– Что еще?
– Не сердись на меня. Ты в нашем городе почетный гость. Вчера, едва узнав о том, что ты вернулся, я отдала приказ, чтобы тебя встречали и угощали в каждом кабаке Хлынь-града бесплатно. И чтобы на каждом постоялом дворе для тебя всегда готова была комната.
– Какая трогательная забота, – усмехнулся Глеб. – Что ж, я непременно воспользуюсь благами, которые дает мне мое новое положение. Всего доброго, пресветлая княгиня!
Он церемонно поклонился, поправил на плече ольстру и зашагал дальше.
Княгиня проводила его взглядом и устало откинулась на спинку скамеечки.
– Он не поверил в твою искренность, княгиня, – сказала старуха-служанка, сидевшая рядом.
– Не поверил, – тихо повторила Наталья.
Старуха усмехнулась.
– Мужчины уверены, что видят нас насквозь, а сами не замечают даже очевидного. Ты все еще любишь этого ходока, и за время разлуки любовь твоя стала только крепче. Хочешь, я догоню этого слепца и попытаюсь все ему втолковать?
Наталья покачала головой.
– Нет, Каргета. У нас все равно ничего не выйдет. Даже если мы попытаемся снова. Я княгиня, а он – ходок.
– Когда-то ты считала его самым сильным и красивым мужчиной в княжестве.
– Я и сейчас так считаю, – тихо и горестно проговорила Наталья. – И я… я боюсь его. Каждый раз, когда Глеб Первоход появляется в городе, здесь начинают происходить страшные и необъяснимые события. И каждый раз, когда Глеб уходит, он оставляет за спиной выжженную пустошь.
– Как ты можешь так говорить, княгинюшка? Первоход борется с нечистью. Он много раз спасал нас.
– Неужели ты не понимаешь, что он притягивает к нашему городу беды? Неужели только я одна это вижу?
Старуха пожала обвисшими плечами, а Наталья вздохнула и холодным, властным голосом отчеканила:
– Ладно, не стоит больше об этом говорить. Каргета, напомни мне, когда приедем в терем, чтобы я приказала выпороть охоронцев. Они не должны были отпускать нас одних на эту темную, страшную улицу.
– Княгиня, но ведь ты сама приказала им…
Наталья дернула бледной щекой.
– Мало ли что я приказала. Они обязаны всегда, в любое время дня и ночи, быть подле меня. Эй, возчик, вези нас обратно в терем! Да поживее!
5
Глеб Первоход не был в Гиблом месте три года, однако он слышал, что промысел ходоков продолжает приносить неплохие барыши. Количество чудны€х вещей в аномальной чащобе не уменьшилось.
Купцы рассказывали, что в последние месяцы ходоки и добытчики частенько находили в Гиблом месте несгораемые поленья, тлеющие нескончаемым огнем. Очень полезная вещь – хоть щи сварить, хоть горницу согреть.
Кроме того, ходоки стали часто находить палки-глумки. Берешь такую палку в руки – а она мягкая, как веревка, хоть на руку ее наматывай. Но стоит хлестнуть глумкой об землю или пол, и она тут же становится крепкой, как железо. С такой дубиной и на врага, и на зверя. Только в воду окунать нельзя, потому как тут же снова становится мягкой.
За три года Глеб порастерял больше половины полезных знакомств. Иных барыг зарезали разбойники и душегубы, после того как получили в обмен на свои деньги «некачественный товар» (а как определить – качественный «товар» или нет, когда имеешь дело с чудно€й вещью?). Других убили сами чудны€е вещи (случалось и такое). А третьи разбогатели и ушли из опасного промысла, вложив заработанные деньги в добычу огневого зелья или производство рыбьего клея.
И все же Глеб был уверен, что самый ловкий из барыг, одноглазый Бельмец, все еще в деле. Он был так же отравлен Гиблым местом, как ходоки и добытчики, и работал не только за выручку, но и за азарт.
Бельмеца Первоход нашел возле сгоревшего амбара Маросея Хромого. Одноглазый барыга сидел на лавке и щелках орехи. Он был один, но Глеб знал, что где-то неподалеку притаились верные телохранители Бельмеца, которым он отстегивает за охрану четверть своего барыша.
– Здравствуй, Бельмец, – поприветствовал барыгу Глеб и остановился перед лавкой.
– Кого я вижу! – Барыга усмехнулся. – Давненько тебя не было в наших краях, Глеб!
– Всего неделю, – сухо возразил Первоход.
Одноглазый барыга кивнул.
– Верно. Но я-то не видел тебя целых три года. Я слышал, после смерти князя Добровола княгиня вновь простила тебя и отменила награду за твою голову. Это приятная новость!
Глеб прищурил недобрые, холодные глаза.
– Для кого?
– Для всех, – подобострастно улыбнулся Бельмец. – Больше не будет охочих заполучить твою голову и преподнести ее князю на серебряном блюде. А значит, мертвецов в Хлынь-граде заметно поубавится. Ведь каждый, кто решается бросить тебе вызов, погибает от твоей руки.
Глеб улыбнулся.
– А ты, я вижу, ничуть не изменился, Бельмец. Такой же болтун, как и три года назад.
Барыга сипло засмеялся.
– Верно, болтаю я много! Но отчего же не поболтать со старым другом?
– Врешь ты, Бельмец, – спокойно произнес Глеб. – Никогда мы с тобой не были друзьями. И никогда не будем. А теперь кончай ржать и поведай мне, какие чудны€е вещи у тебя имеются?
Одноглазый барыга вмиг напустил на себя деловой вид.
– Чудны€х вещей нынче много, Глеб, – сказал он. – С тех пор как князь Добровол скончался от удара, ходоки шастают в Гиблое место едва ли не каждый день. Кордоны охоронцев еще стоят, но стражу несут из рук вон плохо. Тебе нужно что-то особенное?
Глеб подумал и кивнул:
– Пожалуй, да.
– И что же?
Первоход посмотрел барыге в лицо и спокойно произнес:
– Силки Зигвуда.
Брови одноглазого барыги взлетели вверх.
– Силки Зигвуда? – Он присвистнул. – Давненько у меня их не спрашивали. На кого же ты собираешься охотиться с этими Силками, Первоход? Неужели в Гиблом месте объявилась новая страшная тварь?
Глеб прищурил карие глаза и холодно осведомился:
– Давно ли ты стал отвечать вопросом на вопрос, барыга?
Бельмец примирительно улыбнулся и захлопал ресницами.
– Прости, ходок. Ты ведь в курсе, что Силки Зигвуда – товар редкий и опасный? Знавал я двух ходоков, которые не справились с Силками. Один из них лишился рук, а второй расстался с жизнью.
– И снова ты болтаешь лишнее, – одернул его Глеб. – Так есть у тебя Силки Зигвуда или нет?
Бельмец несколько секунд разглядывал Первохода пытливым взглядом, а затем осторожно, чтобы не вызвать у Глеба гнев, осведомился:
– Прежде чем ответить тебе, позволь я все же спрошу. При деньгах ли ты нынче, Первоход? Ибо товар, о котором ты спрашиваешь, редок и стоит чрезвычайно дорого.
Глеб сунул руку в карман и достал тугой кожаный кошель. Взгляд Бельмеца устремился на кошель, а его единственный зрячий глаз замерцал алчным светом.
Глеб ослабил тесьму кошеля, сунул туда пальцы и достал три золотых монеты.
– Золото! – хрипло вымолвил Бельмец и облизнул пересохшие от волнения губы. Затем поднял взгляд на ходока и тихо произнес: – В наше время даже серебро нечасто встретишь. А золотых монет я не видел
