первой. Первой в моей серии. Реверди их тоже любил. Я это знаю. Я понял это во время поездки. Любил радикальной, вечной, очищающей любовью.
Он приближался к ней, выставив перед собой нож. Его лицо, блестевшее от пота, стало мертвенно- бледным, как будто вся кровь сосредоточилась в сжатом кулаке.
— Не бойся… Мы подождем, пока комната не будет готова. И потом, я тебе обещаю, я буду работать очень осторожно.
Хадиджа отпрыгнула в сторону, к кровати. Марк улыбнулся:
— Нет, красавица моя! Ты не должна двигаться. Иначе будет очень, очень больно.
Она отскочила еще на метр. Комната была не слишком большая — может быть, четыре на пять метров, — но в ней хватало места, чтобы поиграть в кошки-мышки. Сознание возвращалось к ней. И острота реакций тоже. Она пригнулась, сосредоточилась. Она никогда не позволит сделать с собой такое. В лучшем случае она выпутается. В худшем — спровоцирует резню. Она испортит ему весь его ритуал, она поступит с ним так же, как он поступил со своим учителем.
— Успокойся, Хадиджа, успокойся…
Он расставил руки, преграждая ей путь. Она, прижавшись спиной к стене, двигалась вбок, к двери.
— Ты не права, Хадиджа. Если ты будешь продолжать в том же духе, твоя смерть лишится всякого достоинства. Я выпущу из тебя кровь, я…
Она схватилась за ручку двери: заперто. Она так и думала. Марк попытался обойти ее со спины: она увернулась. Лезвие скользнуло по двери. Он не успел повернуться, а она уже стояла у балконной двери, но даже не попыталась открыть ее. Она схватила круглый одноногий столик, стоявший у кровати, и разбила стекло.
— НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ЭТО!
Она повернулась лицом к струе воздуха. Одного короткого вдоха хватило, чтобы она ожила. Она ухватила угол покрывала, чтобы защитить руку, вырвала большой осколок стекла из дыры и повернулась — все одним движением. В этот момент Марк ринулся на нее, подняв нож. Осколок вонзился ему глубоко в живот. Кровь широкой струей хлынула на ее бедра.
Он уставился на нее налитыми кровью глазами — она заметила, что радужки у него обведены тонкой нефритовой полоской. Он так и замер неподвижно, в нескольких сантиметрах от нее. Из его рта, под усами потекла тонкая струйка крови. Она подумала, что могла целовать этот рот, что она ласкала эти плечи, лизала это тело. И ее решимость удвоилась. Она протиснулась между ним и разбитым окном.
Он попытался схватить ее неловкой рукой и попал в стекло. Хадиджа уже находилась в другом конце комнаты: она наблюдала за ним со спины, видела, как он выгнулся над лужей собственной крови. Как вспышка пронеслось видение: он стоит, выгнувшись, над ней, над ее обнаженным телом, словно подброшенный взрывом наслаждения. От этого видения ее словно ударило током. Она с криком ринулась к нему, правым плечом вперед. Она почувствовала, как напрягается, изгибается, проваливается его позвоночник. Она почувствовала, как разлетается вдребезги окно. Она почувствовала, как тело Марка уходит вперед и она вместе с ним. Он наткнулся на перила балкона и выпрямился. «Коготь орла», — подумала она, и эти слова окончательно придали ей дополнительные силы. Она бросилась под ноги убийцы, обхватила обеими руками его колени и нечеловеческим усилием, выходящим за пределы ее возможностей, за пределы всех возможностей, подняла его.
Марк, не успев ухватиться за перила, полетел головой вниз.
Хадиджа упала назад. Она была в шоке, воздух застревал в горле. Шло время. Она осознала, что светит солнце, что ей холодно, что вокруг тишина — колокола умолкли.
Осколки стекла вонзались ей в ладони, в ноги, в ягодицы. Ей казалось, что все раны сосредоточились у нее в горле. Во рту ощущался медный вкус.
Наконец, она встала на ноги и посмотрела вниз с балкона.
Все было реальным. Тело Марка, скорчившееся, со сжатыми кулаками, на земле, покрытой лавой. Бросившиеся к нему старухи. Узкие улицы, усиливающие ощущение глубины этой пропасти. Черная-черная картина. С единственным цветным пятном: красной кровью, растекавшейся по булыжникам у грубых башмаков вдов.
Хадиджа нагнулась еще ниже. Женщины окружили труп, словно призраки, признавшие своего собрата. Некоторые поднимали к ней лица, исполненные жертвенности.
Улица покачнулась. Нет, это ее шатало. На мгновение, на очень короткое мгновение она испытала желание покончить со всем этим — прыгнуть, чтобы воссоединиться со смертью, пролетевшей так близко от нее, разрушившей весь ее мир.
Но нет.
Она вцепилась в перила и прошептала, обращаясь к солнцу:
— Хадиджа.
Она выжила в недрах этой пустыни. Кварц. Песчаная роза. Чистая индивидуальность.
Только в этом она и была уверена.
— Хадиджа. Живая.
Примечания
1
Адрес Управления криминальной полиции.
2
Погаси это.
3
Три сильнее!
4
Белый ублюдок!
5
Здесь: приятель, парень
