тебе во сне, но так и не смог пробиться через стену, воздвигнутую волхвами.
Глеб положил охотнику руку на плечо и проникновенным голосом произнес:
– Не казни себя, друг. Я уверен, что ты сделал все, что мог. Ты и сейчас делаешь все, что можешь. Дал мне дельные советы, подарил жуков… Если на нас нападет орда божьих коровок, я пущу этих жуков в арьергарде своей армии. Будь за нас спокоен.
Громол прищурил серые глаза и усмехнулся.
– Узнаю прежнего Глеба Первохода. Теперь я точно могу уйти. Не злоупотребляй водкой и олусом. Теперь тебе понадобятся не только крепкие мускулы, но и ясная голова. Прощай!
Охотник поднялся с лавки, опустил капюшон на голову, повернулся и зашагал к двери, выцветая по пути и теряя очертания. Еще не дойдя до двери, он растворился в воздухе. Его тень сделала еще несколько шагов, но затем исчезла и она.
Глеб посмотрел на бородатого целовальника, с отвлеченным видом протирающего рушником оловянный стаканчик, и спросил:
– Эй, целовальник! Ты его видел?
– Кого? – ответил тот вопросом на вопрос.
– Охотника. Он сидел рядом со мной.
Брови целовальника слегка приподнялись.
– Ты все время был один, Первоход, – сказал он.
– Ты уверен?
– Конечно.
Глеб провел ладонью по лицу. Затем снова взглянул на целовальника и спросил:
– И что я делал?
– Ничего. Просто пил свой олус и что-то тихонько бубнил себе под нос.
– Что бубнил?
Толстяк пожал плечами:
– Не знаю. Я разобрал только одно слово.
– Какое?
Целовальник поставил стаканчик на поднос, посмотрел Глебу в глаза и ответил:
– Это было слово «тьма». Ты выпил целый кувшин крепкого, как вино, олуса, – сказал целовальник. – Тебе многое могло привидеться.
– Ты прав, – согласился Глеб. – В последнее время я слишком много пью. Пора с этим завязывать.
Несколько мгновений он мрачно раздумывал над словами целовальника, затем, вспомнив что-то, сунул руку в карман и достал берестяную коробку.
– Смотри! – сказал он целовальнику и тряхнул коробкой. – Это доказательство того, что я не сумасшедший!
– И что там? – осведомился целовальник.
– Жуки! После того как я покормлю их мясом, они выполнят любое мое приказание! Теперь ты видишь, что я не сумасшедший?
Целовальник отвел взгляд.
– Да, Первоход, – спокойно сказал он. – Теперь я это вижу.
– То-то же! – И Глеб с торжествующим видом убрал коробку в карман.
Целовальник, давно привыкший к странностям своих клиентов, кивнул на кувшин и спросил:
– Хочешь чего-нибудь на закуску, Первоход?
Глеб вздохнул, потом с улыбкой посмотрел целовальнику в лицо и ответил:
– Да, друг. Подай мне кувшин ледяной воды, жареного цыпленка и блюдо с тушеными овощами. Я не ел со вчерашнего вечера, а чует мое сердце – мне теперь понадобятся силы. Много сил. Да, и убери от меня олус. Сегодня мне больше не хочется хмельного.
4
Глеб шагал по пустынной, грязной улице и размышлял о своем разговоре с Громолом. Появления Призрачного охотника не сулили ничего хорошего. Каждый раз, когда Громол вот так же неожиданно появлялся перед Глебом, бедному ходоку приходилось идти в какое-нибудь жуткое место, кишащее темными тварями, и рисковать жизнью.
Одно было хорошо: если Глеб справлялся с очередным заданием, на его правом предплечье, иссеченном шрамами, становилось на один шрам меньше. На один шрам меньше – и на один шаг ближе к возвращению домой, в свой мир, в свое время…
Место, по которому шагал Глеб, было безлюдное. А потому – дорогая, крытая роскошными тканями телега, вынырнувшая из-за угла, выглядела здесь совсем неуместно. Телега остановилась рядом с Глебом. Первоход тоже остановился, посмотрел на телегу и громко воскликнул:
– Здравствуй, княгиня!
Шторка крошечного окошка отъехала в сторону, и в нем появилось лицо княгини Натальи.
– Здравствуй, Первоход.
Глеб не видел княгиню больше трех лет, и за это время она сильно сдала. Прежде красивое лицо ее стало резким и неприятным. Несмотря на отсутствие морщин, в нем проступило что-то старушечье.
– Мне сообщили, что ты вернулся в город, но я не поверила. Хотела убедиться своими глазами. Позволь задать тебе вопрос, Глеб.
– Задашь. – Первоход сузил глаза. – Но сперва я. Что слышно о князе Доброволе? Он по-прежнему числится в «пропавших без вести»?
По лицу княгини пробежала тень.
– Я послала на его поиски трех лучших своих охотников, а с ними – лучших псов из псарни Добровола. Вернулся лишь один охотник. Он сказал, что псов разорвала и съела неведомая тварь. А двух его товарищей… – Княгиня запнулась и с усилием договорила: – Их обглоданные кости с остатками одежды мои слуги нашли в овраге, за черным яром.
– Плохо дело, – сказал Глеб. – Боюсь, твой муж окончательно превратился в чудовище.
– Не будь так жесток, Глеб, – проговорила Наталья дрогнувшим голосом. – Ведь это
Глеб молчал, разглядывая лицо княгини странным взглядом. Она выдавила из себя улыбку и тихо спросила:
– Что ты на это скажешь, Первоход?
– Что скажу?… – Глеб сделал серьезное лицо и продекламировал: – Суслик Володя жил у подружки. Долго мечтал он о мягкой подушке.
На лице княгини появилось недоумение.
– Чего?
– Ничего, кроме того, что ты услышала. Мне пора, княгиня. И умоляю тебя: ну не попадайся ты больше у меня на пути. Я всегда относился к женщинам лояльно, но когда я вижу тебя, я чувствую, что моя лояльность тает, как сливочное масло на сковороде. Да, и кстати. Позволь тебе напомнить, что Добровол вскарабкался на княжеский трон, пока я дрался с нечистью и спасал ваше гребаное княжество от сил Тьмы.
– Ты уже достаточно отомстил ему, – тихо проронила Наталья. – И если ты приехал сюда, чтобы выследить его и убить…
– Я тебя умоляю, – скривился Глеб. – «Убить». Да твой любезный Добровол давно мертв. Он совершил сделку с лесной ведьмой Мамелфой и отдал ей свое живое сердце в обмен на обещание вечной жизни.
И вновь по бледному, гладкому лицу княгини пробежала темная рябь.
– Первоход, я…
– Княгиня, я устал от ваших дрязг, – устало заявил Глеб. – И не хочу больше связываться ни с боярами, ни с тобой. Оставьте меня в покое. Я пойду своей дорогой, а вы с Доброволом – своей. Прощай!
Он повернулся и хотел идти, но Наталья высунулась в окошко и взволнованно окликнула:
– Подожди, Первоход!
Глеб остановился.
