– Принимайте пополнение, психи!
Андрей скосил глаза на дверь и увидел на пороге новенького. Он был долговяз, широкоплеч и худ. В его иссиня-черных волосах серебрилась седая прядь. Полосатая пижама была новичку явно коротка и смотрелась на нем нелепо. К груди долговязый новичок прижимал свернутую постель.
– Видишь вон ту кровать в углу? – небрежно осведомился санитар. – Топай туда и располагайся. Чувствуй себя как дома.
Он толкнул новенького к свободной койке, а сам развернулся и вышел.
Долговязый подошел к кровати и, ни на кого не глядя, стал застилать постель. Андрей обратил внимание на кисти его рук. Они были очень большими, длиннопалыми, как у скрипача, и выглядели необыкновенно сильными.
Тем временем новенький растянулся на кровати, закинул руки за голову и закрыл глаза. Кровать была ему маловата, ноги пришлось закинуть на железное быльце. Пациенты некоторое время с любопытством таращились на его огромные босые ступни, протянутые едва ли не до середины палаты, но вскоре потеряли к новенькому интерес и снова отвернулись к стене.
Отвернулся и Андрей. В душе у него было пусто, мрачно и тоскливо. Вскоре он задремал.
– Сарг, проснись. Ты слышишь? Надо просыпаться. Кто-то сильно тряхнул Вершинина за плечо, и он открыл глаза.
– Что?..
Большая ладонь закрыла рот Андрея.
– Тихо, – снова зашептал ему кто-то. – Нас не должны услышать.
Андрей растерянно заморгал, потом скосил глаза вправо и увидел новенького. Тот сидел на корточках рядом с кроватью Андрея и смотрел на него своими внимательными, спокойными глазами. В палате было темно, горела лишь тусклая дежурная лампочка под потолком.
– Сейчас я уберу руку, только не шуми, – сказал новенький. – Ты в большой опасности, но я помогу тебе.
Он убрал ладонь с губ Вершинина. Андрей приподнялся на локте, вгляделся в лицо новичка, нахмурился и шепотом спросил:
– О какой опасности вы говорите?
– Ты сам знаешь. Стригой не смог заставить тебя проговориться. И он уже зовет на помощь магов.
Андрей стиснул зубы и тихо процедил:
– Вы сумасшедший. Магов и стригоев не существует. Это все мои галлюцинации.
Долговязый покачал головой:
– Это не галлюцинации. Маги существуют. Они гости в вашем мире. Так же, как и я. – Он оглянулся на дверь, из-под которой пробивалась полоска тусклого электрического света, затем снова посмотрел на Андрея и сказал: – Пожалуйста, поспеши. Мне пришлось здорово потрудиться, чтобы разыскать тебя и проникнуть в эту клинику.
Слова долговязого прозвучали настолько зловеще, что заставили Вершинина поверить в серьезность незнакомца. Стараясь, чтобы кровать не скрипела, он опустил ноги на пол и нашарил босыми ступнями тапочки.
– Я поставил барьер, сквозь который стригой не сможет прорваться. Однако долго это продолжаться не будет. У нас есть максимум десять минут.
– А потом? – рассеянно спросил Вершинин.
– Потом нам не поздоровится.
Он выпрямился и протянул руку Андрею. Тот сглотнул слюну и хрипло прошептал:
– Значит, Лагор, маги и рыцари…
– Это все было на самом деле. Андрей уточнил:
– А вы кто?
– Гармата, – ответил незнакомец. – Мы виделись в коридоре «Линии», когда ты приходил к Хоросу. Идем же!
Андрей взялся за протянутую руку:
– И кто вы такой, Гармата?
– Лагориец, – ответил тот и помог Андрею подняться на ноги.
6
Сбежать оказалось очень просто. У выхода, где за длинным столом дремали два санитара, Гармата, молниеносно скользнув вперед, схватил их своими длинными пальцами за шеи и тихонько надавил. Затем обернулся и сказал:
– Готово. Теперь нужно переодеться в их одежду. Вершинин с опаской посмотрел на санитаров – глаза их были закрыты, а из приоткрытых ртов текла слюна.
– Что вы с ними сделали?
– Усыпил. Не волнуйся, с ними все будет в порядке. Помоги мне раздеть их.
Минут через пять Андрей и Гармата вышли в ночной сумрак улицы. На Гармате был дешевый, маловатый ему костюм одного из санитаров, а поверх – длинный серый плащ, который он сорвал, проходя мимо вешалки. На Андрее – свитер, джинсы и куртка.
Территорию клиники они покинули, перебравшись через высокий железный забор. Причем если Андрею понадобилась вся его сноровка, то Гармата перемахнул через забор с кошачьей легкостью и по-кошачьи мягко приземлился с той стороны.
Затем они зашагали дальше. На улице было темно. Клиника находилась в отдалении от ближайшего жилого квартала, и фонари здесь встречались редко и светили тускло, словно на последнем издыхании.
Вышагивая по заросшей травой обочине дороги своими длинными ногами, Гармата сказал:
– Тебе стерли память. Поэтому ты мало что помнишь.
– Кто стер? – спросил Андрей.
– Маг авгур.
– Зачем?
– Чтобы выманить у тебя перстень. – Гармата вдруг резко остановился под фонарем и взглянул на Андрея: – Позволь мне посмотреть тебе в глаза.
Вершинин тоже остановился. Несколько секунд он размышлял, затем с опаской спросил:
– А что, если вы тоже сумасшедший?
– Я не сумасшедший, – ответил тот.
– Откуда вы знаете?
– Знаю. – Он протянул руки и положил пальцы Андрею на виски. Затем пристально посмотрел ему в глаза и сказал: – Пожалуйста, не сопротивляйся. Я не сделаю тебе ничего плохого.
Несмотря на подозрительную внешность, голос у незнакомца был красивый: глубокий, богатый модуляциями.
– Ладно, – сказал Андрей. – Что я должен делать?
– Ничего.
С полминуты оба молчали. От пальцев Гарматы шло успокаивающее тепло, и на мгновение Андрею показалось, будто он задремал. Потом Гармата убрал руки и спросил:
– Ну? Вспомнил что-нибудь?
Щеки Андрея порозовели, а глаза возбужденно заблестели. Он провел ладонью по лицу, словно смахивал паутину, снова уставился на своего спутника и ответил хриплым от волнения голосом:
– Да! Я все вспомнил! И Хороса, и Владимира Ивановича, и вас! – Андрей сглотнул слюну и осторожно спросил: – Кто-нибудь из регистраторов уцелел?
По лицу Гарматы пробежала тень.
– Погибших – двое. Остальные ранены и находятся в специальном госпитале. Включая Анну Резник, у которой сильный нервный срыв. А Хорос. Хорос пропал.
Андрей почувствовал, как к горлу подкатывает ком, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы следующий вопрос прозвучал спокойно.
– А Чигур? Чигур уцелел?
– Да. Он и послал меня за тобой. А сам отправился на поиски авгура.
