с резким запахом… — Выпьем за то, чтоб Россия стала такой же свободной державой, как свободная Америка!
Мысли путались в голове… Что за нелепая пресс-конференция? Что за странные тосты? Откуда эти непонятные «эксперты» и «политологи»? В полуразрушенной стране скоро, наверно, будут введены карточки на продовольствие, а тут… этот обильный фуршет… словно пир во время чумы. И тут Ирис вспомнила, что отец ей сказал о том, что в Москве создается Американский Экспертный Совет. И что этот Совет, не более как прикрытие для иностранных спецслужб, для агентов влияния… Судя по всему, то, что сейчас происходило вокруг и с нею, было одним из его отголосков..
Словно стая голодных волков или акул, «эксперты» продолжали уплетать за обе щеки конфеты, мясо, пирожные, сыр, шоколад, селедку, карбонат, виноград, лососину, клубнику, колбасу, и кремовые розочки, и американский яблочный пай с корицей: все это стремительно, вперемешку исчезало в их ртах, и лихо перемалывалось импортной металлокерамикой.
Ирис стало нехорошо. Чтобы не упасть в обморок, она стремглав выбежала в коридор и начала хватать воздух из приоткрытой фрамуги, как рыба, выброшенная на берег. Волны негодования накатили на нее. «Зажравшиеся «прорабы перестройки» доламывают стране спинной хребет, — подумала она. — Мы еще живы, но уже с трудом трепыхаемся в лапах этих хищников, алчно подсчитывающих барыши от своих грязных сделок. Но мы молчим. У нас — комплекс неполноценности жалких «совков», боязнь громких слов и склонность преклонения перед Западом. Кем же мы станем в итоге, если вся эта свора хищников окончательно перевернет нашу страну, как накренившийся и уже зачерпнувший вонючей штормовой пены корабль? Что будет, если мы не переживем этот шторм в открытом море? Нет, мы не пойдем ко дну — нас ждет гораздо худшее: потеря самих себя. Потеря своей сущности. Мы станем ходячей мебелью, дорогой оргтехникой, броскими шмотками, жаростойкими сейфами, арендными договорами, импортными кофейниками, видеосалонами и теплыми ватерклозетами».
Ирис вспомнила, как они познакомились с Робертом на берегу Черного моря, под сенью пальм и лучами жаркого южного солнца. Черноморский заповедник и водопад Джур-Джур, Ялтинский дельфинарий… Она восхищалась интеллектом своего собеседника, который знал об Америке куда больше, чем даже ее отец, ведущий аналитик Старой площади! В молодого черноволосого социолога она была почти влюблена. Да, знала бы раньше о том, где и на каких условиях он черпает все свои знания! Горькое разочарование, осколки разбитых надежд. Тогда, в Крыму, она была молодой и глупой, мечтала о славе и звезд-ности. А разве сейчас она поумнела? Гонорар из рук Роберта за ненаписанную заказную статью обжигал пальцы.
Фальшивые деньги фальшивых лозунгов. Агрессия под личиной демократии! Экспансия под маской суверенитета! Политические гангстеры прикидываются благодетелями человечества! Амбициозные властолюбцы лицемерно называют себя спасителями России!
Проклятые агенты влияния. Они откалывают от России один кусок за другим, а выдают себя за поборников правды и свободы! Они строят систему противоракетной обороны СОИ — и объявляют, что хотят мира. Они рассуждают о гуманности, а сами врываются на чужие территории — в Гренаду, Вьетнам, Никарагуа и уже на подступах к Афганистану, который совсем недавно был южной защитой Союза… Красивые слова — о свободе и демократии, за которыми кровь и предательство!
Объявили, что перерыв заканчивается. Ирис Волгина, закусив губу, видела, как по ступенькам лестницы к ней спускается Роберт Гольдберг. «И он — среди этих хищников. Один из агентов влияния!» — промелькнуло в голове.
— Привет, — неуверенно сказал Роберт, заметив, что лицо его подруги прорезали хмурые морщины. — Сейчас начнется вторая часть заседания, и как раз понадобится твоя работа. Не забывай, профессионал работает быстро!
— Если хочешь быстро выполнить работу, задействуй НЕГОДЯЕВ, — медленно, с паузой на каждом слове проговорила Ирис.
— Что? Я не понял.
— Эта фраза принадлежит Уильяму Кейси. Директору ЦРУ и рыцарю Мальтийского ордена. Мудрая мысль.
— Буду знать. А что это ты вдруг про Кейси вспомнила? И почему ты так презрительно на меня смотришь?!
— Потому что… кровожадная стая китов-косаток, замаскировавшаяся под мирных дельфинов, уже догладывает кости кита-горбача.
— Что ты несешь, Ирис? Ты здорова? Чушь какая…
— Это не чушь, Роберт. Помнишь, несколько лет назад, мы с тобой познакомились в Крыму. И мы пошли в Ялтинский дельфинарий. Ты много рассказывал о социал-дарвинизме. О нашем родстве с животными.
— Еще бы! Ведь я же социолог.
— А еще ты говорил, что единственное опасное для исполинского кита-горбача животное, так это добродушные киты-косатки. С обманчиво симпатичными, как у дельфинов, улыбчивыми мордочками. Морские хищники, пострашнее акул. Голодная стая обманчиво улыбающихся косаток пожирает океанского исполина в считаные минуты. Оставив лишь груду костей.
— Что за странные воспоминания, Ирис? Ты в своем уме? Тогда, в Ялте, я просто хотел тебя развлечь. А сейчас ты лучше подумай, как задавать вопросы. Намечается прямая линия связи с «самим»! Нужна эффектность и респектабельность.
— Будут и вопросы. И ответы… И эффектность.
Второй раз объявили, что перерыв заканчивается. Пожилые женщины с усталыми лицами, в зеленой спецодежде начали убирать недоеденные «экспертами» блюда со стола и куда-то бережно уносить объедки на жестяных подносах. Ирис вбежала в зал заседаний. Ее глаза горели лихорадочным блеском. Председательствующий в черном костюме гордо стоял во главе стола и звенел в колокольчик.
— Господа! Прошу всех садиться! Начинаем вторую часть экспертного совета, посвященного актуальным проблемам политологии, социологии и информационной безопасности! По результатам дискуссии будет выпущен сборник научных работ! Кто бы хотел высказаться? Ведется стенограмма-Ирис вскочила с места. В руках она нервно комкала конверт с гонораром.
— Вся ваша наука — фальшивка, — резким фальцетом заявила она. — К чему плодить сборники, которые никто не станет читать? Вам нужно прикрытие, чтобы списать и поделить между собой американские деньги? Лживая пропаганда по рецептам агентов влияния! Гордые идеалы в руках хапуг и проходимцев! Перевернутая пирамида ценностей! Откуда взяться в стране цивилизованному обществу, если им управляют предатели и Иуды?
Она вынула из конверта деньги и гневно швырнула их в воздух. Новенькие бумажки шуршащим водопадом разлетелись во все стороны, словно стая осенних, обреченных на погибель бабочек, случайно залетевших в дом на свет и тепло.
— Подавитесь вашими деньгами! Не собираюсь с вами за них бороться, хрюкая возле вашего корыта! Я не из тех продажных и безмозглых дур, что продают свою страну за эти фантики! — в сердцах крикнула Ирис и громко хлопнула дверью.
Ее щеки вспыхнули красной лихорадкой. И, уже сбегая по лестнице, Ирис услышала:
— Кто эта сумасшедшая?!
Луна сползла под крестовину оконной рамы. Если еще пару часов назад она напоминала серебристый нимб святого, то теперь скорее походила на жирный ломоть маслянистого сыра. Словно похотливый соглядатай, луна безапелляционно заглядывала в чужие окна и постели.
Он закрыл глаза и сразу же почувствовал, как начал погружаться в тяжелый сон. Грядущий день обещал быть насыщенным, и у ночи следовало вырвать хотя бы немного часов для отдыха. Но сегодня бог Морфей был явно не в духе, и не собирался посылать на землю счастливые сны.
Через оконную решетку струился слабый лунный свет. Он расползался по тусклой комнате густым маслянистым пятном, освещая холодные кожаные кресла, и пыльные книжные шкафы и строгий деревянный стол, над которым висел портрет Дзержинского. «Почему здесь Дзержинский? — подумал он. — Мы же покончили с эпохой репрессий! Дзержинский убран с Лубянской площади, и там скоро установят Соловецкий
