или же отказаться от долгового бремени, ценой выхода этих стран из блока социалистического лагеря?
По телеэкрану плыли темные грустные кадры, а потом показали лицо нового генерального секретаря Юрия Андропова. Бывший шеф КГБ и лидер Лубянки заявил:
— Все люди доброй воли с глубокой горечью узнали о кончине Леонида Ильича. Мы, его близкие друзья, работавшие вместе в ЦК, видели, каким величайшим обаянием обладал Леонид Брежнев, какая огромная сила сплачивала нас в Политбюро, каким величайшим авторитетом, любовью и уважением он пользовался среди всех коммунистов, советского народа и народов всего мира. Он очаровывал всех нас своей простотой, добротой и проницательностью, своим исключительным талантом руководителя великой партии и страны. Это был поистине выдающийся руководитель, замечательный друг, советчик и товарищ.
Игорь Волгин, вошедший в комнату с очищенным от кожуры апельсином в руке, мельком взглянул на телеэкран и буркнул себе под нос: «Лицемерие. Везде одно лицемерие. И борьба за власть». Волгин почувствовал на себе вопросительный взгляд Ольги, с кошачьей гибкостью потянувшейся в кресле.
— Что мы будем делать с Ирис?
— Не знаю, — Волгин отправил себе в рот апельсиновую дольку и медленно ее начал жевать.
— Верно в народе говорят, что беда не приходит одна. Вначале у меня на работе закрыли проект «Уренгой», и мы остались без премии. Теперь вот Ирис…
— Не путай одно с другим. Уренгой, Ирис… — Волгин в раздражении плюхнулся на диван.
— Это все твой дружок, Петруша, виноват! И его КГБ!
— Оля, что у тебя с головой? Теперь еще ты и КГБ решила свалить в эту кучу. Петя — человек неплохой, и это мой старый товарищ по училищу. Его ведомство «пасет» нас… И в истории С Ирис он сделал все возможное!
— Ты так думаешь? Хочешь сказать, что он ничего не знал о том митинге? Знал! КГБ знает все! Так почему не остановил нашу Ирис у опасной черты? — Волгина нервно поправила огненные кудри.
