Сидя у камина, Джоанна уже давно согрелась и почти задремала, поэтому барон застал ее врасплох и она не успела ничего сказать, как уже оказалась в его объятиях.
Пока он целовал ее в обе щеки, Джоанна взяла себя в руки и, насколько могла, скрыла свое изумление. Четыре года – долгий срок в жизни старика, и Роджер Уиллоуби теперь мало походил на вдовца, которого она покинула в дни его траура.
Его серые глаза, острые как у сокола, теперь выцвели, намечавшийся живот исчез, спина согнулась, и ходил он, опираясь на палку. Волосы у него совсем побелели, но еще были густые, как прежде. Со щек исчез здоровый румянец.
– Вы правы, что не стали ничего менять ради меня, – успокоила его Джоанна, – ведь вы меня не ждали. К тому же я зря не теряла время и устроилась, как дома. Вы не против, милорд?
– Совсем нет, совсем нет. Надеюсь, вы побудете у меня подольше.
Джоанна обрадовалась. Барон Уиллоуби принял ее гораздо добрее, нежели она ожидала. В лучшем случае она думала, что он холодно поздоровается с ней и предоставит комнату на ночь, ясно дав ей понять, что сестра его грешной жены не может рассчитывать на большее. Годы и горе смягчили этого некогда сурового человека.
– Несколько дней, если позволите, сэр Роджер, – Джоанна решила, что должна рассказать барону, зачем приехала к нему, и пусть он тогда думает, что с ней делать. – Я хотела бы... Вы должны знать, что я...
В дверь постучали.
– Расскажите мне за ужином, дорогая Джоанна. Я позволил себе приказать, чтобы нам подали наверх. Внизу слишком шумно, как всегда после суда, всем надо все обсудить и придумать на каждый случай более мудрое, чем у меня, решение, – он ухмыльнулся. Завтра вы будете царить за моим столом.
Джоанна была благодарна ему за заботу.
Барон открыл дверь и показал слуге, где расставить блюда с едой. Хорошо, что можно сидеть в теплой комнате и не спускаться в зал, где слуги будут рассматривать ее и обмениваться впечатлениями, насколько сильно она изменилась (или не изменилась) за прошедшие годы. Она боялась, что эти разговоры волей- неволей перейдут в воспоминания о смерти Алисии. В любом случае служанка, которая помогла ей вымыться, наверняка всем расскажет, что приехала сестра жены барона, и к завтрашнему дню, дай Бог, все успокоится.
Вкусный запах жареного мяса пощекотал ей ноздри и напомнил, что она не ела с самого утра.
Ужин прошел в приятной беседе о короле и его придворных. Старый барон остался очень доволен утверждением Джоанны, что Эдуард Длинноногий совершенно не похож на своего неумелого и непостоянного отца и желает мира Англии, но шотландцам и уэллсцам спуску не дает.
– Я при принцессе Элеоноре, – рассказывала Джоанна, – вместе с кастилькой леди Габриэлой. Она приехала в Англию с королевой. Маленькая Элеонора – прелестная девочка и характером вся в отца...
– А здорового наследника у них так и нет? – спросил барон, отщипывая кусочек хлеба и макая его в соус.
Джоанна с удовольствием отметила про себя, что аппетит у барона превосходный.
– Нет. Бог даст, принц Альфонсо окрепнет с годами.
– Хм. Альфонсо – малоподходящее имя для английского короля. Для меня загадка, почему у такого здорового короля рождаются только больные сыновья, обреченные на раннюю смерть, – барон вздохнул. – Хотя, наверно, не мне говорить, ведь обе мои жены не дали мне ни одного сына.
Барон отвернулся, и Джоанна умолкла, пожалев, что мысли сэра Роджера обратились к несчастливому прошлому. Но ведь она тоже приехала говорить с ним не о приятных вещах. И Джоанна засомневалась, стоит ли вообще о чем-либо спрашивать старика.
Прошло много времени, прежде чем барон вновь обратился к ней.
– Когда вы жили здесь, милая девочка, у вас только и было, что острые когти и огромные зеленые глаза. Вы стали очень красивой, Джоанна. Впрочем, вам, наверное, уже не раз говорили об этом придворные кавалеры. Почему же вы до сих пор не замужем? Я хочу племянника, уж коли у меня нет сына.
– О, благодарю вас, милорд, – Джоанна решила отвлечь барона от мрачных мыслей, а об Алисии поговорить с ним позже. – Я помолвлена...
– Хорошо, это хорошо. А ваш рыцарь из хорошей семьи? Что говорит о нем Вильям?
– Знаете, с Вильямом я еще не разговаривала, но сэр Годфри – его кастелян в Лингфилде, так что, наверно, он ему нравится.
Барон задумчиво кивнул.
– Очень хорошо, очень хорошо. Значит, он выбрал для вас мужа, который зависит от него и не изменит своего отношения к нему, что бы ни случилось между вами. Когда же свадьба?
– Я
– Что? Не хотите замуж? Я не ослышался? Вы обручены? – воскликнул в изумлении сэр Роджер и выпил еще вина, чтобы прийти в себя.
– Я влюбилась... в другого человека... барона, – сказала Джоанна, рассчитывая, что сэр Рождер не спросит его имени. Не хватало еще, чтоб он узнал, что она любит и хочет выйти замуж за человека, который, как, верно, барон считает, соблазнил его жену и довел ее до смерти. Джоанна уже пожалела, что заговорила о своей помолвке, и решила поскорее покончить с этой историей. – Я совершила паломничество в Уолсингем. Вот почему я не при дворе, милорд... и я влюбилась. Он думает, что сумеет уговорить короля расторгнуть мою помолвку.
– Думает? Любовь все побеждает. По крайней мере молодые никогда в этом не сомневаются. Ладно. Желаю тебе удачи, девочка, да и барон все-таки лучше, чем простой рыцарь-кастелян, а? Он красивый? Ну,
