Темный горизонт

– А ну – стоять! – крикнул он.

Балрух усмехнулся и быстро зашагал к милиционеру.

– Я сказал: стоять!

В мгновение ока оказавшись перед милиционером, незнакомец вырвал у него из пальцев пистолет, сунул дуло милиционеру под подбородок и нажал на спуск. Прогремел выстрел. Голова патрульного разлетелась на куски, а тело рухнуло к ногам Балруха. Эволоид небрежно швырнул окровавленный пистолет на асфальт.

Из машины выскочил второй патрульный, на бегу выхватил из кобуры пистолет и выстрелил Балруху в спину. Пуля вошла эволоиду под лопатку.

Балрух резко развернулся и быстро пошел на патрульного. Тот испуганно попятился, но вдруг споткнулся о бордюр и растянулся на асфальте. Балрух подошел к нему и поставил ему на спину тяжелую ступню, обутую в армейский ботинок. Патрульный попытался вырваться, но ступня эволоида крепко припечатала его к асфальту.

Рядом послышался скрип тормозов. Захлопали дверцы.

– Отойди от него, тварь! – рявкнул кто-то в мегафон. – Руки за голову!

Балрух огляделся. Еще две машины остановились возле магазина «Восточные сладости». Несколько милиционеров, выскочив из салонов, спрятались за дверцы машин и наставили на него пистолеты.

– Подними руки! – снова проорал голос из мегафона. – И не вздумай глупить, иначе мы будем стрелять!

Балрух поднял лицо к небу и закрыл глаза, а затем медленно воздел кверху руки, но не закинул их за голову и широко распростер, словно собирался обнять небо.

– Мать честная! – хрипло крикнул кто-то из милиционеров. – Вы посмотрите на его рожу!

– За голову! – рявкнул голос из мегафона. – Руки за голову, тварь!

За свою жизнь Балрух убил не меньше двух тысяч людей. Он знал множество способов убийства, и теперь жалел лишь о том, что вынужден работать в чужом теле, да еще и мертвом. Однако не было такой ситуации, с которой Балрух, прозванный Ангелом Смерти, не смог бы совладать.

Некоторое время он вбирал в себя энергию солнца, не обращая внимания на крики и суету вокруг. Потом он расслабил заряженное тело и настроил себя на быстрый выплеск набранной энергии. Балрух знал не так уж много эволоидов, которые умели это делать. Он – умел.

Балрух взвился в воздух и приземлился на капот ближайшей машины, так, что она дрогнула и просела под массой его тела. Ударом ноги он вышиб из рук милиционера автомат. Затем кувыркнулся на землю, подхватил с земли автомат и резким ударом приклада проломил милиционеру голову. Второму он с размаху всадил ствол в рот, выбив ему зубы и порвав небо. Нажатие на спусковой крючок – и голова милиционера разлетелась на куски.

А в Балруха уже стреляли сзади. Он развернулся вместе с милиционером, повисшим на стволе автомата, и встретил двух бегущих к нему врагов короткими очередями. Затем стряхнул труп милиционера со ствола и снова прыгнул.

Балрух не думал спасаться бегством. Он с молниеносной скоростью передвигался между милиционерами, расстреливая их в упор, сокрушая им головы прикладом, сворачивая им шеи.

Наконец в живых остался всего один страж закона. Курок его пистолета сухо щелкнул, но выстрела не последовало. Милиционер отшвырнул пистолет в сторону и устремил взгляд на Балруха.

– Ну давай, урод, – хрипло проговорил он. – Стреляй. Чего ты ждешь?

Балрух, чуть склонив голову набок, с интересом посмотрел на милиционера. Тот был высоким и широкоплечим. Левую щеку его пересекал старый шрам, а в глазах читались спокойствие и решимость. Этот человек явно не боялся смерти. И еще – он привык побеждать. Балрух пару секунд размышлял, а затем небрежным движением отшвырнул автомат и показал милиционеру голые руки.

Тот в мгновение ока выхватил из-за пояса армейский нож и ринулся на Балруха. Балрух произвел молниеносное движение и отскочил в сторону. Страж закона рухнул на асфальт замертво, а эволоид разжал окровавленные пальцы и перевернул ладонь. На асфальт с отвратительным шлепком упало вырванное сердце милиционера.

Балрух вытер руку о штанину, оглядел поле битвы, удовлетворенно кивнул сам себе, затем повернулся и зашагал прочь.

17

Выйдя из хозяйственного магазина с пакетом в руке, Егор направился к машине, припаркованной у бордюра. Он успел пройти несколько шагов, когда его внимание привлек странный резкий перезвон. Волчок остановился и огляделся по сторонам. Улица была пустынна. Прошло секунд пять, прежде чем Егор понял – звон раздается из таксофона, висевшего на стене здания и упрятанного под стеклянный колпак.

Странный это был перезвон. Тревожный, полный угрозы, завораживающий. Егор почему-то сразу понял, что звонят ему. Он стоял на месте, словно оцепенел, и смотрел на телефонный аппарат, видный сквозь прозрачные пластиковые стенки колпака. И чем дольше Волчок смотрел на телефон, тем сильнее ему казалось, что мир вокруг странным образом изменился, реальность словно потеряла перспективу и четкие очертания и стала зыбкой, как рисунок, нарисованный на мокром стекле. И лишь одна вещь в этом мире осталась четкой и выпуклой – это дребезжащий на стене телефон. С каждым звонком он словно приближался к Егору, становился крупнее, хотя Волчок сознавал, что все это – всего лишь иллюзия.

Наконец он сбросил с себя оцепенение и хотел продолжить путь к машине, но не смог. Звонящий телефон манил его, влек к себе, завораживал и гипнотизировал, как мерное покачивание головы удава завораживает кролика.

Звонок… Еще один…

Егор почувствовал, как на лбу у него выступил пот, а сердце учащенно застучало в груди.

– Что за…

Договорить Волчок не успел, потому что с изумлением понял, что ноги сами идут к таксофону. Он сделал попытку остановиться, но лишь на секунду замешкался, а затем продолжил путь.

Сняв холодную пластиковую трубку с рычага, он поднес ее к уху.

– Алло?

– Отступись, человек, – услышал он чей-то странный, холодный и ровный голос, в котором не чувствовалось никаких эмоций.

Егор стиснул трубку в пальцах, облизнул пересохшие губы и хрипло проговорил:

– Кто ты?

Все происходящее казалось ему нереальным, и на какой-то миг Волчку даже показалось, что он спит и видит сон, однако голос, снова зазвучавший в трубке, был слишком реален на фоне выцветшего и подернутого дымкой мира.

– Отступись, – повторил этот голос.

– А если не отступлюсь?

В трубке послышался жутковатый хрип, а затем голос, ставший внезапно резким и злобным, проговорил:

– Если не угомонишься, то пожалеешь о том, что родился на свет.

В голосе этом было так много злобы, холода и ярости, что Егор невольно отстранил от себя трубку, словно опасался, что из нее вылезет нечто жуткое и ядовитое и вопьется ему в лицо. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и снова прижать трубку к уху.

– Кажется, ты забыл, где находишься, эволоид, – отчеканил Егор. – Ваше время еще не наступило. Это – мир людей, и тебе в нем места нет.

– Ты думаешь?

– Я уверен. Я не боюсь тебя и готов встретиться с тобой в любое время и в любом месте. Но я не хочу, чтобы из-за нас кто-нибудь пострадал.

– Поединок? – Эволоид выдержал паузу, а потом уточнил полным презрения голосом: – Правильно ли я понял, что ты бросаешь мне вызов, человек?

– Ты правильно понял, эволоид. Но если ты боишься встретиться один на один…

– Где и когда?